мечтал о полном снаряжении подводного охотника, но денег хватало только на маску, ласты и на половинку самого дешевого ружья. Потом он совсем разочаровался в этой идее, но прежде успел подержать в руках с десяток разных ружей. У всех наконечник гарпуна был с откидной бородкой, чтобы втыкался легко, а назад вынимался только с кишками. Из-за этого Тонкий и остыл к подводной охоте. Ему не хотелось наматывать на гарпун чужие кишки. Как-то бессовестно это, господа.
А сейчас у него все соединилось: подводное ружье у моториста; страшная рана в боку мертвого дельфина, которого Тонкий с Ленкой нашли на берегу; гарпун от подводного ружья, который должен оставлять именно такие раны; и, наконец, то, что в улове Игоря и Ежика не было дельфинов.
Только этого не хватало! Час назад поймали двух браконьеров, и вот, пожалуйста, – третий!
– Сань, ты че столбом стоишь? – опять привязалась к нему Ленка. – Офигел от красоты собственного шедевра?
Тонкий только отмахнулся. Ну что за жизнь такая! Порисовать спокойно нельзя, чтобы натура не оказалась браконьером! Он подумал, что уже вполне тянет на взрослого оперативника. Тетя Муза так работает: раскрыла преступление, пообедала и вперед – раскрывай следующее.
– Спокойно, братец! – резвилась Ленка. – Сделай глубокий вдох и скажи: «Не все то золото, что блестит!»
Тонкий запустил в нее самой большой кисточкой, пусть не лезет, но вдох все-таки сделал и… А ведь она права. Не все браконьеры, кто с подводным ружьем.
Он посмотрел в бинокль: подводный охотник вынырнул, пустив фонтан из трубки; дельфины крутились рядом. Не самоубийцы же они – играть с человеком, который в них стреляет. Значит, не на них охотится моторист. Хватит подозревать всех подряд! Тонкий подобрал кисточку и стал по памяти дорисовывать ухмыляющиеся дельфиньи физиономии.
Увидев, что брат не очень-то поддается на ее провокации, Ленка от нечего делать сама развела костер, опалила себе ресницы и сварила кашу на завтрак. На запах тут же прибежала семейка ежиков. Толстый шипел, взобравшись на конек палатки. Спускаться он не собирался. Одно дело – Росинант, у которого рога да копыта, и совсем другое – ежики, у которых сплошные иголки, куда ни кусни. Все ждали Тонкого. Для солидности он повозился еще минут десять и уселся к костру.
Ленкину стряпню могут есть только люди с железной волей и стальным желудком. Сама Ленка тоже ест, из самолюбия. И художники, которым в высшей степени наплевать, чем их кормят, лишь бы рисунок удался. Крысам она тоже подходит. Так что за завтраком никто, кроме ежей, не жаловался.
– Одно доброе дело ты сегодня сделала, – похвалил сестру Тонкий, показывая на улепетывающих ежей, – теперь они долго не сунутся.
Получив ложкой по лбу и сказав «спасибо», Тонкий уже собрался продолжать рисовать, но тут услышал знакомое жужжание. Нет, эта книжка не про Карлсона – жужжали байкеры, Димон и Всклокоченная Башка (Тонкий так и не узнал, как его зовут). Они съезжали с Подсолнуховой горы прямо к нему в объятия. Тонкий помахал им рукой.
– Кто это? – спросила Ленка.
– Из деревни, – не вдаваясь в подробности, ответил он. Если сестра узнает про его лихую езду на мотоцикле, она может стукнуть тете.
– Здорово! – подъезжая, рявкнул Всклокоченная Башка. Оглушенный ревом собственного мотора, он считал, что и окружающие слышат неважно. – Ты, значит, здесь обосновался?
– Здесь, – кивнул Тонкий.
– В палатке?
Тонкий подтвердил, что да, не под кустом и не на дереве, а именно в палатке. Всклокоченная Башка продолжал разговор ни о чем:
– А мы катаемся.
Тонкий изобразил вежливое удивление: надо же, а я смотрю и не могу понять, что вы делаете!
Тут Ленка обиделась, что ее не замечают, и закашлялась, как чахоточная.
– А это кто? – спросил Всклокоченная Башка.
– Лена, моя сестра, – спохватился Тонкий, – а это Димон и…
– Сергей, – назвался Всклокоченная Башка, – мы и как тебя-то зовут, не знаем.
– Саша, – представился Тонкий под презрительным Ленкиным взглядом, означавшим: «Ну и знакомые у тебя!»
– Поехали кататься, – позвал Сергей-Башка, по-прежнему обращаясь только к нему.
Тонкий откровенно почесал в затылке. Оставлять Ленку одну – дело рискованное, она и так уже злится. Бесполезно гадать, что может прийти в ее взбалмошную голову, но это будут не тихие игры и не вязание крючком. С другой стороны, молодой подающий надежды оперативник Александр Уткин разоблачил преступников и рисунок неплохой сделал. Имеет он право спокойно прокатиться? Да и тетя не вечно же будет торчать в отделении – приедет, развлечет Ленку как умеет. Зарядкой, например.
– Поехали, – решил Тонкий и быстро, чтобы Ленка не успела возразить, вскочил в седло за спиной Башки. Толстого он захватил с собой – пускай тоже развеется, ему полезно.
