Летума же его проблемы волновали меньше всего — он возьмет этот гребаный блиндаж, как и было приказано, — фактически он получил полномочия от самого капитана.
Глава 29
— Штурм начинаем в семь сорок. У вас еще целых семнадцать минут, чтобы подготовить обе группы.
Коллинз кивнул и невозмутимо прошествовал к краю «крыши». Летум не мог не симпатизировать такому повиновению, хотя и не обольщался на счет лейтенанта. «Мало ли, что у него в голове…» В любом случае субъекта сложнее, чем Фрейзер, уже трудно представить.
Лейтенант спустился на палубу, а Летум принял из рук темноволосого капрала тросомет. Непривычно тяжелый, он сразу же потянул руки вниз. Мощности его хватило бы, чтобы пригвоздить трос к дальней переборке. Летуму же требовалось относительно немногое: попасть на седьмой ярус пирамиды. Там, в центре треугольника, находилась широкая бойница, в которую смог бы протиснуться даже Смайлсон. Вот только негры, похоже, засели там крепко…
Летум положил тросомет на крышку контейнера. Встал в классическую позу стрелка, прицелился и выстрелил. Не попал. Еще раз. Бесполезно. Из бойницы высунулась рука с плазменным пистолетом. Один выстрел вслепую, и всякое движение исчезло напрочь.
Летум сунул бластер в кобуру. Да, прикрытие ему действительно необходимо…
Смайлсон же по поводу предстоящего мероприятия не выказывал энтузиазма. Стоял, понурившись, тоскливо разглядывая пирамиду. Летуму даже стало его немного жаль. Впрочем, не настолько, чтобы отказаться от первоначальных планов.
В наушниках раздался голос лейтенанта Коллинза:
— Группы готовы, мистер Летум. Можно выступать.
— Отлично, — ответил Летум. — Но в запасе целых пять минут. Ждем.
Коллинз что-то невнятно пробурчал и поспешил отключиться.
Летум поглядел на соседние «крыши». Снайперы продолжали обстреливать негритянский блиндаж, под таким шквалом огня уже практически прекративший всякое сопротивление. Негры засели внутри, дожидаясь атаки, — ничего иного им и не оставалось.
Проулки были забиты вооруженными пиратами. Судя по скалящимся физиономиям, корсарам явно не терпелось в бой. «Это уже на что-то похоже, — подумал Летум, чувствуя себя полностью удовлетворенным увиденным. — Это уже можно показывать в фильмах…»
Спохватившись, он глянул на зеленые цифры хронометра. Семнадцать часов, тридцать девять минут и десять секунд. Одиннадцать, двенадцать…
Летум поднял тросомет, подошел к краю, положил инструмент на плечо и прицелился. Это дело он не доверил бы никому — лететь ведь ему, не кому-то другому…
Кровь успела немного остыть, так что Летум себя спокойно спросил: «Оно мне надо? Это, так сказать, приключение?..»
Можно было спокойно подождать в сторонке, наблюдая за тем, как пираты делают свою работу. Берут на себя его риск. Исполняют.
С другой стороны, то, что он вещал Смайлсону, было не так уж и глупо. Его рейтинг в популярности политических деятелей пиратского дредноута поднимется сразу на несколько позиций. При условии, разумеется, что ему удастся выйти из этой заварушки живым.
Он и так рисковал слишком уж много за один этот дурацкий день. Что менял один эпизод?.. Тем более, что этот-то риск был по-настоящему оправдан! Голоса избирателей заслуживали…
Внизу взревели сотни глоток. Вытянув шею, Летум увидел, как пираты устремились на штурм: четыре людских потока хлынули на опоясывающую пирамиду «площадь». Несколько африканцев тут же бросились к бойницам, где и погибли при исполнении служебных обязанностей под прицельным огнем флибустьеров…
Все, время для раздумий вышло. Взялся за тросомет…
Летум нажал на спусковой крючок. Хлопок. Освобождая гильзу, из ствола вылетел трудноплавкий костыль. Во всяком случае, Летум знал, что так случилось. Трос, оставленный у ног неопрятным клубком, повис над «площадью». Летум схватил тросомет, бросился назад и укрепил его между контейнерами. Затем зафиксировал непосредственно трос, воспользовавшись встроенным в инструмент реле. Притронулся к тросу — звона не расслышал, но колебания натянутой струны были весьма ощутимы.
