мусора. В стене виднелась тяжелая дверь, а над ней — деревянная вывеска с парой иероглифов. Питейное заведение. Очевидно, — решил наемник, — сутенер сидит здесь и глушит пиво, в то время как девчонка пытается оплатить его расходы.
Лиза направилась было к двери, но Чейн мягко придержал ее за руку:
— Не так быстро. — Он вынул из кармана телефон. — Звони. Скажи, что у тебя проблемы и ты ждешь его там, где мы с тобой встретились.
Девчонка нерешительно взяла аппарат.
— Не волнуйся, он ничего тебе не сделает, — сказал Чейн. — Крюк узнает, кто меня навел, и все будет кончено. Ты получишь свободу.
— Да?!. — Лиза вспыхнула. — И кто защитит меня на улице? Может быть, ты?..
— Он защитил тебя сегодня? — улыбнулся Чейн. — Впрочем, выбора у тебя по-прежнему нет.
Он щелкнул стальными пальцами. Красные диоды на запястье тускло вспыхнули. Проститутка вздрогнула и подняла телефон. Потребовалась еще минута, чтобы она сбивчиво поведала нехитрую историю о своих проблемах. Мол, двое обколовшихся юнцов прижали в подворотне.
Чейн кивал и улыбался. Наконец Лиза вернула телефон.
Достав из кармана несколько купюр, он кивком велел ей убираться. Девушка метнулась к выходу из подворотни, на бегу пряча деньги в трусики. Не самый умный поступок, — подумал Чейн, — принимая во внимание ее занятие. Очевидно, такой платы она отродясь не видела.
Наемник отошел от двери и прижался к стене. Когда дверь распахнулась, он вынул из кобуры пистолет. Из проема вышли три субъекта. Шагавший посредине громко вещал о том, как ему «осточертела эта сучка».
— Ты — Хонза?
Парни подпрыгнули от неожиданности и принялись щуриться в полумрак. Разглядев, что незнакомец один, все трое заметно успокоились.
— Кто спрашивает? — надменно поинтересовался средний.
Двое других стали приближаться, опасливо поглядывая на пистолет в руке противника. Чейн не стал утруждать себя угрозами и предостережениями. Выстрелы коротко рявкнули, прокатились по улочке каменными шарами. Оба японца рухнули на землю. Каждый подвывал на свой манер и зажимал ногу чуть выше колена. У одного было прострелено правое бедро, у другого — левое.
Сутенер изумленно вытаращился на раненых приятелей, будто до самого конца не мог поверить, что незнакомец пустит оружие в ход. Почему-то это происходило с Чейном сплошь и рядом.
— Ты что, мужик?! — выдохнул Хонза. — Охренел?..
Наемник покачал головой, опуская пистолет.
— Можно сказать, я сделал этим остолопам одолжение. Стоило взять немного ниже, и они до конца жалких жизней остались бы калеками. Другой на моем месте не стал бы так церемониться.
Сутенер наспех обдумал услышанное.
— И что теперь? Чего вообще тебе надо?!
— Хочу, чтобы ты отвел меня в одно место, — сказал Чейн. — Это недалеко. Крюк. Знаешь его?
— Впервые слышу.
— Врешь. — Наемник вновь поднял ствол. — Знаешь, я могу быть и не таким щепетильным.
Один из раненых японцев болезненно вскрикнул. Поглядев на него, сутенер сморщился, будто собирался заплакать.
— О боги! — взмолился он. — Ну почему тебе понадобился именно я?!.
Наемник пожал плечами:
— Ничего личного. Просто тебе повезло меньше других.
— Ты даже не представляешь, что они сделают, когда узнают, кто их навел. — Глазки сутенера лихорадочно бегали. — Но сначала они прикончат тебя. Ты пожалеешь, что наехал на бедного Хонзу…
— Как же вы здесь любите себя жалеть, — усмехнулся Чейн. — Давай сделаем так. Ты пойдешь со мной, покажешь дорогу. Когда мы увидим Крюка, ты объяснишь, что решил лично проучить этого безумца… То бишь меня.
