Все средства будут хороши. Вплоть до применения спецназа. Дело того стоит. Сейчас поднимись в оперативный отдел, выясни все, что у них по этому вопросу имеется. И попробуй разнюхать. Не исключено, что Тарасову просто ликвидируют. Тогда вся наша затея будет лишней, и эксцессы лягут на наши плечи. Прочувствуй обстановку. От этого и пляши...
— Есть. Иду, Владимир Андреевич, иду.
— А я тут кстати кое-что вспомнил. Попробую другие каналы найти. Если получится, тебе передам.
Все. Новости появятся, сразу ко мне.
— Есть.
Полковник вышел. Генерал немного поколебался, но посчитал, что служебные дела выше соображений собственной гордости. И набрал домашний номер полковника Старикова.
— Слушаю, — сонным голосом ответил Стариков.
— Костомаров. Разбудил тебя? Ничего, только на минутку. Потом будешь досыпать. Скажи-ка мне только одну вещь — кто тебе тогда сказал о Макараджиче первым.
— Не помню, — Стариков еще не проснулся полностью. — Сейчас, сейчас... А, генерал Болотов. Точно, он. Есть какие-то новости? Может, мне, товарищ генерал, следует прибыть? — Стариков спрашивал с такой надеждой, что генералу стало его жалко.
— Нет, спасибо, тут дело другое. По другому профилю. Ты не в курсе. Извини за беспокойство. Досыпай.
И положил трубку.
— Пол-Москвы сегодня подниму, — покачал он головой и снова взялся за телефон.
С генералом Болотовым у Владимира Андреевича были не то чтобы приятельские отношения, но вполне добросердечные. И он, несмотря на поздний час, позвонил ему домой. К удивлению, телефон был долго занят и беспрестанно набирать номер пришлось в течение минут, наверное, десяти.
— Слушаю, Болотов, — ответили наконец.
— Приветствую тебя, тезка. Извини за поздний звонок. Узнаешь?
— Скорее ранний, чем поздний. Привет, Володя.
— Разбудил?
— Нет, я еще не ложился.
— Что так?
— Ты же наши телефонные сети знаешь... В Интернет можно только ночью по-нормальному пробиться. Вот я и пробиваюсь.
— Сочувствую компьютерщикам. Я вот, кроме простейших операций, ничего освоить не смог. Потому восхищаюсь и сочувствую. А у меня к тебе дело.
Ты как-то рассказывал моему полковнику про одну мобильную группу...
— Про Согрина. Помню. Его там один парень заинтересовал. Нашли?
— Нашли. Мы и Согрина нашли. Сам я с ним не встречался, но кое-что помню из его рассказа. Там присутствовал еще один герой. Где-то около Чечни живет. Промышляет тем, что пленных вызволяет.
— Тут уж надо с Согриным связаться. Он в Самаре живет.
— Хорошо. Только по телефону такие вопросы не решишь. А вызывать его сюда — дело долгое. Для меня время — петля на шее. Просто секунды считаю.
— Ладно. Есть еще вариант. Я с Согриным могу связаться через электронную почту. Сначала позвоню, предупрежу, чтобы он в свой почтовый ящик заглянул. А потом свяжусь. У меня с ним шифрованная связь. Эксклюзивная. Товарищеская.
— Это дело. Надежно?
— Вполне. Подвози текст.
— Текста нет. Просто нужно все узнать о том парне, что рядом с Чечней живет. И главное — как до него добраться.
— Тогда я просто запрошу звонком. А остальное пусть шифрует. Как только передаст, я сразу подошлю к тебе. Пойдет?
— Пойдет. Спасибо, Володя.
— Счастливо. За тобой коньяк.
Только Владимир Андреевич успел закончить разговор, как вернулся полковник Нефедов. Лицо озадаченное.
— Докладывай.
— Ситуация такая. Капитан Тарасова, как они говорят, суперагент. Я про многих «супер» за свою жизнь слышал, но такого еще не приходилось.
— Агент под псевдонимом Робот.
— Вот-вот... Она самая. И очень они своим Роботом дорожат. Она даже на связь самостоятельно никогда не выходит. Только через резидента. И связников к ней не посылают. Чтобы не засыпалась.
— Шестьдесят процентов засыпаются на связниках. Ну, и что дальше?
— Сын капитана Тарасовой жил с бабушкой. Три месяца назад бабушка умерла от инфаркта. Ей это не сообщили. Чтобы не переживала. Отца найти не смогли Он шибко пьющий и давно уже где-то потерялся Родственников близких нет. Парня устроили в интернат до возвращения матери. Она вскоре должна уже вернуться. Оттуда его и похитили.
— Обстоятельства?
— Стандартные. Гулял с друзьями по городу. Подъехала машина. В машине, по словам друзей, кавказцы. Подозвали его, что-то сказали...
— Что?
— Друзья не слышали. Да трудно ли что-то придумать. Мать ждет или отец... Сказали, он без разговора сел в машину, и его больше не видели.
Генерал достал из сейфа журнал учета входящих документов, зарегистрировал полученные сегодня бумаги, потом зарегистрировал их в журнале исходящих и дал расписаться полковнику.
Полковник смотрел на эту «канцелярщину» с легкой усмешкой, которая от генерала не ускользнула.
— И запомни, полковник, одно. Очень хорошо запомни. Если чеченцы вышли на капитана Тарасову там, в Америке, это значит, что данные на нее они получили здесь. У нас, в Службе. Соображаешь?
Полковник посерьезнел.
— Так точно, товарищ генерал, — собрал бумаги. — Разрешите идти?
— Иди, подумай хорошенько. Набросай план.
Скоро у меня будет дополнительная информация. Я тебя позову. Попытаемся совместить твои и мои варианты.
Нефедов ушел. Генерал принялся набивать трубку, когда позвонил Болотов.
— Володя, все сделано по твоей просьбе весьма срочно. Файл у меня. Пришли кого-нибудь за дискетой.
— Спасибо. Высылаю машину.
— А коньяк?
— С коньяком завтра днем зайду. Уговорил.
Владимир Андреевич вставил дискету в дисковод.
— Посмотрим, что это за фрукт... — сказал за генеральской спиной полковник Нефедов.
На мониторе высветился текст.
'Я полагаю, — сообщал подполковник Согрин, — вас интересует капитан Сохно Анатолий Всеволодович.
В настоящее время, насколько мне известно, он должен проживать в райцентре Курская Ставропольского края. Почтового адреса не имеет, располагается в котельной рядом со старой водонапорной башней. Занимается вызволением из плена похищенных граждан России. Добровольно взял на себя эту неблагодарную обязанность, поскольку справедливо считает, что правительство страны не