Темноволосый капрал был наготове и тут же передал две «фиговины», — как их окрестил Летум, — с тремя стальными колесиками и двумя ручками. Летум тут же приспособил оба карабина к тросу — он сто раз видел, как это делали по головизору.
Смайлсон следил за всеми этими приготовлениями с безопасного расстояния, нацепив на физиономию крайне кислое выражение. Летум усмехнулся и сделал царственный жест.
— Давай быстрее! Еще немного, и нашего полета так никто и не увидит. Это — дорога славы!..
Смайлсон еще больше скривился. Летум подумал, что слава таким ни к чему. Впрочем, Смайлсон стремился к чему-то другому. Славу, как и риск, он оставлял другим, по возможности — целиком.
Даже не пытаясь сохранить остатки уважения подчиненных, Смайлсон обвел пиратов взглядом, исполненным отчаяния. Как назло, никого в скафандре морпеха поблизости не оказалось. Все какие-то серые, — техников, — а также зеленые, — армейские. Последние, по сути, даже не являлись скафандрами, поскольку предназначались для обычных солдат, сражающихся на твердой земле. В толщине брони они также уступали черному скафандру, ввиду массовости производства. Какого черта, если можно набрать свежих новобранцев?..
Делать нечего. Смайлсон подошел к натянутому тросу и взялся за карабин. Летум проделал то же за его спиной. Эта самая спина отличалась твердостью металла и шириной комбайна, так что Летум почти не опасался за свою безопасность. Разве что какой-нибудь остолоп-пират выстрелит в спину… Исключать такой вариант было нельзя, судя по шквалу огня, осыпающего пирамиду.
В той же мере Летум опасался за надежность крепления, образовавшегося в месте попадания костыля. Два человеческих тела, плюс скафандр…
Издав пронзительный клич, Смайлсон разбежался. Его ноги оторвались от контейнера, и лейтенант полетел над пропастью. Тяжесть скафандра придала ему ускорение. Летум едва успел обхватить ногами бронированный корпус — не до приличий…
Летум летел и молился. Трос прогнулся, но держал. Рядом пролетали плазменные заряды и лазерные лучи; в пропасти под ногами бежали крохотные корсары, кое-кто уже карабкался на пирамиду…
Бойница, через которую он намеревался прорваться в блиндаж, располагалась этажом ниже. Они стремительно неслись к цели, когда негры почуяли что-то неладное. В бойнице показались две черные физиономии. Подняв плазменные пистолеты, африканцы открыли огонь. Большая часть зарядов не проходила мимо цели — желтые искры осыпали бронированного лейтенанта. Смайлсон громко матерился. Летум не обращал внимания — еще чуть-чуть, и он мог остаться без рук и ног.
Он отпустил одну из ручек карабина и вытащил бластер. Два зеленых луча влетели в бойницу и срезали снайперов, не ожидавших такого проворства. В следующую секунду они влетели в бойницу — отпустив «фиговины», которые вполне могли переломать им о контейнер руки, — Смайлсону пришлось для этого поднять ноги почти под прямым углом.
Приземлившись задом на безнадежно твердый пол, Летум понял, что кричит от восторга и страха. Теперь же к ним присоединилась боль в ушибленном копчике.
Смайлсон делал то же самое — вопил, не помня себя, хотя его-то скафандр защитил от любых ушибов. Так они и сидели, будто на невидимом мотоцикле: Летум, сжимающий бластер, за спиной у закованного в металл лейтенанта. Оба истошно вопили.
Рядом лежали три трупа. Первого, судя по всему, подстрелили еще раньше. Помещение представляло собой узкую каморку, высота потолка которой не превышала высоты контейнеров. У бойницы
