Как я понял, ему очень не понравилось, что я заинтересовался психотронным оружием.
— Убийц?.. — недоверчиво скривил губы Тейлор. — Нет, так думать — это глупо. Может быть, просто какие-то ублюдки к тебе пристали... А ты на Пиркса все валишь.
— А что случилось? — Ватерро даже привстал.
Подошел официант за заказом. Серж начал рассказывать при нем. Специально, чтобы и по городу слухи пошли.
— Вчера подходит ко мне в пресс-баре американец, стопроцентный сержант спецназа. Я их за километр по запаху отличу. Говорит, чтобы я вышел полюбоваться своей машиной — что с ней стало. Я, естественно, не просто вышел, я вылетел. Про коньяк даже забыл. А тут двое таких же сержантов — внешне под стать Тейлору — хватают меня и пытаются в микроавтобус затолкать.
Серж говорил только то, о чем договорился утром с русскими. Минимум информации и как можно больше эмоций. Даже немного обиженной злости.
— Ну и что? — Тейлор опять только усмехнулся. — Ты хочешь сказать, что трое спецназовцев с тобой не справились?
Вот теперь проявился его злобный и знаменитый американский патриотизм.
— Нет, со мной-то они справились бы. Но тут подоспели коллеги, Салех Абдул — турок, и Иван Иващенко с Украины. Они так врезали вашим хваленым спецназовцам, что тем мало не показалось.
— Журналисты — нашим спецназовцам... — Американец откровенно смеялся.
— А потом подвалила толпа молодых македонцев.
И от этих самоуверенных, как Тейлор, дуболомов осталась только куча дерьма. Их самих забросили в этот же микроавтобус и увезли. Думаю, им добавили потом еще. И слава богу. Таких ублюдков надо учить.
— Куда же их увезли? — американец по-прежнему не верил. Тем более что слово «дуболом» он воспринял и на свой счет. — Прямо так вот загрузили в машину и увезли? И не побоялись, что армия это дело так не оставит?
— Вот куда увезли, этого я не знаю. — Герцог сохранял легкую иронию. — А на твою армию они плевали.
— Да, это точно, — сказал Раковский. — Вчера в разных районах Македонии забросали камнями два американских джипа.
— Кто забросал? — презрительно, зло и откровенно показывая неверие, усмехнулся американец.
— Македонцы. Не солдаты, а местные жители.
Они вашу армию терпеть не могут. Скоро начнут, возможно, и постреливать.
— Да, американцев нигде не любят, — на плохом английском сказал официант-македонец. — Они слишком наглые.
— Я тоже такое слышал, — добавил Ватерро. — Мне рассказывали, что македонский танковый корпус в случае начала наземной операции готовится атаковать натовские силы с тыла.
— Ерунда. — Тейлор, похоже, искренне не понимал, как можно не любить Америку, такую богатую и такую для кого-то родную, заботливую. Он слепо верил, что заботливой она может стать для любого.
— Очень может быть, что так случится, — бесстрастно сказал официант. — Американцев здесь не любят, американцы не хотят понимать, что у кого-то есть своя родина, которая людям дороже десяти Америк.
— Была бы ерунда, если бы это был единичный случай, — сказал герцог. — А это уже система. Как и в истории с твоими спецназовцами. Сила — не всегда правда.
— Не верю я в это. Трое спецназовцев даже без оружия отделали бы македонцев...
— А вон идет турок, — сказал Раковский. — Спросим его. С ним, кстати, и второй — господин хохол Иващенко.
— Ваш соотечественник? — заметил итальянец.
— Бывший соотечественник. Настолько же бывший, насколько сербы бывшие для македонцев. И как они готовы поддержать сербов, так же я готов поддержать хохла. Я верю, что он вломил по первое число твоим, Тейлор, хваленым спецназовцам.
