направлениях.
Бесполезно стремиться, как учат буддисты, к постепенному завоеванию Абсолюта, ибо всякое движение индивидуального разума равно нулю. Завеса, за которой скрывается ослепительное единое, может и должна упасть сразу. Как ни ужасна эта бездна
Но только избранные умы могли полностью постичь этот рожденный Гималаями идеал безличного Абсолюта. Индивидуальная душа не замедлила предъявить права на реальность своего существования. После безраздельного триумфа в IX и X веках учения Шанкары знамя религиозного бунта было поднято в XI веке в Тамиле и, распространившись на Кашмир, перекинулось в южную Индию, где нашло своего бесспорного вождя в лице Рамануджи, первосвященника (или святого Альвара), который занимал патриарший престол в Шрирангаме, в Тричинополи (XIII век) (Я беру дату, указанную К. М. Панниккаром. П. Массон-Урсель относит патриаршество Рамануджи к XII веку (ср.:
«Так же, как Мой слуга не может жить без меня, его высшей цели, так и Я не могу жить без него. Значит, поистине он есть Я».
Это означает утверждение того, что если бог тождествен с каждой индивидуальной душой, которая есть лишь его проявление, то эти проявления так же реальны и необходимы богу, как бог необходим для них. Это утверждение вместе с тем положило основание знаменитому методу бхакти – непрерывному любовному диалогу между душой и богом, которым в течение многих веков упивалась Индия, в особенности Бенгалия, после того как в XIV веке ученик Рамануджи – Рамананда – принес божественное слово в Бенарес и проповедовал его на простом языке людям всех каст и верований. Великий Кабир, магометанский поэт- ткач, песни которого открыл Европе Рабин-дранат Тагор, был учеником Рамананды. От него начинается длинная цепь мыслителей и поэтов-мистиков, которая через Тулси Даса и Чайтанью приводит к Рамакришне. Лапидарное изречение Рамананды: «Кто возлюбил бога, есть часть его» – могло бы служить эпиграфом к учению Рамакришны и красоваться на дверях его монастырей (матхов).
60
Так создалась целая лестница природы, находящейся в вечном движении, в вечном становлении, в непрестанном процессе подъема, – в которой Макс Мюллер, а после него и Вивекананда видели начало теории эволюционизма.
61
Была однажды кукла из соли, которая сошла к морю с намерением измерить его глубину. Она держала в руке морской лот. Подойдя к берегу, она предалась созерцанию могучего океана. До этого момента она продолжала оставаться соляной куклой. Но лишь только она сделала один шаг вперед и поставила ногу в воду, как слилась в одно с океаном и исчезла в нем… Соль, из которой она была сделана, возникла из океана, и вот она возвратилась в океан… Соляная кукла не может вернуться к нам, чтобы рассказать о глубине океана («Евангелие Рамакришны», с. 91).
62
Заметьте, насколько эта матафизика абсолютного в Адвайте приближается к некоторым доктринам досократовой Греции – к «Неопределяемому» Анаксимандра Ионического, из которого вышло, отделившись, все сущее, к Единому без подобия Ксенофана и элеатов, из которого исключено всякое движение, всякое изменение, становление, всякая множественность, являющиеся простой иллюзией. Еще до наших дней не восстановлена непрерывная цепь мысли, связывающая мыслителей Индии с первыми творцами эллинской философии.
63
Я опираюсь здесь на его беседы 1882 года – следовательно относящиеся к концу его жизни и резюмирующие его мысли.
64
В Индии личный бог часто понимается как начало женское: Пракрита, Шакти.
65
Сравните с ролью сына в христианской мистике: «Сияние моей славы, возлюбленный сын» (это говорит бог).
«Сын, в твоем лице невидимое зримо».
«Видимым становится то, что я еемь божество, и твоей рукой я исполняю мою волю».
«О второй Всемогущий…» Мильтон. Потерянный рай, VI, 680.
Эти слова могли быть сказаны Рамакришной – за исключением разве слова «второй», которое подчиняет Высшей воле ее выражение. Но и та, и другое одинаково всемогущи. Бог Мильтона, как и Брахман Рамакришны, будучи абсолютным, невыявляющимся, не может действовать, он только хочет, а сын его является Демиургом, богом творящим, богом действенным (как у Рамакришны – Мать). Сын – это слово, он говорит, движется, проявляет себя. Бог же абсолютный – невидим.
