– Надо разобраться, – твердил защитник Сашка.
– Ты что себя ставишь?! – набросились теперь на него.
– Я не ставлю.
– Судно наше, понял?!
Этим было все сказано: «судно наше».
– Теперь, даже если капитан захочет отказаться от них, у него ничего не выйдет, – с мрачным лицом проговорил вполголоса Олег.
– Ребята, вы здесь тоже замешаны? – подступили к нам двое из толпы, подозрительно нас оглядывая.
– Нет.
– Тогда вам лучше тут не находиться. Это и в наших, и в наших интересах. Вы сторона нейтральная, а так вы становитесь причастными. Уйдите.
– Здесь наша каюта, – ответил Олег (видимо, самолюбие не позволяло ему сразу подчиниться и уйти).
– Ну дак проходите в каюту! – последовал приказ. – Или поднимитесь! – и нас уже без обиняков стали подталкивать к лестнице.
– А вы платили за охрану? – спросил тот высокий, приличного вида.
– Нет, я не платил, – твердо произнес Олег. – Я другим плачу.
Я приготовился к худшему. Но, вероятно, слова Олега пропустили мимо ушей или решили пока не отвлекаться, и мы беспрепятственно покинули коридор.
На палубе, слабо освещенной фонарем, Олег закурил, что бывало с ним нечасто. Рука его, держащая сигарету, слегка вибрировала, дым он выпускал мелкими толчками.
– Всякое ожидал, только не такое, – поеживаясь, словно от стужи, проговорил он сквозь зубы. – Баба-то эта, из-за которой сейчас разборки, – бывшая номерная, – презрительно пыхнул он дымом.
– Что это значит? – не понял я.
– Ну, номерная на судне. Убирает в номерах. Уборщица! А теперь, видишь, крутой коммерсанткой заделалась…
Я вспомнил надменное, неестественно белое лицо этой «крутой коммерсантки». Не скажешь по ней, что она бывшая уборщица. Хотя неизвестно, буду ли я походить на себя к концу своего здесь пребывания.
– Они пробудут до утра? – спросил я, имея в виду «алексеевцев».
– Двое суток, – хмуро ответил друг. – Капитан – ублюдок! Нашел, кому доверить судно. И Эмилия тоже… Хотя ей-то лично что? Кресла на этот раз не украли, значит, все хорошо.
И тем не менее Олег собирался уходить.
– Ну, Вадик, тебя не должны тронуть. Если что, если доберутся до груза, говори: «Работаю с макаровцами». – «С кем конкретно?» – «С Владом Захаровым. Фирма „Уссури“, „стрелка“ – казино „Ассоль“». И следи за словами. Каждое слово они могут поставить тебе в вину.
Незадолго перед этим Олег прикидывал, не съездить ли за Пашей-«макаровцем».
– Наверное, ни к чему, – рассуждал он, – только лишних сто баксов за экстренный вызов. Завтра к разгрузке он будет. Ты как считаешь, Вадим?
– Обойдемся, наверное, – поддакнул я.
Теперь же я сознавал, что, отказавшись от охранника, я как бы взял ответственность на себя.
– Если уж начнут убивать… ну, покажешь, где товар, – получил я последнее «успокоительное» наставление. – То есть, то же, что и я сам сделал бы в таком случае.
ДЕЖУРСТВО
И я остался одни. Запер дверь каюты. Потом подумал, что смысла в этом нет, поскольку не я сам, а наш груз представляет для бандитов интерес, и отомкнул замок. Подошел к темному иллюминатору. Глухой стеной двигался вверх-вниз борт соседнего судна. Настороженно хлюпала вода. Сверху доносился смутный шум, точно там плясали или избивали кого-то. Пересилив себя, я вышел наружу, прошел на бак, то есть на нос теплохода.
Палуба имела странный вид. Казалось, здесь громили магазин или склад: все было усеяно рваными, раздавленными, мокрыми картонными ящиками, россыпью валялись пачки чипсов, коробки с шоколадными пирожными «Чоко-пай» и сами пирожные в полиэтиленовых пакетиках, так что невозможно было ступить, не давя их ногами. Мне вспомнилась из детства сказка о волшебном горшке, который безостановочно варил кашу, так что каша эта расползлась по всем улицам города, и жители могли передвигаться, не иначе как проедая дорожки в этой каше. Так же и наш «Турбидит» был завален чипсами и пирожными, и надо было проесть в них проход, чтобы пробраться к другому борту.
Затем я осмотрел, подергал двери наших помещений. В коридоре столкнулся с поварихой Олей – той, что хохотала накануне, как чайка.
– Ты каюту не бросай без присмотра – все утащат, – прошептала она, жарко дыша на меня винными парами. – К нашим морякам уже залезли, часы украли…
Едва я прилег, не раздеваясь, на кровать, как раздался стук. Медленно, сдерживая дыхание, я подошел к двери и, взявшись за холодную ручку, резко распахнул ее. Передо мной стоял, смущенно улыбаясь, электромеханик Гена.
