запрудить. Осмотри его, Буян, — можно ли его с места сдвинуть?
Гусляр радостно кивнул:
— Сдвинем, ежели надо, Властимир! А ну, Мечислав, давай за мной да коня своего прихвати!
Два всадника вернулись немного назад по тропе, где на гребне террасы, ограничивающей русло ручья, зажатый двумя деревьями, торчал из земли валун высотой со всадника.
С седла своего коня Буян вскочил на валун и притопнул ногой, проверяя на прочность.
— Вроде как шатается, — молвил он. — Но сила тут немалая надобна. Придется нам, Властимир, и твоего коня в дело пристроить.
Валун сидел в земле неглубоко — можно было подкопать его мечами и столкнуть с горушки. Пока Буян вымерял расстояние, Мечислав уже начал рыхлить землю вокруг валуна.
Властимир осторожно спешился, и Буян подвел его к камню, чтобы князь сам проверил его на прочность. Властимир оперся о шероховатый бок руками, и валун вздрогнул, как живой, от прикосновения.
— Слушай, друже, а твой Разрыв-дар все еще при тебе? — вдруг спросил Буян.
— Я и сам об этом думаю, — ответил Властимир. — Да проверить не было случая.
— Так проверяй! Отодвинь этот камешек!
— Смеешься?
— Нет. На сей раз нет… Мечислав, ну-ка отойди подальше!
Юноша поскорее отскочил и отвел посторонь коней. Буян подвел Властимира к валуну с той стороны, где удобнее толкнуть валун в ручей.
Опершись о камень ладонями, князь и вправду почувствовал, что валун подается. Что Разрыв- трава открывает перед ним все двери, он знал давно, но об этом даре не подозревал. Знать, не только замки и запоры рвет его рука, но и все прочие связи раскрывает!
Он почувствовал, как вздрогнул, чуть приподнимаясь, камень, как закачался он, с натугой отрываясь от земли. Затрещали стволы деревьев, полетела с них кора и щепа, с ветлы с криком сорвался ворон и закружил над людьми.
— Что вы сделать задумали, неразумные? — закричал он человеческим голосом.
Не ведая, что происходит, Властимир остановился, а Буян, признав давешнюю птицу, крикнул, махая рукой:
— Не твоя забота, соглядатай пернатый! Лети себе дальше, подсматривай да подслушивай. А хочешь нам помешать — попробуй, коли под силу тебе сие!
Мечислав нарочито медленно вскинул лук с готовой стрелой. Ворон от этого шарахнулся так, что наткнулся на валун и чуть не упал на руки Властимиру.
— Не сворачивайте вы камня-валуна, — запричитал он хрипло да жалобно. — Не запруживайте ручья, не ломайте моста, заклинаю вас!
— Не ломать? — переспросил Буян. — А как же нам тогда на ту сторону перебраться?
— Я проведу вас, только не ломайте здесь ничего!
— Ну что? — Буян обернулся на друзей. — Поверим птице?
Слепой Властимир только пожал плечами, а Мечислав спокойно заменил стрелу и сказал:
— Пусть делает, но знает — у меня в колчане одна стрела заговоренная — бьет без промаха, и ее я на него успею потратить, ежели обманет!
— Нет, не обману! — заверещал ворон испуганно. — Идите к мосту!
Путники разобрали лошадей и вернулись на берег.
ГЛАВА 7
Подведя всадников к мосту, ворон взмыл в поднебесье так стремительно, что Мечислав ругнулся, досадуя, — хоть и била стрела без промаха, но уж больно быстро он уворачивался.
Поднявшись чуть ниже облака, ворон каркнул с высоты и камнем упал на мост, на самую середину. Лишь коснулся он досок, вспыхнули его перья ярче солнца самого, а весь мост запылал жаром, да таким, что и Властимир его почувствовал.
В молчании смотрели всадники на костер, в который превратился мост с вороном вместе, и ждали, когда рассыплется он в пепел. Но пламя гудело и ревело, а мост не сгорал и не менялся в огне.
Наконец утомился огонь, стал стихать, потом исчез совсем. Не поверили глазам своим путники — мост из огня вышел целехонек, словно и не горело ничего, а на перилах, поджав ноги, сидела старуха в лохмотьях.
Она проворно спрыгнула на доски и поманила людей:
— Что встали? Проезжайте, касатики, — не сгорите! Старуха могла и соврать, но мост не подвел. Когда все трое оказались на мосту, она проворно сбежала с него и устремилась к избушке, которую Буян углядел еще раньше. Всадники пришпорили коней, но поспеть за старухой не могли.
— Стой-ка, бабушка, — окликнул ее Буян. — Объясни нам, где хозяйка этого леса, Я га- воительница?
Старуха как раз в этот миг поставила ногу на ступеньку крыльца и обернулась на гусляра.
— А зачем она тебе, красивый, надобна? — медовым голосом спросила она. — Дело пытаешь аль от дела лытаешь?
— Дело у нас к ней есть, дело тайное и нужное. Старый дуб нас к ней послал, тропу уговорил в избушку ее приводить…
Тут он осекся, поскольку старуха молча указала ему под ноги. Конь Буяна стоял на тропе, которая кончалась под ногами старухи, у самого крыльца.
Гусляр слез — почти свалился с седла.
— Выходит, ты и есть — Яга-воительница? — ахнул он.
— Что, не похожа? — подбоченилась старуха.
Буян, не скрывая любопытства, окинул ее взором пристальным. Росточком старуха была даже ниже Мечислава и дотягивалась гусляру едва до груди. Может, когда-то была она стройна и статна, теперь же похудела и согнулась вдвое. Кожа на сморщенном, как яблоко печеное, лице была почти черна. Выдавались вперед горбатый нос и нахмуренные брови. Из-под них огнем полыхали глаза, на угли похожие. Тонкий рот все время двигался, качая подбородок. Седые волосы были собраны в жидкую косу, что выбивалась сбоку из-под платка с заплатой. Старушечье тело прикрывала вроде как рогожа, раньше имевшая цвет. Поверх ее была накинута меховая душегрея, за пояс которой заткнуты рог, окованный серебром, и птичьи перья. Старуха упиралась худыми руками в бока и глядела весьма гордо и даже весело.
Избушка, на пороге которой она стояла, была ей под стать — маленькая, ветхая, до половины вросшая в землю, покрытая мохом и дерном, об одном подслеповатом окошке и двери на единой петле. К углу была прислонена метла из ободранных прутьев на суковатой палке.
— Не похожа? — повторила старуха,
— Нет, — сознался Буян, — Не в обиду тебе будь сказано, походишь ты скорее на ворону ощипанную.
— Да ведь она ворона и есть, — вспомнил Мечислав. — Помнишь, Буян, ворон нас перевести на эту сторону обещался? Где он теперь?
— А ведь верно! — обрадовался Буян. — За услугу благодарствуем тебе, ворон-птица, а теперь будь добра, подскажи, где найти нам Ягу-воительницу?
— Говорят тебе, нашел уже! — Старуха начала сердиться. — Недосуг мне с вами лясы точить попусту. Ежели до ночи успели добраться, милости прошу, проходите, гостями будете!
И она распахнула щербатую дверь.
Буян придирчиво осмотрел избушку. На вид она была так мала, что нельзя было понять, как сама старуха в ней помещается. Но вид у лесной жительницы был столь решительный, что гусляр не стал спорить.
Изнутри лесная заимка была гораздо больше, нежели снаружи. Бревенчатые стены поднимались
