— Ба-а! — безапелляционно произнес Купри, словно отметая в сторону все возражения. — Через четверть часа мы обедаем, Джордж. А Женевьева пока развлечет тебя. Идемте, друзья мои.
Оставшись вдвоем со своим будущим супругом, Женевьева, не поднимая глаз и не произнеся ни слова, тут же присела на стул. Сент-Андрэ тоже чувствовал себя не в своей тарелке и уже начинал сожалеть о затеянной им авантюре.
— Хорошо ли вы доехали, месье? — наконец выдавила из себя Женевьева.
— О, да — я едва дождался окончания путешествия, мадемуазель, — сказал он.
Она вспыхнула и недовольно нахмурилась. Несмотря на монастырское воспитание, в ней чувствовалось умение постоять за себя.
— Мне кажется, вы уже говорили об этом.
— Правдивый человек вынужден повторяться, — решил не уступать ей Сент-Андрэ. — Не судите строго за банальность, причина которой кроется в искренности моего отношения к вам.
— Искренности! — повторила она, метнув в его сторону уничтожающе-презрительный взгляд. — Как может говорить об искренности тот, кто, ни разу в жизни не видев девушку, утверждает, однако, что сгорает от нетерпения жениться на ней?
На это у Сент-Андрэ не нашлось ответа, что случилось с ним, возможно, впервые в жизни.
— М-м, но ведь существует интуиция, мадемуазель, — промямлил он наконец.
— Разумеется, месье. А в вашем случае интуиция подкреплялась еще и точным знанием о величине приданого. Я совсем забыла о финансовой стороне дела. Не сомневаюсь, что именно ею объясняется ваша нетерпеливость.
Сент-Андрэ опустился перед ней на одно колено и попытался взять ее руку. Но она не позволила ему сделать это.
— Я еще не ваша жена, — напомнила она ему. — Сделка еще не окончательно оформлена. Доставка товара произойдет только сегодня вечером.
— Мадемуазель, вы очень жестоки, — попытался протестовать он.
— Я ни жестока, ни добра. Я — ничто, — обреченно проговорила она, и ее щеки порозовели. — Я — всего лишь часть торговли, которую ваш отец и мой ведут между собой.
Он неловко поднялся и отряхнул бриджи. Все оборачивалось совсем не так, как он предполагал.
— Но разве мы не сможем полюбить друг друга? — без обиняков спросил он.
Впоследствии он признавался, что задал свой вопрос совершенно искренне, попав под очарование этой девушки, чье поведение к тому же свидетельствовало о необычной для ее пола силе духа.
— Никогда, сэр! — решительно ответила она, твердо сжав губы.
Сент-Андре вздохнул и склонил голову.
— Я смог бы понять вас, если бы вы сказали, что никогда не захотите полюбить меня, — с неожиданной меланхолией в голосе произнес он. — Но неужели вам безразличны мои чувства? О, мадемуазель, умоляю вас, сжальтесь надо мной, и я стану вашим верным, преданным и любящим слугой.
Такая речь не оставила ее равнодушной. Она робко подняла свои печальные глаза на стоявшего совсем близко от нее Сент-Андрэ. Впервые с момента их знакомства она отметила, что у него аристократически-тонкие черты лица, высокий лоб и со вкусом уложенные волосы.
— Увы, месье, вы опоздали, — тихо произнесла Женевьева.
— Опоздал! — воскликнул он, неожиданно догадавшись обо всем. — Штоффель!
Щеки девушки вспыхнули.
— Штоффель, — призналась она. — Мы любим друг друга. Я думаю, что могу посвятить вас в нашу тайну, поскольку почему-то доверяю вам, и вы не настолько неотесанны, как я представляла себе.
— Вы хотите сказать, мадемуазель, — с оттенком горечи проговорил он, — что мне трудно соперничать со швейцарским наемником?
— Как бы оно ни было, я должна предупредить вас, месье: Штоффель поклялся любой ценой помешать подписанию нашего брачного контракта.