Ленка услышала разноголосое: «Пока!» – и осталась стоять с разинутым ртом.
«Нехорошо получилось. Надо было взять ее», – подумал Тонкий и обернулся. Ленка что-то кричала, махая зажатым в кулаке мобильником. Да, телефон Тонкому не помешал бы. Мало ли, может, в милицию вызовут как свидетеля… Попросить Башку вернуться?
Гора летела под ноги, колючий бессмертник хлестал по ногам, Толстый драл коготками плечо. Начиналась прогулка для начинающего оперативника, только что разоблачившего банду браконьеров. Тонкий помахал сестре в ответ и решил, что обойдется без телефона.
Глава XXIV
Новый подозреваемый
– Куда едем? – крикнул Тонкий, получив по морде первым подсолнухом.
Башка пожал плечами:
– Катаемся…
Навстречу выскочил осиротевший Росинант, выставил рога, но не догнал их, так и остался стоять в подсолнухах, обиженно мекая. Выехали к деревне. Тонкий глянул на браконьерский домик и…
– Стой! – Он рявкнул так, что Сергей-Башка поставил мотоцикл по стойке «смирно», а Толстый по инерции перелетел к нему на плечо.
Браконьеры вернулись. То есть браконьер… То есть не вернулся, а пришел новый… Господа, что же это творится! В воротах стоял синий фургончик «Газель», задом во двор, кабиной наружу. У фургона суетилась, поблескивая, аккуратненькая плешь. Не полированная лысина, как у Игоря, не «ежик», как у Ежика, а маленькая аккуратненькая проплешинка, совсем как…
– Не уезжай, я сейчас! – шепнул Тонкий Сергею-Башке и, пригибаясь за первым рядом подсолнухов, прокрался к забору.
Щелочка нашлась быстро – нет в деревне забора без дыр, щелей и щелочек. Тонкий припал к ней и увидел… Плешивый был тот! Моторист, друг дельфинов, которого Тонкий рисовал совсем недавно, оказался теперь у браконьерского дома.
Судя по всему, подозреваемый только что приехал. Не торопясь, он обошел свою «Газель». По шоферской привычке попинал колеса, распахнул дверцы кузова и нырнул внутрь. Тонкий замер. Понятно, что человек, недавно нырявший с подводным ружьем, привез в браконьерский дом не апельсины.
В кузове долго шаркали чем-то по полу, а когда Плешивый снова появился, в руках у него ничего не было. Он уверенно пошел к дому, и не подумав позвать хозяйку. Сразу было видно, что человек тут не в первый раз.
Сообразив, что происходит, Тонкий перемахнул через забор и кинулся к фургончику. Какой-то груз там уже был, ясно же: Плешивый его передвигал, освобождая место для нового. Он приехал за рыбой Игоря и Ежика, не подозревая, что его сообщники уже схвачены. И заберет ее преспокойненько, потому что украинские милиционеры оставили рыбу в подполе. А куда ее было девать? На жаре за час протухла бы главная улика.
Тонкий добежал до фургончика, заглянул – так и есть: камбала, здоровенная, попадаются рыбы с большой таз. И в каждой жуткая дыра от гарпуна, мясо висит лохмотьями. Камбала-калкан – определил Тонкий. Спасибо бабушке: сунула им с Ленкой перед отъездом справочник «Обитатели Черного моря», чтобы внуки не путали акул с медузами. А добывать калканов запрещено, они редкие.
В доме затопали. Плешивый возвращался бегом и куда раньше, чем рассчитывал начинающий опер Александр Уткин. Тонкий птичкой порхнул за бочку с дождевой водой и притих.
Бам-м, бам-м! – закрылись двери кузова.
Хрясь! – захлопнулась кабина.
Фр-р! – завелся мотор, и фургончик умчался, как будто за ним черти гнались.
Хлоп-хлоп – а это, хлопая ушами, вылез их своего убежища молодой сыщик Александр Уткин. Да что случилось-то, господа?! Если в доме была засада, то почему браконьера не взяли? А если не было, то чего он испугался?
Тонкий заглянул в окошко, и все стало понятно. Сквозь стекло, начисто вымытое аккуратной бабой Зоей, ясно виднелась крышка люка в полу, а поперек нее – наклеенная полоска бумаги. Тонкий даже разглядел на ней фиолетовый круг печати. Увы, украинские милиционеры не оставили в доме засаду, то ли не догадавшись, что у браконьеров есть сообщник, то ли жалея тратить время на мелкого преступника. Но подпол с вещественными доказательствами они опечатали, как положено.
Теперь Плешивый узнал, что Игорь с Ежиком задержаны, и будет заметать следы.
Глава XXV
Скучная погоня
– Проводим фургончик? – предложил Тонкий, вскакивая в седло. Объяснять все сначала не было времени, да и вообще, меньше знаешь – лучше спишь.
Сергей-Башка ударил ногой по железке и прокричал сквозь рев мотора:
– Все равно катаемся!
Продолжать разговор стало почти невозможно: «Ява» была слишком шумной даже для мотоцикла – наверное, потому, что старая. Петляя по тропинке на малых оборотах, Сергей-Башка еще пытался спрашивать:
