скомандовал он и той тройке, и своим ребятам...
Бегать по крутому склону было неудобно, казалось, что одна нога у тебя короче, но они горели желанием помочь беглецам, спасти их от неминуемой расправы. Однако явно не успевали, так же, как и Володя со своими парнями. Стрелять отсюда, конечно, было можно, можно было на какое-то время задержать боевиков, но эффективность стрельбы с такой дистанции была бы слишком мала. «Команда теней» предпочитала работать в более плотном контакте и не упускать тех, с кем завязала бой. Тем более нельзя было упускать косоваров на этой, именно на этой территории, когда они в состоянии организовать широкую облаву, как на волков.
С другого склона послышались три короткие очереди. Похоже, точку уже поставили. И теперь спешить следовало только для того, чтобы отомстить.
Видно ничего не было. Слишком быстро стемнело.
Слава сменил направление и резко повел своих людей вниз, с риском скатиться и сломать шею, но желая таким маневром отрезать албанцам пути отхода.
Но те и не отходили. Хотя сложный спуск дал Славе возможность нагнать вторую группу, боевиков они не встретили.
Нашли их через пару минут на маленькой и относительно плоской поляне. Нашли по плачу девочки.
Ее мать и два старших брата — мальчишки лет семнадцати-восемнадцати, лежали расстрелянные. Один албанец держал девочку, стоящую на коленях, за волосы и расстегивал себе штаны. Остальные подвешивали за ноги к толстому суку большой сосны ее отца.
Стрелять начали без команды, с ходу. Тому, что держал девочку, Слава первым же выстрелом снес половину головы. Албанцы атаки не ожидали, они сложили оружие рядом и оказать сопротивление не могли. Только один, раненый, попытался улизнуть в кусты, но Хаймлет догнал его в три прыжка. Коротко мелькнула саперная лопатка, и послышался хруст черепа под зеленой повязкой.
Серба сняли с сука. Он был даже не ранен. Сел на камень. Прижал к груди девочку и заплакал. Слава не знал, что сказать, как утешить мужчину. Он видел за эту войну такие слезы уже не однажды. Это не слезы печали, это слезы безвозвратной потери. И еще он знал, что теперь очень не поздоровится албанцам, которые встретятся мужчине на пути. Этому человеку больше нечего терять. Он уже не будет разбирать, кто виноват в его трагедии. Он будет мстить всем, не разбирая ни возраста, ни пола, зная только одно: это — албанцы.
Наконец серб пришел в себя и встал, повернувшись к спасителям.
— Как тебя зовут? — спросил Слава.
— Вуйко, — ответил мужчина и поднял с земли автомат албанца.
— Сербы из этих краев уехали давно. Что ты так задержался? Уехал бы раньше, все обошлось бы.
— У меня жена албанка. Нас не трогали. А потом стали забирать в армию моих сыновей. Они двойняшки. Только восемнадцать исполнилось. И стали забирать. А против кого им воевать? Стрелять в племянников своего отца? Вот мы и побежали...
— Мы не можем тебя проводить. Сам дорогу найдешь?
— У меня теперь одна дорога... Дочку вот отведу к тетке, а потом пойду. Я знаю, кого мне следует искать. И найду их, обязательно найду...
— Прощай, — сказал Слава.
— Лопату не дадите? Похоронить...
Слава отстегнул свою лопатку вместе с чехлом.
— Держи. Это не просто лопатка. Боевая. Отточена. Много я с ней прошел. Может, и тебе послужит. — И он, словно прощаясь со своим оружием, резким движением срубил молодую ель. — Лучше топора...
— Как тебя зовут? — спросил Вуйко. — Чтобы хоть знать, за кого нам с дочерью бога благодарить, что дал возможность рассчитаться за все это. — Угрюмым кивком головы он показал на поляну, где лежали его жена и сыновья...
— Капитан Макараджич.
— Ты из югославской армии? Или из полиции?
— Спецназ югославской разведки. Прощай.
— Возьми меня с собой, капитан. Не смотри, что я седой. Я моложе тебя. Я служил в армии. И когда-то хорошо стрелял.
— Мы не просто армия. Мы — спецназ. «Команда теней». Я тебя понимаю. И знаю, что воевать ты будешь хорошо. Но в нашей «команде» только офицеры, для которых война — профессия. Извини, нам пора...
Группы снова расстались. Каждая отправилась по своему маршруту. Ночь — время «теней». Они привыкли к этому времени и чувствовали себя так же, как обыкновенные люди днем, при ярком солнце.
Даже в рейде по незнакомой местности «тени» ориентировались легко. Не зря Слава потратил на обучение столько времени — причем потратил на обучение грамотных офицеров, все это умеющих до встречи с ним. Он обучал и одновременно обучался сам, каждый член группы делился своим опытом, а потом все вместе доводили навыки до автоматизма. И сейчас, несколько часов назад заглянув в карту, они уверенно шли в нужном направлении, словно сверяли путь по азимуту.
База албанских боевиков, которую Слава выбрал для себя, занимала круглую долину между трех одинаковых, будто вылепленных единой рукой, лесистых по склонам и лысых на верхушке гор. Он слышал об этой базе много. Командовал отрядом приехавший из США албанец по кличке Рембо. Говорили, что он в самом деле служил в каком-то спецназе, носил звание сержанта, а здесь велел именовать себя капитаном. Кличку Рембо он взял себе сам, но подчиненным это нравилось. Американский албанец создавал отряд почти такой же, как Макаров в югославской армии. И сейчас было любопытно посмотреть, что получилось у сержанта. Хотя бы внешне оценить его базу. Честно говоря, Слава даже ревность какую-то испытывал и спортивное желание помериться силами.
В долину вели три прохода. Через два из них пролегала дорога. Сам Слава никогда бы не выбрал для базы такое место, но это дело вкуса и знаний военной науки. Третий проход Слава обязательно бы заминировал. И сейчас, подходя к базе именно с третьего прохода, со стороны гор, он предупредил своих ребят:
— Осторожнее. Здесь должны быть мины.
Однако они прошли почти до самой долины, а ни одной мины, ни одной растяжки не обнаружили.
Очевидно, Рембо чувствовал себя в этих местах настолько уверенно, что о безопасности думал мало.
Приближаться к самому объекту, обнесенному колючей проволокой в два ряда, было рискованно.
И Слава свернул перед последним поворотом на склон горы, чтобы рассмотреть оттуда всю долину в ПНВ. Но ПНВ не понадобился. Лагерь был освещен мощными прожекторами и кипел, суетился, словно на празднике. Что-то там происходило. Что именно, догадаться было нетрудно по пяти грузовикам, стоящим на плацу с зажженными фарами. Боевики готовились к выезду. А куда они могут выезжать, да еще ночью — вопрос ясный.
Пять отрядов по двадцать человек выстроились перед палатками. Группа офицеров прогуливается перед строем. Проверяют экипировку. Да, Рембо — командир серьезный. Неужели такой терпеливый, что каждого будет проверять? Но, к счастью, оказалось — нет. Заставил несколько человек показать оружие. Просто детский сад, а не армия, если у боевиков приходится оружие проверять. Курс молодого бойца, — так это называлось еще в армии советской, когда молодые солдаты в первые два месяца службы постигали армейские азы. У других Рембо проверил содержимое карманов. А там-то что ищет? Наркоту?
Так у косоваров она почти узаконена. Каждый третий — наркоман.
К последним двум отрядам командир подошел, как Наполеон к своим «ворчунам», с заметным