Серж приветливо и настойчиво замахал рукой, обращая на себя внимание вошедших. Артем, еще внизу заметивший машину француза, помахал ответно. Вместе с ними в ресторан зашло еще пять человек. И, судя по тому, что все направились к столику у окна, история, как и договаривались утром, получила огласку. В той компании разговор, похоже, шел синхронный ресторанному.
Стали расспрашивать Сержа, Салех-Артем и Иван подтверждали каждое его слово. Над американцами стали смеяться уже все. Тейлор не выдержал.
Он встал рядом с Иваном горой — на полголовы выше, гораздо шире в плечах, разница в весе килограмм в двадцать — двадцать пять. На Артема Тейлор внимания не обратил, все-таки турок, а этот — этот из страны, входившей раньше в СССР, в оплот зла.
Им, всем бывшим советским, Тейлор не доверял.
— Послушай, ты... — он взял Ивана за лацканы пиджака и встряхнул, как медведь лягушку. — Неужели ты хочешь, чтобы я поверил, что ты смог справиться с американским спецназовцем? Вся толпа настороженно затихла.
— Угомонитесь, господин американец, иначе вас точно так же, как скоро и всех американцев, вышвырнут отсюда и дадут под зад большого пинка, — сказал вдруг маленький и тщедушный официант. Он был настолько маленький, что Тейлор не обратил на него внимания, словно это был воробей. Он вообще не чувствовал общей поддержки, но это его смущало мало.
Иван же в сложной ситуации сохранил спокойствие и невозмутимость.
Что произошло дальше, никто толком и не понял, кроме Артема и герцога, готовых к такому развитию событий. Иван, казалось, не бил. По крайней мере, он ни разу не размахнулся. Просто произвел какое-то полукруговое движение локтевым суставом, одновременно с этим круговое движение кистью, рука его оказалась между двух рук американца, а кисть коротко и резко ударила костяшками пальцев точно в челюсть Тейлору. Тот не упал, только отступил на шаг назад и выпустил захват. И тут же последовал второй точно такой же удар — с другой руки. Теперь Тейлор, как сдувшийся воздушный шарик, опустился на пол всей громадной массой своего более чем центнерового тела.
— Извините, — сказал, обращаясь ко всем присутствующим, Иван, поправляя на себе пиджак. — Он слишком много себе позволил.
Тейлор встал тут же. Он готов был к схватке.
— Сзади, — коротко сказал Артем и сделал шаг в сторону.
Автоматная очередь разорвала наступившее напряжение тишины. Журналисты обернулись. За спиной у них стоял полковник Пирке и американский солдат, который держал автоматическую винтовку «М-16» поднятой кверху и дырявил потолок.
— Что здесь происходит? — спросил полковник.
— Ничего особенного, обсуждаем ваше несоответствие должности, господин полковник, — сказал Артем и тут же ударил солдата ногой в печень. Американец лег послушно.
Пирке отступил на шаг и взялся рукой за кобуру пистолета.
— Угомонитесь, — сказал ему Артем, — иначе тоже будете лежать здесь же. Я настоятельно рекомендую вам сегодня же доложить командованию об инциденте, в котором вы активно замешаны. Не в том, что происходит сейчас, а в том, что произошел вчера вечером с французским журналистом Сержем Ригана. И обещаю вам, что ваша очевидная подлость обойдет все газеты мира. Будьте готовы к этому и к отставке.
Пирке оглянулся, ища поддержки в окружающей их толпе. Но журналисты, даже если они откровенно настроены проамерикански, не любят, когда задевают их интересы. Они поддерживают свою корпоративность и считают, что имеют право забираться туда, куда их не хотят пускать. Известное дело — хороший репортер, если его не пускают в дверь, лезет в окно. Одобряющих взглядов не было. Пирке помог встать солдату, начавшему приходить в себя, и вместе с ним направился к выходу. За ними заспешил Тейлор. А в дверях уже стояли и провожали американцев угрюмым взглядом четверо вооруженных македонских охранников, которых пригласил официант.
