и вместо Лесс стояла похожая на нее сидхе, но с более темной кожей и хрупкими чертами лица.
Я догнал девушку и зашагал рядом.
– Вообще он тебя и невидимостью прикрыть может, если интересно. Минут на пятнадцать, наверное. И это в случае чего будет хорошая идея, ясно? Только приказывай ему прямо, иначе схалтурить может. А про все эти приговоры… Ушастые откровенно зарываются. Тут не их территория. – От шепота уже начали уставать губы.
Хотя если подумать – контролировать наземный Иррестан сидхе могут. Все-таки оборот торговли тут… достоин их амбиций. Вот подземный город контролировать они точно не могут. Оборот от торговли адамантом и мифрилом – это больше, чем ушастые могут съесть за все свои жизни. Точнее – это больше, чем согласны отдать гномы. А под горами справиться с гномами не сможет никто. Кроме Равена, конечно. Или фигуры его масштаба. Д'аррак, об одном прошу: если за время моего отсутствия уже произошло что-то настолько масштабное – пусть это будет не мое дело?
– Про невидимость он уже сообщил, но против Танцующих это не сработает. Меня тоже невидимкой не проведешь… Разве что в первые десять секунд. А еще… Кто тебе сказал, что в Иррестане тихохонько не руководят всем сидхе? – Лесс вздохнула, а потом еле заметно напряглась, указывая глазами на девушку- сидхе с длинными волосами, убранными в сотню косичек.
Та спокойно шла по коридору нам навстречу, беззаботно помахивая небольшой бархатной сумочкой на коротком шнурке. Плечи и спину ее прикрывала широкая атласная накидка-пелерина, а длинную юбку украшали разрезы до бедер. Девушка смерила меня одобрительным заинтересованным взглядом, недовольно покосилась на Лесс, но задерживаться не стала, направляясь в зал.
Алессьер молчала до самой гардеробной, где ей вернули длинный плащ, а мне – убожество, по недоразумению являющееся шпагой, но уже на пороге негромко выдала:
– Вот ты и встретился с еще одной Танцующей…
Я пожал плечами и поправил выбившуюся прядь, попутно касаясь мизинцем губы. Девицы недурного вида меня сейчас интересовали не так сильно, как двое ее напарников, наблюдающих за входом снаружи. И это у них называется «скрытое наблюдение»? Да они же даже дышат в ритме мира, нисколько не выделяясь из толпы! Они незаметны настолько, что создается впечатление пустого места. Это их и выдает. Для д'эссайнов, которые видят не толпу, а набор личностей.
Все. Тихо. Нас здесь, наверное, не тронут – во-первых, сейчас мы не особо похожи на ориентировки, во-вторых – народу вокруг слишком много.
Вопрос в другом. Есть ли у них настроение следить за парочками вида «красноволосый некто» и «сидхе»? Если есть – то у нас могут быть проблемы, если будем разделяться слишком рано. Особенно в том случае, когда они не найдут себе кого-нибудь гораздо более похожего на описание.
Я «случайно» подвернул ногу на лестнице. Ничего подозрительного – поскользнуться на мраморной лестнице не так уж и сложно. Я пролетел пару шагов вниз по лестнице и, зацепившись за плащ какого-то парня, спускавшегося под руку с голубокожей сидхе, рухнул на ступени, пребольно ушибив колени и заодно выпустив на волю короткую рубиново-красную шевелюру парня. Его подруга тихо ругнулась себе под нос и помогла своему спутнику надеть сорванный плащ, после чего они вместе куда-то заторопились.
Слава Д'яру. Все прошло лучше некуда – и иллюзия сработала как надо, ибо оба Танцующих, еще раз окинув взглядами толпу, шустро проследовали за парочкой, подарив нам пару ценнейших минут, и парень не набросился на меня с кулаками за попорченный костюм, и я не так сильно расшибся, как мог бы. Хотя, конечно, рубиновая сережка, которую я делал для получения сигналов с браслета, оказалась почти полностью опустошенной, но на одно нештатное использование ее еще хватит. Увы, потом придется новую делать, но мне совершенно не жалко.
Отойдя на пару кварталов от особняка Даррьена, мы разделились и добирались до гостиницы уже по отдельности. Добрались. Даже целыми и здоровыми. Правда, я так и не удосужился выяснить, происходило ли что по пути с Лесс или нет, добралась и ладно. Мне же показалось, что я встретил на улице… знакомого. Казалось, что я не видел его всего пару недель, но этого конечно же быть не могло. Потомок? Вряд ли. Он был отнюдь не из тех личностей, которые заводят потомство. Но когда я обернулся, на улице никого не оказалось. Надеюсь, что мне почудилось, искренне надеюсь. Хотя он мне был должен больше, чем я ему, но решать проблемы старых долгов мне сейчас совершенно неинтересно.
