'Шторм пройдет”, – обнадеживающе заверил его Дриззт, но дварф его не слушал.
На следующий день дождь закончился, хотя по небу еще бродили густые серые облака. Вулфгару полегчало на утро, но он все еще не мог понять что же произошло с ним. Бруенор настоял чтобы они выступали немедленно, но Регис предпочитал, чтобы они остались в логове до тех пор пока окончательно не убедятся, что шторм прошел.
'Большая часть провизии потеряна”, – напомнил Дриззт халфлингу. “У тебя не будет другой пищи кроме засушенного хлеба, пока мы не доберемся до Несме”.
Регис первым выбежал из логова.
Невыносимая влажность и раскисшая почва мешала их продвижению, и вскоре ноги друзей ныли от постоянных вывихов и подскальзываний. Их промокшая одежда прилипла к телу и с каждым шагом становилась все тяжелее и тяжелее.
Затем они нашли лошадь Вулфгара, обугленные и все еще дымящиеся останки, наполовину завязнувшие в грязи.
'Молния”, – понял Регис.
Трое друзей посмотрели на Вулфгара, пораженные тем, что он выжил после такого попадания. Вулфгар также был шокирован, поняв, что его сбросило с лошади прошлой ночью.
Полоска солнечного света пробилась сквозь облака. Но она не представляла собой ничего серьезного и до полудня день все равно был очень темным. Дальний гром говорил о том, что вторая половина дня обещала быть еще хуже.
Шторм уже прошел свой пик, но в эту ночь они не смогли найти никакого убежища, и когда небо разрезала очередная молния, то можно было увидеть четыре съежившиеся фигуры сидящие в грязи, со склоненными головами словно они принимали свою судьбу с беспомощной покорностью.
Еще два дня они шли сквозь дождь и ветер, не имея никакого другого выбора, кроме как идти вперед. Вулфгар был воодушевителем отряда в это трудное время. Он поднял Региса с раскисшей земли, легко забросив халфлинга себе на спину, объяснив это тем, что ему нужен дополнительный вес для баланса. Чтобы спасти гордость халфлинга, варвар даже убедил упрямого дварфа проехаться на нем некоторое время. И как всегда Вулфгар был неукротим, – “Благословение, говорю я вам”, – кричал он в серые небеса. “Шторм заставил насекомых и орков убраться с нашего пути! И сколько еще месяцев пройдет, прежде чем мы будем нуждаться в воде?”
Он очень старался, чтобы держать свой дух на высоте. Один раз он внимательно наблюдал за молнией, остчитывая промежуток между вспышкой и последующим за ней громом. Когда они приблизились к скелету давно засохшего дерева, то молния вспыхнула вновь и Вулфгар использовал свою уловку. Вскрикнув, – “Темпус!”, он занес свой боевой молот над головой и ударил по стволу дерева, как раз в тот момент, когда вокруг грянул гром. Его пораженные друзья оглянулись на него, чтобы найти его гордо стоящим, с вознесенными руками и глазами к богам, словно они лично ответили на его зов.
Дриззт этот внимание богов со своим обычным стоицизмом, молча аппладируя своему юному другу, и вновь укрепляясь в мысли, что они приняли верное решение взять его с собой. Дроу понимал, что его целью в это суровое время было продолжать нести прилежную стражу, несмотря на уверения варвара о их безопасности.
Наконец, шторм успокоился также неожиданно как и начался. Яркое солнце и чистое голубое небо позднего рассвета сразу подняло настроение путникам.
Особенно Бруенору. Дварф ускорил шаг, так словно они только начали свое путешествие из Долины Ледяного Ветра.
Рыжая борода металась из стороны в сторону в такт его быстрому шагу и Бруенор как и тогда не отводил взгляда с дороги. Он вновь вернулся к мечтам о своей родине, вновь видя перед собой факелы мерцающие на серебряных стенах и чудесные изделия его народа. Его усилившееся сосредоточение на Митриловом Зале в последние месяцы заставляло в его памяти всплывать все новые воспоминания, и сейчас на дороге, впервые за многие года он вспомнил Зал Думатона.
