купил себе сначала гараж, а потом уже и машину. Правда, машина была старенькая. Но еще хорошо бегала. Ему и не нужна была слишком престижная машина.
И все это он сделал так незаметно, без торопливости, что никому и в голову не пришло заподозрить его в том, что он не заработал эти деньги. Так действовать мог только человек с сильной волей. Сильный человек. А он всегда хотел и мечтал быть сильным. Он именно ради этого и боксом пошел заниматься, ради этого он и просил призывную комиссию отправить его служить в десант. А сейчас он — сильный и умный человек — водит за нос ментов и откровенно смеется над ними. Многие ли решились бы на такое? Он-то знает, чего стоят те, кто показывает себя сильным перед другими. Они быстро умирают, а некоторые даже пытаются вымолить себе жизнь. Были и такие: “Забирай женщину, а меня не трогай...” — Он не такой. И никогда ментам не понять комбинацию, которую он разыгрывает. Никогда...
4
Я позвонил, как и обещал, Вениамину Вениаминовичу, как только вернулся в “Аргус”.
Признаюсь, мне сразу и резко не понравился его ломающийся голос. Так только пьяный кот с мышкой пытается играть, не понимая, что мышка эта может оказаться из породы волкодавов. Почему-то он резко, без предварительного моего согласия, перешел на “ты”. Из простого чувства самоуважения я вынужден был сделать то же самое.
— А какие у тебя сдвиги намечаются? Что ты уже успел сделать? — Нет, он определенно пьян. Осталось ему только громко икнуть в трубку.
— Если сдвиги намечаются, о них говорят после того, как они состоятся. Пока у меня возникают только предположения, которые требуют дополнительной проверки. После проверки я уже смогу что-то сказать.
— Хм-м... Хорошо, тогда какие сдвиги у майора Лоскуткова? — А это уже прозвучало так, словно он заплатил мне пару тысяч баксов за то, чтобы я докладывал ему о делах ментовки. Но об этом речи у нас, если память у меня не продырявлена, не заходило.
— А об этом ты спроси майора Лоскуткова.
Он, насколько я знаю, очень тобой интересуется и, думаю, побеседовать не откажется.
— Послушай, “частник”, ты забываешься!.. — Теперь уже начальственный окрик.
Я скромно промолчал, ожидая продолжения.
— Ты забываешься... — повторил он, требуя моей немедленной реакции.
— Напротив. У меня очень хорошая память.
— Ты же деньги получил? Мало, что ли?
О работе он поговорить так и не успел. Похоже, душа требовала скандала и самоутверждения.
— В качестве аванса — хватит. Кстати, ты зайди за квитанцией. Она у меня в столе лежит.
Долгое непонимающее молчание; потом — вопрос:
— Какая еще квитанция?
— О том, что ты официально заплатил агентству “Аргус” две тысячи долларов.
— Я тебе их заплатил! Лично тебе, чтобы ты...
— Но я-то работаю от имени агентства, — довольно-таки жестко перебил я его, чтобы сразу расставить все точки над “i”. — Потому деньги эти прошли через кассу, только уже конвертированные в рубли, поскольку закон запрещает бухгалтерии принимать платежи в валюте. И тебя ждет корешок приходного ордера. Можешь забрать в любой удобный для тебя момент...
Теперь он уже молчал так долго, что я побоялся — уважаемый Вениамин Вениаминович не выдержал алкогольной нагрузки и уснул. Оказалось, нет — он стал разговаривать с кем-то там, у себя в кабинете, а потом — или сам он, или еще кто-то — нажал на рычаги аппарата. Похоже, мой выгодный клиент оказался невменяемым. И так рано, что я даже не понял, чего он добивался с утра? Если он каждый день к обеду напивается, то придется его ловить — в случае необходимости — в те часы, когда магазины еще закрыты.
Но теперь мне — не до того. Теперь пора приобщаться к современной оргтехнике и создать собственную базу данных. Я включил компьютер, чтобы набрать первый в своей истории файл для этой базы, однако, пока компьютер загружался, раздался новый звонок.
— Агентство “Аргус”.
— Здравствуйте. Господин Толстов, если не ошибаюсь? — Голос совершенно незнакомый. Вкрадчивый, скользкий, словно у его обладателя хронический гайморит. Но все же властные ледяные нотки в этом голосе капельками проскальзывают.
— Да.
— Моя фамилия — Хозяинов. Я — президент той компании, которая направила к вам Вениамина Вениаминовича.
— Рад познакомиться, — дело, как я понял, начало принимать уже другой оборот.
Более полный. Более крутой... О Хозяинове я слышал много, хотя чести сталкиваться с ним не удостаивался.
— Вы извините Вениамина Вениаминовича, он сегодня слегка не в себе. Но, дело мужское, понимаете...
— Пытаюсь.
— Что?
— Пытаюсь понять. Обычно я привык решать производственные вопросы с людьми, находящимися в трезвом виде. И хотелось бы клиентов своих видеть такими чаще.
— Да. Я понимаю вас. Но не могли бы вы приехать сейчас к нам в фирму? Прямо ко мне.
Мы все и обговорили бы лично. Это ненадолго...
— Пожалуйста. У меня как раз есть свободное время.
— Запишите адрес...
Он продиктовал, и я сразу понял, где это Оказывается, я там был уже вчера. Красивое крыльцо, футуристический козырек над ним и полусонный бездарный охранник — в том же доме, где располагается фирма Гоши Осоченко. Нечаянно я заглянул именно к ним.
— Я выезжаю.
И с сожалением мне пришлось дождаться окончания загрузки моей “чудо-техники”, чтобы сразу после этого нажать кнопку мыши на команде “выключить компьютер”. Вздох мой при этом был настолько тяжелым и непритворным, что его должен был бы услышать даже Лева Иванов, хотя его кабинет и находится в противоположном конце коридора. Может быть, он и услышал, но не отреагировал.
Я закрыл дверь и поехал.
Козырек над крыльцом по-прежнему приглашал войти. И охранник — не вчерашний — поднялся навстречу.
— К кому?
— К Хозяинову.
— Вы договаривались?
— Да. Десять минут назад созвонились.
Охранник набрал номер по внутреннему телефону, сказал кому-то о моем приходе, спросил фамилию и показал на коридор:
— Предпоследняя дверь направо.
В приемной — две секретарши. Одна — в возрасте, сердито-скрюченная над ксероксом, который ее слушается, кажется, как дикий мустанг — погонщика волов. Вторая — помоложе, довольно страшненькая и совсем уж не секретарского роста — до ста шестидесяти еле-еле дотягивает. У меня создалось мнение, что Хозяинов не слишком заботится о престиже фирмы, если не нашел себе секретарш попредставительнее.
— Пожалуйста, вот здесь можете раздеться, — показала “мелкая” секретарша на вешалку.
Я снял куртку. Ага...
