проиграли, — думал Докирр, провожая кавалькаду взглядом, — но придет и наш черед…»
В последнее время Рагнар только тем и занимался, что пересчитывал состояние. Однако приятный вес золота, который ему уже едва удавалось передвигать самостоятельно, отнюдь не радовал. Былого чувства уверенности как не бывало. Мысли о планах на оставшуюся часть жизни, не так давно казавшиеся дурацкими, не давали покоя.
Теперь они стали богаче на пять кусков. Приобретя взамен могучего врага. Не одного лишь герцога — весь город. Мало кому удавалось добиться таких впечатляющих результатов за столь короткий срок.
Придется изрядно потрудиться, чтобы почувствовать в конце концов под ногами твердую почву. Сейчас ему просто. Жизнь разбойника подобна перекати-поле, такому корни ни к чему. Семья же, о которой Рагнар стал подумывать все чаще и чаще, требовала громадной ответственности. Рано или поздно, но он должен будет где-то осесть. Причем это должно быть такое место, чтобы ни герцог, ни какой-либо другой униженный и оскорбленный до него не добрался.
Одного Королевства мало.
Сложив все в одну кучу, он полюбовался желтыми кругляшами, вздохнул и принялся распихивать все по сумкам обратно. Ликантропы проходили мимо, не обращая особого внимания на Рагнара и его занятие. Время от времени каждый занимался тем же, и тогда ему было крайне любопытно наблюдать за мечтательным выражением, написанным на лицах суровых вервольфов. Да он и сам любил помечтать. Мог ли заурядный конокрад подумать каких-то полгода назад о том, что с ним произойдет все это? Конечно же, только в мечтах.
Вот только теперь суровая действительность никак не давала позабыть о себе. С другой стороны, это возбуждало.
Они вновь собирались покинуть пределы герцогства. Уже во второй раз. Если в первый у них какой-никакой, но имелся шанс без проблем осесть в Сторхейльме или же его окрестностях (это так, для примера), то теперь все это более походило на поспешное бегство. Здесь им спокойная жизнь не светит.
Выступать решили завтра, на рассвете Куда, еще не вполне ясно. Хед молчал, остальные не задавали вопросов. Все как обычно.
Иногда Рагнар поражался — казалось бы, ликантропы, настоящие чудовища, и на тебе! Они не только научились действовать четко и слаженно, но и по-настоящему ценили каждого члена команды. Даже бывшего конокрада. Конечно, Хед был старше и опытнее, но Рагнар никогда еще не видел среди людей такой веры и абсолютно безоговорочного повиновения. Командир есть командир, но каждый оборотень чувствовал, что для него лучше, вверяя жизнь в руки седого вожака. В любой момент можно уйти, и это не будет дезертирством. Кстати сказать, на памяти Рагнара никто даже не изъявил подобного желания.
Та же история с драконом. Это было по-настоящему круто. По мнению Рагнара, Хед откровенно завелся, прознав о жуткой стоимости крылатого ящера. Риск был неоправдан. Пять тысяч — гигантская сумма, но ведь своя шкура дороже. И тем не менее никто даже не пикнул. Ни тогда, ни потом. Ни-ни!
Рагнар сгрузил мешки у своих вещей и плюхнулся на набитый соломой тюфяк. Из всех разбойников такая роскошь была у него одного, ведь оборотни не нуждаются во сне, а отдохнуть можно и на тонких подстилках. Повелитель волков же был ценным кадром, а потому храпел под настоящим одеялом, пока один или двое вервольфов сторожили на входе. Как правило, завтракали они после таких спокойных ночей чем- нибудь мясным.
Кстати, о тонких подстилках. На таких ведь и простудиться недолго, на холодном-то полу в горной пещере. Однако ни один ликантроп не подхватил даже насморк. Разве что кашлял. Когда пиво от хохота не в то горло пошло. У них никогда не было похмелья, не болели зубы, они не брились и даже ногти подстригать не было нужды. Порой это раздражало.
А еще оборотни излечивались от любых ран, стоило им только принять облик ночных братьев. Неудивительно, что шрамов на их коже при этом тоже не оставалось. Удивительные все-таки существа, эти вервольфы…
— К вам можно? — нарушил вдруг неторопливый ход мыслей чей-то голос.
