– Здравствуйте. – Она приветствовала Лилиан наклоном головы, ее лицо ничего не выражало.
– Мне очень жаль, мисс Таггарт, – сказала Лилиан улыбаясь, – вы должны извинить меня, если я не смогу найти нужных слов, чтобы выразить сожаление по поводу случившегося. – Она обратила внимание на то, что Реардэн и Дэгни не поздоровались. – Ведь фактически вы возвращаетесь с похорон вашего ребенка от моего мужа, не так ли?
На губах Дэгни проступили удивление и презрение. Она слегка наклонила голову в прощальном кивке и двинулась дальше по платформе.
Лилиан бросила на Реардэна нарочито выразительный взгляд. Он смотрел на нее равнодушно, но был озадачен.
Она молчала. Без единого слова она последовала за ним, когда он отвернулся и пошел к выходу. Она поймала его взгляд, когда они ехали в отель 'Вэйн-Фолкленд'. Заметив, как нервно она сжимает губы, Реардэн понял, что в ней кипит неистовая ярость. Он никогда прежде не видел, чтобы она переживала сильное чувство.
Она резко обернулась, чтобы взглянуть ему в глаза, как только они оказались в номере:
– Итак, вот это кто?
Он не ожидал этого. Он смотрел на нее, отказываясь верить в то, что он понял ее вопрос.
– Дэгни Таггарт – твоя любовница, да? Он не ответил.
– Я случайно выяснила, что тебя не было на 'Комете'. Так что я знаю, где ты спал четыре предыдущие ночи. Ты признаешь это, или мне нанять детективов, чтобы они выяснили это у поездной бригады или ее прислуги? Это Дэгни Таггарт?
– Да, – спокойно ответил он.
Ее рот искривился в безобразной улыбке; она пристально смотрела мимо него.
– Мне следовало бы знать. Я должна была догадаться. Потому ничего и не получилось!
В полном замешательстве он спросил:
– Что не получилось?
Она отошла назад, как бы вспомнив о его присутствии:
– Вы с ней… тогда, на приеме у нас дома?
– Нет. Но с тех пор.
– Замечательная деловая женщина, – съязвила Лилиан. – Выше подозрений и женских слабостей. Великий разум, неподвластный плоти. – Она усмехнулась. – Браслет… – сказала она спокойно, это прозвучало так, словно слова выпали из потока ее размышлений. – Вот что она значила для тебя. Вот оружие, которое она дала тебе.
– Если ты и правда понимаешь, о чем говоришь, то да.
– Думаешь, что отделаешься так легко?
– Отделаюсь? – Он недоверчиво смотрел на нее, в его глазах появилось удивленное любопытство.
– Вот почему на суде… – Она запнулась.
– При чем здесь суд? Она дрожала.
– Ты, конечно, понимаешь, что я не допущу, чтобы это продолжалось.
– Какое это имеет отношение к суду?
– Я не позволю тебе встречаться с ней. С кем угодно, только не с ней.
Он выждал секунду и ровным голосом спросил:
– Почему? '
– Я не позволю. Ты прекратишь эти отношения!
Он смотрел на нее ничего не выражающим взглядом, но таившаяся в его глазах твердость была для нее самым страшным ответом.
– Ты покончишь с этим, оставишь ее! Ты не будешь с ней встречаться!
– Лилиан, если ты хочешь обсудить это, тебе лучше понять: ничто не заставит меня покончить с этим.
– Но я требую!
– Я уже сказал: ты можешь требовать чего угодно, но не этого!
Он заметил в ее глазах отражение растущего ужаса. В ее взгляде не было понимания, в нем горела ярость – Лилиан отказывалась понимать, она словно хотела превратить свою ярость в щит и надеялась не на то, что этот щит спасет ее от реальности, а на то, что реальность перестанет существовать.
