И он предостерегал своих учеников против всякого рамакришнаизма.
Прежде всего не надо преград!
«Река не нуждается в преградах! Если ее заградить, вода становится застойной и ядовитой».
Нужно не запирать, а открывать, открываться самому и открывать других, чтобы воссоздать вместе всемогущее единство. Это должно быть прямым назначением избранных учеников: их общим усилием «воссоздать Существо, которое будет питать мужчин и женщин грядущих веков».
Это активная роль, требующая больших дарований, полноценности ума и сердца. И не надо дорожить собою, надо отдать себя целиком.
Вот почему, призывая все существа без единого исключения к божественной общности, он весьма строг в выборе своих учеников: ибо они будут дорогой, по которой пройдут ноги человечества.
Он не выбирает их, – по его словам, их выбирает Мать,[249] но Мать – не есть ли это наше глубочайшее «я», которое мы несем в себе? И это «я» приобретает у таких людей, как Рамакришна, исключительную способность сохранять на открытом просторе жизни, омываемой рекой человеческих масс, самую интенсивную сосредоточенность уединения, это «я» обладает щупальцами, безошибочно осязающими невидимое в людях. При самом поверхностном соприкосновении оно обнажает дно – силы и слабости, добродетели и пороки, скрытые даже от самого наблюдаемого, – то, что есть, то, что будет. Обыкновенные люди склонны отрицать возможность интуитивного прозрения, простирающегося из настоящего в будущее. Но это выходит за пределы законов природы не больше и не меньше, чем дрожание волшебной палочки «искателя воды» на земной коре, покрывающей водное пространство.
Рамакришна был такой волшебной палочкой в руках Матери. Рассказывают об удивительных проявлениях его повышенной физической и духовной чувствительности. Подобно тому как в конце его жизни, вследствие отвращения к богатству, прикосновение к золоту вызывало у него ожог,[250] простая близость несчастного человека вызывала у него, как утверждают, физическое страдание, точно от укуса кобры.[251]
Он тотчас же читал в душах тех, кто к нему приближался, и принимал их в ряды своих учеников лишь после тщательного изучения.[252]
В едва сформировавшемся юноше, затуманенном сомнениями, он открывал прямое назначение, для которого тот был создан, а иногда и великие судьбы, о которых сам этот человек подозревал менее, чем кто-либо другой.
Возможно, что он способствовал их зарождению, возвещая о них. Это был великий ваятель душ, под огненными пальцами которого расплавлялись, подобно воску, не только мягкие и нежные Иогананда и Брахмананда, но и отлитый из бронзы Вивекананда. Любопытно то, что самые страстные независимые натуры, подобно Вивекананде, твердо решившие противостоять ему, были обречены рано или поздно подчиниться его духовному выбору. Более того, они с такой же страстью покорялись ему, с какой когда-то старались сопротивляться. Он умел видеть, захватить и сохранить умы, предназначенные к служению его миссии. И кажется, что никогда его взгляд парящей птицы – Парамахансы – не ошибался.
IX
УЧИТЕЛЬ И ЕГО ДЕТИ
В этой свите людей с высокой душой, которой он себя окружает, нужно различать две категории: члены особого монашеского ордена, мужчины и женщины, которые остаются в миру, служа богу, и синклит апостолов.
Поговорим сначала о первых: ибо ученики или слушатели второго или третьего круга покажут нам, насколько велика терпимость Рамакришны и насколько его религия постоянно считается как для других, так и для него самого с основными обязанностями человека.
Он не требует от праведников, чтобы они по доброй воле покинули все и следовали за ним. Он не разрешает себе сказать тем, кто связан мирскими нитями, людям женатым, отцам семейства: «Откажитесь от всего, чтобы достигнуть спасения!»
Наоборот, он запрещает жертвовать законными правами кого бы то ни было, «потому что вы хотите стать святым, мой сын». Личное спасение – это эгоизм в слишком многих случаях. И тогда это худшая смерть души.
«…Существует долг по отношению к богам. Существует долг по отношению к родным. Существует долг по отношению к жене. Никакая работа не может быть хорошо сделана, если ты не выполнил долг по отношению к родным… Хариш отказался от своей жены и живет здесь; но, если бы его жена не была всем удовлетворена и всем обеспечена, я считал бы его преступником… Некоторые люди беспрестанно цитируют Писание, но их поведение противоречит ему. Рамапрасид говорит, что Ману приказал служить садху. И вот его старая мать умирает с голоду и должна просить милостыню на самое необходимое!.. Это возмущает меня. Даже недостойная мать никогда не должна быть отвергнута… Никакое проявление благочестия никому не принесет пользы, если его родные тоже не удовлетворены… [253]»
«…Брат С. пришел сюда на несколько дней. Он оставил жену и детей на попечение зятя. Я побранил его. Разве это не преступно – уходить из своего дома, когда у тебя столько малолетних детей? Разве чужие должны их кормить и возиться с ними? Это позор… Я сказал ему, чтобы он искал работы…»[254]
«…Вы должны воспитывать ваших детей, содержать вашу жену и обеспечить ей необходимое после вашей смерти. Если вы этого не сделаете, значит, у вас нет сердца, а человек, лишенный сострадания, недостоин имени человека…»[255]
«…Я учу людей выполнять их мирские обязанности с таким же рвением, с каким они думают о боге. Я не прошу их отказаться от всего… – Он продолжал, улыбаясь: – На днях Кешаб, читая лекцию, сказал: „О боже, даруй нам возможность погрузиться в реку благочестия и достигнуть океана Сатчитананды (вечное бытие, познание, блаженство)!..“ Женщины были здесь же, они сидели за ширмами. Я сказал Кешабу, указывая на них: „Как можете вы погрузиться все сразу? Какова тогда будет их участь?.. Поэтому выходите из воды время от времени, погружайтесь и выходите попеременно!..“ Кешаб и другие рассмеялись».[256]
«…Ваш долг женатого человека – жить с вашей женою, как брат с сестрой, после рождения одного или двух детей и молить господа дать вам обоим силы вести безупречную жизнь в духовности и благочестии, властвуя над собой…»[257]
«…Конечно, для того, кто уже достиг божественного блаженства, мир непереносим. Вести религиозную жизнь в миру то же, что оставаться в комнате со слабым лучом света. Те, кто привык жить на вольном воздухе, не могут больше жить в тюрьме…[258] Но если вы в доме, у вас есть обязанности, которые вы должны там выполнять. Учитесь, выполняя их, всегда наслаждаться этим лучом света! Не теряйте ни частички его никогда!..
Когда вы работаете, пусть одна рука держит работу, а другой касайтесь ног господа! Когда ваша работа будет закончена, возьмите эти ноги обеими руками и положите на ваше сердце!..[259] Что бы вы выиграли, отказавшись от мира? Семейная жизнь для вас крепость…[260] К тому же тот, кто достиг познания, свободен повсюду. Только глупец, говорящий „я закован“, в конце концов становится закованным… Дух – это все. Если он свободен, то вы свободны… В миру или в лесу, я не связан. Я сын бога, царя царей. Кто же наложит на меня цепи?..»[261]
Он предлагает всем средства освободиться, напиться из внутреннего источника, участвовать в радости всеобщего бытия, – которое заключено в каждом и которое является богом, – не идя против самой Природы, не уродуя, не насилуя ее и в особенности не причиняя вреда даже одному волосу тех, кто от них зависит.[262] Далекий от того, чтобы запрещать законные привязанности, он пользуется ими, чтобы просветить людей. Они являются тем спокойным каналом с