Выступать мы с Алессьер решили утром – благо до него осталось часов пять. Как раз можно собрать вещи и немного поспать. Я покидал вещи в ранец и снова склонился над столом. Весь день работал, так что осталось лишь немного доделать свои произведения. Подарок для Лесс, который я, увы, не успел завершить к балу, принял окончательную форму.
Подвеска. Красивая, наверное, хоть я и не знаком с канонами красоты у сидхе. Изготовленная из серебристо-голубого металла с легким фиолетовым отливом девушка. Если хорошо присмотреться, то можно различить черты Алессьер. Фантазией художника, то есть моей, сидхе получила себе в пользование пару крыльев, усыпанных мелкими кристалликами алмазов. Она стоит (или все-таки парит?) напротив тонкой рубиново-красной пластинки в форме огня, цвет которой слабо пульсирует от ярко-красного к более темному. Вся композиция – практически медальон. Уже остывший, окруженный слабозаметным защитным полем – на всякий случай.
Ну и заодно я немного поправил свой клинок – наточил, сделал вставки из других металлов и пары интересных сплавов и только что, в качестве финального аккорда, вогнал в рукоятку три голубоватых кристалла, превращая заурядный эсси'д'шарме в полноценное оружие. Крайн с ними, с походными качествами. Ловец душ мне сейчас больше пригодится. Конечно, емкость маленькая, но на следующей стоянке… Ладно, времени все равно не хватит. А пока мне достаточно и такой «игрушки».
Я ненадолго зашел к Алессьер, которая, по-видимому, переодевалась в небольшой гардеробной, но я ограничился только тем, что повесил медальон перед зеркалом. Надеюсь, утром увидит. Желать ей сладких снов я не стал – ибо я хотел выспаться, а во мне все еще сильны были воспоминания о вчерашней ночи, когда я все-таки решился последовать этикету…
Работы по наладке своей амуниции я начал еще вечером, который стал ночью совершенно неожиданно. На всякий случай, да и из вежливости я решил заглянуть к Алессьер проверить, все ли в порядке. К сожалению… или к счастью?.. она уже спала. Сложно сказать, что я застыл, как громом пораженный, но зрелище обнаженной девушки, лежавшей под одеялом на спине, было потрясающим. Особенно если учесть мое подозрительно доверительное отношение. В комнате царил полумрак и аромат лунной ночи. А еще – немного пахло сеном.
Талия девушки была прикрыта одеялом, но именно что лишь прикрыта. А грудь вообще свободно целилась в потолок, чуть отсвечивая голубизной одного из сосков – второй прикрывали ее чудесные волосы. Я тихо вошел внутрь, притворив за собой дверь.
Сидхе шевельнулась во сне, и рука ее, подложенная под голову, совершенно естественным образом соскользнула вниз… к одному из уголков подушки. Алессьер еще не проснулась, но, похоже, уже была близка к этому. По крайней мере, к кинжалу, без которого она не ложилась спать, она уже потянулась. Впрочем, браслет, видимо, решил, что его подопечной сейчас важнее крепкий и здоровый сон, так что Лесс практически сразу перевернулась на другой бок, отпуская оружие. Одеяло, естественно, сползло…
И мне стало действительно жарко. Хорошо, что у д'эссайнов терморегуляция и выделительная система построены не как у людей, иначе бы меня точно бросило в пот. На едва гнущихся ногах – с трудом получилось уговорить колени не играть пляску и гнуться по-человечески – я подошел к кровати Алессьер, молясь о том, чтобы моей выдержки хватило на то, чтобы поцеловать ее в лоб, шепнуть «спокойной ночи» и уйти. Благо о том, чтобы просто уходить, речь уже не шла.
Вот только то, что произошло дальше, изумило донельзя. Когда я уже тянулся к ее лбу, руки Лесс обвили мою шею и притянули меня поближе, а затем губы ее нашли мои. Поцелуй был глубоким и страстным. По субъективному мнению, прошло несколько часов. По объективному – минуты полторы. Но мне хватило, для того чтобы самоконтроль чуть было не сказал «а, ладно, крайн со мной». Впрочем, дальнейшие действия Алессьер успокоили меня получше, чем ведро холодной воды собачью свадьбу.
Все так же не открывая глаз, она оттолкнула меня и тихо, но вполне отчетливо, сказала «Что за эротичные кошмары нынче пошли», после чего перевернулась на другой бок и окончательно уснула. Мне ничего не оставалось делать, кроме как выйти в свою комнату и попытаться заснуть, хоть и не спалось