– Но я вправе требовать этого от тебя! Твоя жизнь принадлежит мне. Она – моя. Моя, ты клялся в этом! Ты обещал служить моему счастью. Не своему, а моему! Что ты для меня сделал? Ты ничего мне не дал, ничем не пожертвовал, тебя ничто не интересовало, кроме себя, – твоя работа, твои заводы, твой талант, твоя любовница! А как же я? За мной право первенства! Я требую оплаты! Мой счет – это ты!
Выражение лица Реардэна заставило ее голос подняться на самые верхние ноты от страха. Она не видела ни злости, ни страдания, ни вины, его взгляд воздвиг лишь одно непреодолимое препятствие: стену безразличия.
– Ты подумал обо мне? – прокричала она ему в лицо. – Подумал, что ты делаешь со мной? Ты не имеешь права продолжать эту связь, ты проводишь меня через все круги ада каждый раз, когда спишь с этой женщиной. Я не могу этого вынести, не могу думать об этом! Ты хочешь принести меня в жертву своей животной страсти. Неужели ты настолько жесток и эгоистичен? Ты получаешь удовольствие ценой моих страданий? Ты не откажешься от этого, хотя это причиняет мне такую боль?
Чувствуя бессмысленность своего удивления, Реардэн лицезрел то, что раньше едва замечал. Сейчас он видел уродливую пустоту, бессмысленность мольбы о жалости и сострадании, произносимой требовательным тоном бушующей ненависти.
– Лилиан, – очень тихо сказал он, – я не откажусь от этого даже ценой твоей жизни.
Она услышала это. Она услышала в его словах больше, чем он мог знать. Его удивило, что она не закричала в ответ, а напротив, успокоилась.
– Ты не имеешь права… – уныло сказала она. И в этих словах была поразительная беспомощность человека, который знает, что его слова бессмысленны.
– Каковы бы ни были твои права на меня, – сказал он, – никто не может требовать от другого, чтобы тот уничтожил себя.
– Неужели она так много для тебя значит?
– Намного больше.
По лицу Лилиан было видно, что к ней вернулась способность думать, так как на нем проступило коварство. Она молчала.
– Лилиан, я рад, что ты знаешь правду. Сейчас, все понимая, ты можешь выбирать. Ты можешь развестись со мной или попросить, чтобы все оставалось по-прежнему. Это твой единственный выбор, все, что я могу тебе предложить. Думаю, ты знаешь, что я хочу развестись. Но мне не нужны жертвы. Не знаю, какие выгоды ты видишь в нашем браке, но если они существуют, я не буду настаивать на разводе. Не знаю, зачем я тебе нужен, не знаю, что я для тебя значу. Не знаю, к чему ты стремишься, в чем твое счастье и чего ты добиваешься, находясь в невыносимом для нас обоих, я думаю, положении. По моим понятиям, тебе следовало бы развестись со мной давным-давно. По моим понятиям, сохранение нашего брака стало жестоким обманом. Но у меня не такие принципы, как у тебя. Я не понимаю их и никогда не понимал, но приму. Если такова твоя любовь ко мне, если положение моей жены имеет для тебя значение, я не откажу тебе в этом. Это я нарушил обещание, и я постараюсь загладить свою вину, насколько смогу. Конечно, я мог бы подкупить одного из нынешних судей и добиться развода в любой момент, как только пожелаю. Но я не сделаю этого. Я сдержу свое слово, если ты хочешь, но только таким образом. Выбирай, но если решишь остаться со мной, ты не должна говорить о ней, не должна подавать виду, что все знаешь, когда встретишь ее. Ты не должна касаться этой стороны моей жизни.
Она молча смотрела на него, немного ссутулившись, как будто небрежностью позы хотела выразить свое пренебрежение, как будто не хотела ради него сохранять изящество.
– Мисс Дэгни Таггарт… – сказала она и усмехнулась. – Сверхженщина, которую заурядные жены не смели ни в чем заподозрить. Женщина, которую не интересовало ничего, кроме бизнеса, и которая вела дела с мужчинами, словно была мужчиной. Женщина сильного духа, которая платонически восхищалась