Сент-Андрэ почувствовал прилив ярости. Но прежде, чем он дал ей выход, дверь в комнату отворилась и месье Купри пригласил их к столу. В мрачном и подавленном настроении Сент-Андрэ последовал за ним, размышляя о том, как бы повел себя Тронджолли, будучи отвергнутым своей невестой и вызванным на дуэль офицером швейцарской гвардии; что ж, можно было даже позавидовать ловкости, с которой он сумел вывернуться из столь затруднительного положения, невесело усмехнулся про себя Сент- Андрэ. К счастью, щедро подливаемое в его бокал вино оказало благотворное воздействие: он почувствовал себя увереннее, и к нему стала постепенно возвращаться его привычная непринужденность. И чем больше он говорил, тем остроумнее становилась его речь и тем угрюмее выглядел сидевший за дальним концом стола Штоффель. Женевьева не сводила изумленных глаз с Сент-Андрэ, и ее внимание также действовало на него воодушевляюще. В конце концов все складывалось не так уж и плохо. Однако пора было заканчивать комедию.
Заметив, что неумеренное потребление яств грозит превратить собравшихся в полусонную, апатичную ко всему толпу, Сент-Андрэ предложил всем пойти подышать свежим воздухом. Как он и рассчитывал, его слова были встречены без энтузиазма. Лишь месье Купри вызвался составить ему компанию, но Сент-Андрэ возразил, что хочет побыть в одиночестве и привести в порядок свои мысли перед приездом нотариуса и подписанием брачного контракта. Он вышел в сад, но не успел преодолеть и половины расстояния до спасительной двери, ведущей на улицу, как у него за спиной раздались чьи-то торопливые шаги. Со сдавленным проклятием он резко обернулся и оказался лицом к лицу с разгоряченным Штоффелем.
— Мне кажется, вы забыли о своем обещании, — нехорошо улыбаясь, проговорил Штоффель.
— Совсем наоборот, я только что вспомнил о нем, — возразил Сент-Андрэ.
— В чем я нисколько не сомневаюсь. Я прекрасно знаю, с каким трусом имею дело.
— Наверное, это обстоятельство и придало вам храбрости, — поддел его Сент-Андрэ.
— Каким же образом?
— Сейчас поясню. Вы постоянно упражняетесь во владении оружием и надеетесь в полной мере воспользоваться своим преимуществом, завязав дуэль с трусливым bourgeois, не умеющим отличить клинка от рукоятки.
Уязвленный услышанным, Штоффель вспыхнул до самых корней волос, но краска быстро сошла с его лица, и он высокомерно произнес:
— Я не вынуждаю вас драться, месье. Если хотите, вы можете просто уйти.
— Теперь я уже не хочу! — вскричал месье де Сент-Андрэ, обнажая шпагу. — Вы намеренно задержали меня и поплатитесь за это. А уходя, я прихвачу с собой единственный предмет, заставляющий предположить в вас человека чести. К вашим услугам, месье!
Вне себя от гнева, Штоффель сорвал с головы парик, сбросил красный плащ, выхватил шпагу и с возгласом «Защищайтесь!» устремился на предполагаемого страсбургского купца. Однако его атака наткнулась на непроницаемую оборону, и в течение нескольких секунд звон металла о металл заглушал все остальные звуки. Сент-Андрэ хорошо знал людей типа Штоффеля и не ожидал многого от своего противника.
— Смелее, смелее, месье! — поддразнил он швейцарца. — Неужели это все, на что вы способны, имея дело с трусливым bourgeois? Если так, то пора ставить точку.
Клинок его шпаги скользнул вдоль клинка Штоффеля, словно обвиваясь вокруг него, затем Сент- Андрэ резко вывернул руку, и швейцарец неожиданно для себя оказался обезоруженным. Сент-Андрэ с улыбкой поклонился ему, растерянному и бледному, как мел.
— В другой раз, mon lieutenant, — спокойно произнес он, — не принимайте ничего на веру, и если не хотите, чтобы вас оплакивали в Кантонах, сперва убедитесь в боевых качествах вашего противника.
Он подобрал шпагу Штоффеля, свою — вложил в ножны и, вновь поклонившись ему, направился к дому.
— Верните мне шпагу! — услышал он позади себя внезапно осипший голос Штоффеля.
— Если я сделаю это, месье, — бросил ему через плечо Сент-Андрэ, — нам придется возобновить
