Маргарет, взволнованно следившая за их приближением с кормы, готова была спуститься по сходному трапу, когда подошел дон Педро. Он слышал, как она радостно окликнула монаха, и, обернувшись, увидел ее радостную улыбку и приветственный взмах руки. Дон Педро нахмурился: в душу его закралось сомнение. Уж не предательство ли вершилось у него за спиной? Может быть, монах в сговоре с Маргарет намеревался разрушить его планы? Неужто самонадеянный доминиканец отважился вмешаться в дела графа Маркоса?
Сомнения дона Педро относительно причин вмешательства быстро рассеялись. Реакция монаха на приветствие Маргарет была красноречивее слов.
В ответ на ее приветственный жест Фрей Луис поднял руку и указал на Маргарет тем, кто поднялся вслед за ним на борт корабля. Суровость ответного жеста и непроницаемо-холодное выражение лица монаха придали ему угрожающий характер. Фрей Луис что-то быстро сказал своим спутникам по-испански. У дона Педро, услышавшего его слова, перехватило дыхание: это была команда, и, выполняя ее, люди в черном решительно двинулись вперед. Фрей Луис отступил в сторону, наблюдая ход событий. Матросы, оттесненные служителями инквизиции, перешли на другую сторону; сгрудившись у фальшборта, поднявшись на ванты, они во все глаза смотрели на происходящее.
Маргарет в нерешительности остановилась на полпути и нахмурилась, заподозрив в зловещих действиях не то, что она ожидала. Внезапно дон Педро встал между ней и приближавшимися людьми в черном. Они, усмотрев в этом вызов, замерли на месте.
— Что здесь происходит? — спросил он. — Зачем вам понадобилась эта дама?
Служителей инквизиции сдерживало уважение к его высокому званию. Один или двое вопрошающе посмотрели на Фрея Луиса. Его ответ был обращен к аристократу.
— Отойдите в сторону, господин граф! — Монах говорил повелительным тоном. — Не оказывайте сопротивления святой инквизиции, иначе и вы навлечете на себя ее немилость. В настоящее время против вас не выдвигаются обвинения. Вы — жертва колдовских чар женщины. Остерегайтесь: как бы вам из жертвы не превратиться в обвиняемого.
Дон Педро побагровел от негодования.
— Милостивый Боже! — воскликнул он, в полной мере осознав, какая страшная беда грозит леди Маргарет.
Упоминание о колдовских чарах прояснило все, как вспышка света. Он припомнил беседы, которые вел с ним монах о колдовстве и демонологии. Теперь до него дошло, какой смысл имели столь пространные рассуждения. Дон Педро представил себе во всех деталях, что будет предпринято дальше. Сейчас трудно утверждать, что питало его гнев — намерение отнять у него самое дорогое для него существо или внезапное осознание того кошмара, на который он обрек Маргарет своей поспешностью и опрометчивостью. Но его первая реакция и все последующее поведение свидетельствуют о том, что, движимый самыми благородными побуждениями, он проявил запоздалое самопожертвование ради женщины, которую, вероятно, искренне любил.
Истинная вина дона Педро перед Маргарет была в том, что его любовь была чересчур самонадеянной, слишком многое он принимал за само собою разумеющееся; но все это было естественным выражением надменности, присущей одному из самых знатных людей Испании, баловню фортуны.
Совершенно очевидно, что сейчас он был ослеплен яростью, толкавшей его на необдуманный поступок, который ставил под угрозу не только жизнь, но — по его представлениям — и спасение души. Я склонен думать, что дон Педро внезапно ощутил в тот момент величайшую тревогу за судьбу Маргарет.
Он шагнул вперед, высокомерно откинув обнаженную голову, с силой опустив левую руку на эфес шпаги. Дон Педро заранее приготовился сойти на берег и был обут и одет для предстоящего путешествия, что было весьма удачно или неудачно — как читателю угодно.
Его сверкающие глаза встретили спокойный, почти грустный взгляд Фрея Луиса.
— Убирайтесь с корабля и забирайте с собой весь ваш инквизиторский сброд, — процедил сквозь зубы дон Педро, — не то я выброшу вас в воду.