Сутенер быстро обдумал предложение.
— Что ж, — сказал он наконец, — это наиболее приемлемый выход. Идем.
Они вышли из подворотни, оставив подвывающих японцев на грязном асфальте. Казалось, Хонзу совершенно не заботило их состояние. Он шагал впереди, Чейн отстал на пару шагов. Пистолет по- прежнему находился у него в руке, но на это в Трущобах не обращали внимания.
— Кто тебя навел? — спросил Хонза, повернув голову.
— Не забивай себе голову, — посоветовал Чейн. — Думай лучше о том, что ты скажешь, когда увидишь Крюка.
— Стало быть, это и впрямь та сучка, — заключил сутенер.
— Если ты что-то ей сделаешь, я превращу тебя в евнуха. Знаешь, кто такие евнухи?..
— Ты уже ничего никому не сделаешь, — усмехнулся сутенер. — Ты будешь мертв. Крюк разорвет тебя на части, а протез оставит на память.
— Посмотрим. Запомни, что я сказал насчет девчонки.
— Что ты знаешь такое, чего не знаю я? — Хонза огляделся. — С тобой еще много народу? Не похоже.
— Ты прав, я один. А теперь заткнись, мне нужно подумать.
Они продолжили путь в молчании.
Сутенер держал курс прочь от освещенных участков, постепенно углубляясь в руины. Из тьмы, словно пятна светящейся плесени, выглядывали бледные лица. Ростки цивилизации вернулись к истокам, а собирательство вновь стало единственным промыслом.
Вернее, самым популярным. Поскольку охотиться в Трущобах было не на кого, кроме крыс, насекомых и себе подобных, аборигены не гнушались ничем. Пару раз из-за разрушенных стен показывались согбенные фигуры, вооруженные какими-то палками и обрезками металлических труб. Но, как оказалось, Хонза пользовался здесь некоторым авторитетом — завидев сутенера, аборигены неизменно бормотали что-то вроде «это ты, Хонза…» и удалялись восвояси. Не исключено было, что они вовремя замечали Чейна с пистолетом, причем это играло роль решающего фактора.
Как бы там ни было, вскоре они подошли к десятиэтажному зданию, на фоне всего окружающего сохранившегося просто чудесно. На стенах отсутствовали похабные граффити, а в окнах кое-где блестели целые стекла. Дом был обычный — бетонные блоки, тесные квартирки внутри, — за исключением того, что стоял особняком. Вокруг будто были расставлены невидимые знаки с предостережениями.
— Пришли, — сказал Хонза. — Это здесь. В подпале.
Чейн удивился, но вида не показал. В распоряжении налетчиков находился десятиэтажный дом, однако они почему-то предпочли поселиться в подвале. С другой стороны, наемнику уже было известно, что они чрезвычайно осторожны.
— Веди. Только без глупостей.
Сутенер буркнул под нос какую-то непристойность и двинулся в сторону парадного входа. Тяжелая металлическая дверь была не заперта, электронный замок и коммуникатор — выломаны. Они вошли в подъезд, и Чейн без промедления отступил в сторону. Внутри оказалось ненамного темней. На полу было подозрительно чисто, прямо по курсу маячила лифтовая шахта и лестница.
Неожиданно с той стороны, где должен был находится вход в цокольный этаж, послышались шаги. Чейн прижался к стене и взвел курок пистолета.
— Стой! Кто идет? — спросил мужской голос.
— Вот тебе и крышка, — пробормотал сутенер, затем крикнул во тьму: — Это я, Хонза! Ребята, идите сюда!
— Хонза? — спросил второй голос. — Какого хрена тебе понадобилось?!
Мужчины приблизились. Лунный свет, лившийся из дверного проема, старательно обрисовал два силуэта. Те также заметили, что сутенер пришел не один, и замерли, пытаясь сообразить, что делать дальше. У одного правую руку заменял пластиковый протез, у другого в левой глазнице мерцал объектив, — из тех, что не различают цветов.