Рагнар рывком поднял голову. Никто из оборотней не отличался особенным тактом. Разбойники — люди все-таки грубые.
Но перед ним стоял отнюдь не ликантроп. Рагнар сразу же узнал эту белоснежную бороду и острый взгляд. Надо же, Докирр вновь пожаловал.
— Не ждали, дедушка, — усмехнулся Рагнар. — Вы к нам по делу?
— Совершенно верно, юноша, — ответствовал старец. — Можно присесть?
Почему-то вервольфы проходили мимо, совершенно игнорируя чародея. Только лишь Трор недоуменно оглянулся на Рагнара, немо раскрывающего рот, словно рыба.
— О, не беспокойтесь, — поспешил с объяснениями дед, присаживаясь без разрешения, — я сделал так, что органы чувств ваших друзей, в частности, слуха и зрения, совершенно меня не воспринимают. Фактически я стал для них невидим и неслышим. С вашего позволения, не слышат они и вас. Для соблюдения, так сказать, конфиденциальности. — Волшебник мерзко захихикал.
Внутри Рагнар весь обмер. Сколько же раз этот негодяй имел удовольствие наблюдать за их делами, стоя в сторонке, так и оставшись незамеченным?
Похоже, все эти чувства были ясно написаны на его лице, поскольку Докирр сказал:
— Теперь они могут меня разве что унюхать. Признаться, как-то такой случай имел место, и мне едва удалось унести ноги. Хорошо, что хоть коня держал поблизости.
Рагнар машинально кивнул. Действительно, не так давно произошла одна странность. Вервольфы были особенно нервозны, к чему-то принюхивались, оглядывали местность и бегали кругами. Наконец двое погнались за чем-то, чего Рагнар не увидел во тьме, но так и вернулись ни с чем. Оказывается, что это были проделки старого мага. Произошло же это глубокой ночью, а значит…
— Вы знаете! — задохнулся Рагнар. — Вы видели нас… ночью!
— Конечно, — кивнул старец, — всего несколько раз, и то лишь издали. Попытался приблизиться, и в итоге вы знаете, что получилось.
— И что же отсюда следует? — осторожно спросил Рагнар. В то же время он усиленно обдумывал ситуацию. Вскочить, размахивая руками, он сможет в любой момент, и тогда ликантропы изрубят Докирра в капусту. Пусть он маг, но он один, а их много. «В таком случае, — смекнул он, — не плохо бы узнать, что еще ему известно. Если вокруг пещеры некуда плюнуть от герцогских стражей, можно использовать чародея в качестве заложника».
— Что следует? — задумался чародей. — Не знаю… А вы как думаете?
— Ну, — смутился Рагнар, — вы пришли требовать денег?
— Нет, — рассмеялся Докирр. — Дело отнюдь не в деньгах. Вернее, в них, но требовать их я не стану. Мы цивилизованные бизнесмены, и речь идет о взаимной вежливости. Неплохом заработке, если вы, конечно, не против.
— Я здесь не решаю, — отмахнулся Рагнар. — Снимите ваши чары и поговорите лучше с остальными.
— Считаете, это безопасно? Я хочу сказать, что обратился именно к вам прежде всего потому, что вы не похожи на остальных. Мне нужно знать ваше мнение, имеет ли все это смысл?
— Не знаю. Я же сказал — не мне это решать. Но почему бы не поговорить? Обсудите ваше предложение с остальными, и все станет ясно. Уверен, они трижды подумают, прежде чем поднимут на вас руку.
— Вы так считаете? — усмехнулся Докирр. — Этого может оказаться недостаточно. И все же выбора у меня не остается.
Рагнар кивнул.
— А ловко вы все-таки всех провели, — помолчав, сказал чародей. — Надо же, как все оказалось просто. Чертова дюжина, волки и Повелитель… А никто даже не подумал. Вот, значит, почему мне никак не удавалось его засечь… Смешно. Догадка вертелась в голове, но в руки не давалась. Слишком очевидно, вот как это называется.
Рагнар молчал.
— Пожалуй, вы правы. Хватит чесать языком. Пора и за работу.