— Ваши слова сказаны во гневе, сэр, — с упреком произнес Фрей Луис. — Я вас прощаю. Но снова предостерегаю: оказывая сопротивление, вы становитесь соучастником преступления этой еретички и ведьмы, которую мы имеем законное право арестовать. Я вас предупредил, дон Педро.
— Предупредил! Нахальный монах, это я вас предостерегаю: последствия могут быть таковы, что вас не спасет и пропотевшая сутана, — и властно повысив голос, позвал:
— Дон Диего!
Управляющий появился с другой стороны сходного трапа. Он был бледен и дрожал. Дон Педро быстро отдавал распоряжения. В сетке возле грот-мачты лежат мушкеты. Надо немедленно раздать их матросам, пусть выбросят этот сброд за борт.
Дон Диего колебался. Велико было его благоговение перед графом, хозяином, но еще большее благоговение он испытывал перед церковью-воительницей, которая могла расправиться со знатью даже королевского рода. И матросы были охвачены страхом. Никто из них и пальцем не пошевельнет, чтобы выполнить
подобную команду, если она исходит не от короля.
Опасаясь, что они все же поддадутся искушению, Фрей Луис предостерег их в резкой форме и тут же приказал служителям арестовать женщину, какое бы сопротивление им ни оказывалось.
Люди в черном снова шагнули вперед. Дон Педро заслонил собой Маргарет и преградил им путь. Маргарет не протестовала: она не уловила смысла пререканий, но по выражению лица монаха и его поведению поняла, что, каковы бы ни были его намерения, он относился к ней враждебно. Хоть она в замешательстве не разобралась еще, кто ей друг, а кто враг, люди в черном с вышитыми белыми крестами на камзолах, безоговорочно выполнявшие распоряжения доминиканца, не внушали ей доверия.
Дон Педро выхватил шпагу и взялся левой рукой за кинжал, висевший у пояса.
— Святотатство! — осуждающе произнес монах, и Маргарет поняла это слово.
— Стоять! — с яростью выкрикнул дон Педро, хоть служители инквизиции и без того замерли на месте.
Впрочем, они тут же обнажили шпаги и снова двинулись вперед, призывая дона Педро подчиниться, иначе последует кара за кощунственное сопротивление святой инквизиции.
Дон Педро ответил им язвительной насмешкой, яростной бранью. Он снова призвал себе на помощь дона Диего и команду. Но они не двинулись с места, сбившись в кучку, как испуганные овцы. Дон Педро обзывал их собаками, трусами, поносил последними словами. Он стоял спиной к трапу, заслоняя собой бледную испуганную Маргарет, один против всех. Он издевался над инквизиторами, предлагая им совершить путешествие на его шпаге в рай своих грез или в ад, о котором проповедовал Фрей Луис. Дон Педро богохульствовал, и слушавшие его поняли, что участь его будет решена, как только сказанное им станет известно инквизиторам веры.
Когда наконец они напали на дона Педро, он проколол одному из них шею кинжалом и вонзил шпагу в живот другому. Но они все же одолели его, вытащили на палубу и стянули кожаными ремнями, превратив в живой беспомощный комок.
Разделавшись с ним, они переключили свое внимание на женщину, еретичку и ведьму, за которой, собственно, и явились сюда.
Маргарет стояла, гордо вскинув голову. Они подошли и грубо схватили ее. Они поволокли бы ее силой, вздумай она оказать им сопротивление. Желая избежать позора, она сама торопливо сбежала с трапа.
— Что это значит? — обратилась она к Фрею Луису. — Вот какую защиту вы предлагаете женщине, попавшей в беду, девственнице, молившей вас о милосердии, положившейся на ваш священнический сан! Что все это значит, сэр?
В мрачных глазах Фрея Луиса отражалась мировая скорбь.
— Как это ни горестно, сестра моя, но вы на греховной стезе. Я понимаю, что страна ваша погрязла в еретическом безбожии. Но яд проник и в вас. Пойдемте со мной, и вы обретете духовное здоровье. Мы очистим вас от яда, и тогда на вас снизойдет благодать, и вы свернете с греховного пути, на который вас толкнул сатана-искуситель. В лоне истинной Веры вы найдете бесконечное сострадание. Не бойтесь, сестра моя.
