Мариабронн не стал ее удерживать, но, посмотрев на остальных, покачал головой.
– У меня есть некоторые чары, – проговорил дворфский жрец.
– Попробуй, – сказал следопыт, оставив женщину наедине с павшей подругой. – Но вряд ли они помогут. У нее в жилах больше яда, чем крови, к тому же она сломала спину, упав с повозки.
Жрец с мрачным видом направился к лошади и обнял за плечо Калийю, которая сотрясалась от рыданий, все время приговаривая:
– Парисса, Парисса…
– Не хотел бы я быть на ее месте, – пробормотал Атрогейт.
– Это точно, – согласился Джарлакс.
Они повернулись на стук копыт – это подъехала Эллери.
– Мариабронн, ты со мной, – приказала она. – Посмотрим, что там можно спасти. Я должна взять свой топор, к тому же осталась еще лошадь. Я хочу ее забрать. – Глянув на Калийю и Праткуса, бережно спускавших тело Париссы на землю, она спросила: – А с ней что?
– Безнадежно, – тихо и сдержанно проговорил Мариабронн.
– Тогда положите в повозку, повезем с собой, – приказала Эллери.
Энтрери невольно улыбнулся: он почувствовал, что за нарочито жестким тоном командир прячет волнение. Потом он услышал, как тощий обращается к Джарлаксу:
– Меня зовут Кантан. Я видел, как ты создал этот огненный шар. Поразительно. А я и не думал, что ты преуспел в магическом искусстве.
– Я весьма одаренный дроу.
Кантан почтительно наклонил голову, очевидно все еще находясь под впечатлением.
– И весьма состоятельный, – язвительно вставил Энтрери.
Усмехнувшись, Джарлакс прикоснулся к полям шляпы.
Но убийца не ответил на его улыбку. В этот момент он перехватил взгляд пронзительно-голубых глаз Калийи, с ненавистью глядевшей на него. Понятно, что в гибели подруги она винит его.
– Давайте живее, надо грузиться! – заорал Атрогейт Мариабронну и Эллери. – А то как бы не пришлось нам с драконом сразиться! А-ха-ха-ха!
– Похоже, нас ждет увлекательное путешествие, – проговорил Джарлакс, усаживаясь рядом с Энтрери.
– Увлекательное – не то слово.
Глава 10
В поисках помощи
– Тише, тише, успокойся, дружище, – подняв ладони, проговорил Уингэм, пытаясь сдержать Ольгерхана. Но тот успокаиваться не желал:
– Она умирает! Я хотел помочь, но не смог!
– С чего ты взял, что она умирает?
– Но она снова заболела, и теперь ей хуже, чем в первый раз, – не успокаивался громадный полуорк. – Замок растет, а ей все хуже.
Слова замерли на губах старика, и он призадумался. Этот здоровяк Ольгерхан, конечно, не блещет умом, и сказал он про замок, особо не задумываясь, но не исключено, что состояние Аррайан действительно зависит от хода строительства. Все-таки книгу раскрыла она. А что, если тем самым она установила между собой и этим фолиантом магическую связь? Уингэм сперва думал, что девушка послужила своеобразным детонатором, вызвавшим к жизни древнюю магию, но вдруг на этом ее роль не закончилась?
– А что, старый Ньюнги еще в городе? – спросил он.
– Это который? Сказитель?
– Он самый.
– Я давно не видел его, – пожав плечами, ответил Ольгерхан, – но дом его знаю.
– Тогда сейчас же веди меня к нему.
– А как же Аррайан…
– Это чтобы помочь ей, – объяснил Уингэм.
Едва он успел закрыть рот, как здоровяк полуорк буквально выволок его из повозки и потащил в город. Крепко вцепившись в Уингэма, Ольгерхан помчался во весь дух, так что бедный старик торговец иногда принужден был перебирать ногами в воздухе.
Вскоре они уже оказались перед обшарпанной дверью старого полуразвалившегося трехэтажного дома, стены которого увивали иссохшие плети дикого плюща, на которых местами отросли молодые побеги, пустившие корни прямо в щели дома.
Едва остановившись, Ольгерхан принялся колотить в дверь, которая заходила ходуном под его кулачищами, грозя упасть с петель.
– Потише, парень, – взмолился Уингэм. – Ньюнги – древний старик. Надо подождать, он ответит.
– Ньюнги! – взревел здоровяк и с такой силой стукнул по стене, что весь дом задрожал.
Парень уже занес руку, чтобы снова начать молотить в дверь, но остановился на полпути, потому что дверь открылась и в проеме возник лысый морщинистый старик, наружностью больше похожий на человека, чем на орка, только зубы у него были слишком велики и не помещались во рту.
Старческое лицо покрывали темные пятна, а рядом с носом торчала большая бородавка с пучком седых волос. Он дрожал, – видно, ноги совсем не держали старика, но голубые глаза его глядели ясно и молодо.
– Прошу тебя, сильное, но нетерпеливое дитя, не надо меня бить, – произнес Ньюнги с присвистом. – Вряд ли для тебя большая честь уложить меня на лопатки. Ни к чему утруждаться, ведь скоро мои ноги и сами подогнутся! – И он засмеялся, но смех перешел в приступ кашля.
Ольгерхан опустил руку и смущенно потупился. Уингэм осторожно оттеснил его в сторону, а сам встал перед хозяином дома.
– Уингэм, это ты? – сразу узнал его старик. – Вернулся?
– Я каждый год бываю здесь, мой старый друг, – ответил торговец, – но тебя не видел уж лет десять. А ведь ты, помнится, так любил мои представления и балаганы…
– Глупый ты мальчишка, я бы и сейчас не прочь их посмотреть, – сказал Ньюнги, – да только в мои годы такую прогулку уж не осилить.
– Тогда прости, что я сам не подумал разыскать тебя за столько лет, – с глубоким поклоном извинился торговец.
– Зато пришел сейчас. Входи же, входи. И друга своего бери, только пусть больше не ломает мне дом.
С усмешкой поглядев на Ольгерхана, готового провалиться сквозь землю, Уингэм остановил Ньюнги, который уже успел двинуться обратно в дом:
– Спасибо, но как-нибудь в другой раз. Мы пришли не ради праздной беседы. На окраине Палишука происходит нечто странное, и мы хотим спросить совета, зная твою мудрость и знания.
– Я уж давно позабыл и о странствиях, и о мечах, и о песнях.
– Путь недалекий, – не сдавался Уингэм, – и поверь, я не посмел бы тревожить тебя, если бы дело не было столь серьезным. Здесь, рядом, воздвигается некое строение – подозреваю, наследие самого Женги.
– Не произноси это гнусное имя!
– Мне самому оно не нравится, – с поклоном согласился Уингэм, – и я не назвал бы его, если бы можно было иначе растормошить тебя.
Ньюнги в задумчивости пожевал губами:
– Так ты говоришь, строение?