– Начеку? – спросил он (надо думать, видок у меня был слишком бодрый для двух часов ночи). – Я тоже сейчас глядел. Пока все в порядке. – Он уселся на край кровати, помолчал.
– Посматривать-то я буду, – проговорил он, глядя на пол, – но охрану на себя не беру. Я так Олегу и сказал. Однажды я уже погорел из-за этого. Олег тебе, наверное, рассказывал…
«Так, пошла вторая версия истории», – улыбнулся я про себя.
– Он мешки на палубе оставил, сказал: посмотри, Гена. А мы стали швартоваться. А при швартовке я должен быть в машине, порядок такой. Пока я там находился, эти махновцы успели несколько мешков утащить. А все претензии ко мне…
«Ничего себе – несколько мешков! – подумал я. – Весь груз, что был на палубе, стащили, по стоимости равный квартире! Но, с другой стороны, выходит, что Гена не совсем виноват, раз он должен был находиться в машинном отделении. А весь долг на нем…»
Приблизительно через каждый час я выходил из каюты и прохаживался по судну – до нашей «кладовки», мастерской и обратно, встречая по пути пьяных «алексеевцев» и ярко раскрашенных девиц, которых прежде на «Турбидите» не было.
РАЗГРУЗКА
В шесть утра, так и не сомкнув за ночь глаз, я стоял на палубе, вдыхая сырой, насыщенный туманом воздух, высматривая своих и следя, чтобы кто-нибудь не потащил к трапу наши мешки.
Появились первые грузовики. Пятясь задом, урча и пуская облака едких солярных выхлопов, они ползли к судну с вожделенно раззявленными дверцами фургонов и откинутыми бортами кузовов. Через час у трапа уже была толчея. Одни с мешками и коробками на плечах двигались вереницей к трапу, другие пытались проскочить обратно за новой поклажей. Над головами у всех летели с верхних палуб картонные коробки с чипсами и лапшей. Их ловили, кидали дальше. Где-то на машинах росли штабеля.
– Это что вы несете? Чей товар? – слышалось со всех сторон.
Мне было странно, что таможенники не являются сюда, чтобы «накрыть» всех с незаконным грузом. Подумалось, что все это до поры до времени, и смутное тревожное предчувствие шевельнулось в душе.
Появился наконец Олег со своими ребятами.
– Мы уж гадали, живой ты или нет, – смеясь, приветствовал меня Максим Румянов.
Олега сопровождал плечистый широколицый парень лет двадцати. Я обратил внимание на отсутствие какого-либо выражения на его лице и широкую зубастую (прямо-таки акулью) улыбку. Это был тот самый Паша, представитель «крыши». Никак не реагируя на творящийся хаос, он сразу прошел в каюту Гены и по-свойски расположился там на диванчике.
Позже других прибыл Шура Безбережный. И первыми его словами были:
– Штаны зря брали. Зависнут. Тема сдохла.
Это надо было понимать так, что спортивные штаны, каких мы привезли несколько тысяч, не продадутся.
Румянов с Безбережным принялись выкидывать из Гениной «ямы» тюки. Я подхватывал и бросал их дальше по коридору. А там уже наши тащили их к машине. Работа кипела. «Алексеевцы» тоже время от времени проволакивали по палубе мешок или ловко, из рук в руки, отправляли какую-нибудь коробку – украденные ими или отобранные у тех, кто был без «крыши». Едва не похитили и наш мешок с «Чемпионами». Делая вид, будто освобождают проход, откинули его в сторону к двери, там подхватили другие, и в мгновение ока мешок оказался на берегу. Шура Голощупов, заметивший это, успел кликнуть Пашу, и только это помогло нам вернуть похищенное.
Наконец два грузовика были загружены. Кто-то сел в кабину к водителям, остальные – в автомобили Олега и Шуры Голощупова. Двигались колонной: впереди – Голощупов с Пашей-«макаровцем», затем – грузовики, а в хвосте – мы с Олегом.
КАК В АМЕРИКАНСКИХ ФИЛЬМАХ
– А что, Паша этот нигде не работает? – спросил я Олега, когда мы выехали за ворота порта.
– Нет, конечно. Это и есть его работа. Как и у других боевиков.
«Хороша профессия», – подумал я.
– А он женат?
– Да. Жена и ребенок есть.
– Интересно, жена его знает, что он бандит? – продолжал я задавать наивные вопросы.
– А как же? Разве это скроешь? Да и зачем? Многие бабы только и мечтают, как бы за бандита выйти, – убежденно сказал Олег. – Чем плохо? Ни банкротство, ни безработица ему не грозят, налоги платить не надо. А убьют – семье выплачивается пособие… Паша мне сам рассказывал… – что-то типа
