'…Был как-то концерт Орловой в клубе НКВД в Москве. И дирижер огромного духового оркестра, – будто бы рассказывала актриса, – который поначалу шумно меня приветствовал, потом, после каждой спетой мною вещи, одновременно с аплодисментами зала играл… тот же приветственный «туш». Ну ладно бы, после того как романс или песня из фильма спеты. А то пою А. Даргомыжского, а дирижер-чекист, приняв предпоследний текст за последний, взмахивает палочкой – и «туш» звучит раньше времени. Я и публика смеемся, оркестр по команде чересчур ретивого дирижера перестает играть, и я допеваю романс Даргомыжского».
Потом, на съемках «Композитора Глинки», Орлова рассказала, это игравшему Даргомыжского Ю. Любимову. Он сам, «служивший» в Ансамбле песни и пляски НКВД, припомнил свои курьезы в этом славном коллективе, и оба смеялись так, что испортили Александрову пару дублей…
85
Александров умилялся письмом, полученным Орловой от горьковских текстильщиц незадолго до ее кончины:
«Только что по телевидению смотрели «Светлый путь». (Тогда, в «лапинские» времена, на телевидении показ «Светлого пути» был таким же бесперебойным, как сейчас «Кавказская пленница» или «Бриллиантовая рука».Ю. С.) Нас было 17 человек: ткачихи, прядильщицы, мастера, инженеры, секретарь комитета ВЛКСМ, бывший парторг.
Товарищ Любовь Орлова! Этот фильм и вы, наша народная артистка, – это наша жизнь.
…Мы наших дочерей назвали Вашим именем. У нас на фабрике Люба самое многочисленное и уважаемое имя».
И т. д. и т. п.
Это письмо Александров опубликовал в книге. А о другом он только рассказывал. В котором такие же ткачихи, памятуя о блестящих навыках, которые приобрела в ткацком деле актриса, писали ей:
«Ты настолько хорошо владеешь нашей профессией, что если у тебя не будет что-нибудь получаться в кино (не дай бог, конечно!), то милости просим к нам на фабрику. Для тебя всегда готово рабочее место. А если что и подзабыла за столько лет, обо всем напомним».
Ты настолько хорошо владеешь нашей профессией, что если у тебя не будет что-нибудь получаться в кино, то милости просим к нам на фабрику…
И будто Орлова, всегда по-доброму смеявшаяся над этим предложением, после провала «Русского сувенира», в отчаянии от того, что у нее действительно «не получилось в кино», вспомнила о нем всерьез: не сменить ли ей с горя профессию?
Тем более что, снимаясь в «Светлом пути», она признавалась в прессе:
«Если бы моя работа оставляла возможности для других занятий, я из всех выбрала бы работу ткачихи».
А теперь, мол, речь шла уже не о совмещении профессий, а о смене одной на другую.
– Еле отговорил… – вздыхал будто бы режиссер, расстроенный провалом «Русского сувенира» не меньше актрисы…
86
Пишут о том, что сразу два Рождества – и католическое, 25 декабря 1934 года, и христианское, в январе 35-го, оказались самыми счастливыми в жизни актрисы. 25 декабря 34-го действительно состоялась оглушительная премьера «Веселых ребят» в кинотеатре «Художественный», и на следующее утро Орлова проснулась знаменитой.
А 7-го, мол, января, в день православного Рождества, на юбилейном вечере в Большом театре, посвященном стукнувшему в 34-м (считая с ленинского декрета о национализации кино в 19-м) 15-летию советского кино, был зачитан указ о присвоении Орловой за один только (как Б. Бабочкину за «Чапаева»!) фильм звания заслуженной артистки республики.
Легенда об одинаково счастливом «двойном» Рождестве, конечно, красивая. Но, во-первых, не уверены, что торжество в Большом театре состоялось именно 7-го, а не 5-го или 6-го января 35-го года. А во-вторых, что для Орловой, явно не католички, Рождество, которое соответственная часть верующих отмечает 25 декабря? Обо всем что угодно думала она в тот вечер в кинотеатре «Художественный», стены которого, как писали, сотрясались от беспрерывного хохота, только не о пришедшемся на этот незабываемый вечер католическом Рождестве. Говорят, актриса предпочитала старый календарный стиль…
87
Владик Мамышев-Монро, устроивший в 2000 году в галерее М. Гельмана упомянутую уже нами выставку «Любовь Орлова», где он, питерский авангардист № 1, представил с помощью грима и костюмов во всевозможных обличьях актрису, предварял выставку обращением к ее посетителям:
Она была неутомима, но слишком много улыбалась, отчего в уголках прославленного рта появились морщины.
«Множество перевоплощений в исторические и мифологические образы человечества обоих полов (в этом-то и сила «Владика»! – Ю. С.) неумолимо вела меня в творчестве (!) к некой идеальной маске, гармонизировавшей в себе проблемы сексуальной идентификации времени (юность – старость), психологические (мать – сын), социальные (царица – служанка), эстетические (красавица – чудовище) и т. д. Перепробовав более десяти культовых образов от Гитлера до Мэрилин Монро (отсюда и приставка к фамилии авангардиста. – Ю. С.), до Христа и Будды, я внезапно обнаружил такую идеальную маску на исторических просторах своей любимой Родины…
Любовь Орлова, начавшая карьеру советской кинозвезды № 1 в 42 года…»
На самом деле Орлова начала эту карьеру в 32 года. Тоже, конечно, не рано, но все-таки на 10 лет раньше, чем считает воплотивший актрису Владик. А вместе с ним и пресса, освещавшая выставку и повторявшая за ним: «В 42 года…»
Далее – опять Владик: «Я попытался представить себе, как выглядела бы Орлова сейчас, не умри она в 74-ом…»
И здесь «профессор» Петербургской академии современного искусства путается. На этот раз даже обиднее для актрисы, лишая ее целого года (во всяком случае, календарного) и без того не очень долгой жизни (она умерла в январе 1975-го, ровно в 73). Эту ошибку героя пресса не подтверждает, но и не опровергает. И в свою очередь, будто извиняясь и за себя и за Владика, за его «начало карьеры в 42 года», наоборот, сбрасывает актрисе тот же десяток, когда пишет: «В 60 лет она последний раз попробовала сыграть девушку…»
Но Орлова оказалась куда белее смелой и рискнула сыграть «девушку» аж в 70 лет – в «Скворце и Лире». Так что актриса не должна быть в особой обиде ни на Владика, ни на пишущих о нем: там накинули 10 лет – здесь скостили…
В обиде за Орлову мы, не успевшие, к сожалению, насладиться выставкой Владика, но читавшие о ней такое:
«Владик Монро – питерская звезда андеграунда – представил новую реинкарнацию в стиле сталинской эпохи. Л. Орлова у него питает патологическую любовь к симпатичным революционным матросам с «Авроры», профессионально строит глазки на приватном party у М. Горького и ненавидит актрису Веру Марецкую. Набор достаточно целомудренный, если припомнить арсенал, задействованный