Дварфы Митрилового Зала хорошо жили за счет торговли своими изделиями, но они всегда хранили свои самые лучшие произведения и наиболее ценные подарки, оставляя их у себя. В большой и украшенной комнате производившей впечатление на любого видевшего ее, наследие предков Бруенора было выставлено на всеобщее обозрение, вдохновляя будущих мастеров.
Бруенор улыбнулся воспоминаниям об этом чудесном зале и изумительных изделиях, в основном оружии и броне. Он посмотрел на Вулфгара шедшего рядом с ним, и на могучий молот, который он выковал год назад. Эйджис-фанг мог занять достойное место в Зале Думатона, если бы клан Бруенора все еще правил Митриловым Залом.
Но наблюдая хватку Вулфгара, махавшего молотом так легко, словно это была его рука, Бруенор не испытывал сожаления.
Следующий день принес им еще больше хороших новостей. Вскоре после того как они разбили лагерь, друзья обнаружили, что они продвинулись гораздо дальше, чем они думали во время шторма, так как местность вокруг них медленно, но определенно меняла свои черты. Там где раньше были лишь небольшие кусты бурьяна, теперь начали попадаться островки густой травы и небольшие рощицы высоких вязов. Перейдя последний подъем они подтвердили свои догадки – перед ними лежала Долина Дессарина. Несколько миль вперед, разлившись от таявших источников и прошедшего дождя, и четко видимая с их высокой точки, великая река величаво катилась на юг.
В этих землях зима была очень долгой, но когда она кончалась, природа словно оживала, пользуясь коротким сезоном. Богатые цвета весны окружали друзей, когда они спускались вниз по откосу к реке. Травяной ковер был так мягок, что они сняли свою обувь и пошли босиком. Жизнь в этих краях била ключом и увлекала своей сказочностью.
'Ты еще не видел залов”, – сказал Бруенор подчинившись внезапному порыву. “Реки чистого митрила, шире чем твоя рука! Потоки серебра, и красивее их может быть только то, что творит рука дварфа из них”.
'Желание увидеть это зрелище заставляет нас идти вперед не взирая на трудности в пути”, – ответил Дриззт.
'Ха!” – добродушно ухмыльнулся Бруенор. “Ты здесь потому, что я заманил тебя в это дело, эльф”.
Вулфгар засмеялся. Он учавствовал в обмане, благодаря которому удалось заставить Дриззта согласиться на это путешествие. После великой битвы с Акаром Кесселом, Бруенор притворился, что он смертельно ранен, и на своем смертном ложе он умолял дроу отправиться в путешествие с ним на его древнюю родину. Думая, что дварф вот-вот испустит дух, Дриззт не смог оказать ему.
'И ты!” – крикнул Бруенор Вулфгару. “Я знаю, почему ты пошел, даже если твой череп слишком толст, чтобы понять это!”
'Молю, скажи мне”, – ответил Вулфгар с улыбкой.
'Ты бежишь! Но не можешь убежать!” – закричал дварф. Веселье Вулфгара перешло в смущение.
'Девчонка лишила его спокойствия, эльф”, – объяснил Бруенор Дриззту. “Кэтти-бри поймала его в сети из которых его мускулы не помогут ему выпутаться!”
Вулфгар засмеялся над железной логикой Бруенора, приняв это как шутку. Но в своих мыслях, всплывших при упоминании Кэтти-бри, он вспомнил закат, за которым они наблюдали вместе на склонах Горы Кельвина, и те часы, что они проводили за болтовней на Подъеме Бруенора. Варвар понял, что слова дварфа были не так далеки от истины.
'А Регис?” – спросил Дриззт у Бруенора. “Понял ли ты почему он пошел с нами? Быть может из-за его любви к раскисшей грязи в которой утопают по колено его маленькие ноги?”
Бруенор прекратил смеяться и и посмотрел на реакцию халфлинга на вопрос дроу. “Нет, не знаю”, – сертезно ответил он после некоторого раздумья. “Все что я знаю – если Грохочущий Живот выбрал дорогу, то это значит только то, что грязь и орки гораздо больше привлекают его чем то, что он оставил позади себя”. Бруенор продолжал смотреть на своего маленького друга, желая услышать какие-нибудь объяснения в ответе халфлинга.
Регис шел склонив голову, разглядывая пушистые ножки, когда они показывались сквозь густые
