– Почем я знаю? Отдай, а?
– Слои образа, значит…
Она улыбнулась и накрыла сканер левой рукой, поглаживая его. По неуловимому движению ее лицевых мышц Тима догадался, что говорит – не разжимая тонких, подкрашенных фиолетовым губ. Манни вырвал у Рибосомы прибор и метнулся вдоль ряда. В мозгу у Тимы пронеслась мысль: «Посылает сообщение полиции!», и в следующую секунду он тоже бежал, но в противоположную от товарища сторону. На ходу он отдал приказ Домовому переместить его прочь с этого узла, по любому адресу в списке «избранного». Ему показалось, что он расслышал за спиной едкий смешок, но оборачиваться было некогда – образ аудитории расплылся, заменяясь холодным провалом межузельного континуума.
6
Вероника помолчала еще минуту, тщетно ожидая от бионов отклика. Затем, не разжимая губ (пусть поломают свои пустые головы, о чем она разговаривает с программой), устало обратилась к Кассию:
7
На долю секунды Тима потерял сознание, но это не помешало Домовому послать в мозг мальчика приказ на торможение. И вовремя: информационные потоки загустели, по Тиминым ушам ударил сверхмедленный инфразвуковой ритм, растекшись в голове подобно волнам черной, тяжелой воды.
Он понял, что занимает высокий стул перед стойкой «орбитального» бара, потому что ступни его оказались приклеенными к полу слабыми магнитами, а в теле разлилась приятная легкость (следствие искусственной невесомости).
Посетителей оказалось всего человек десять, и все совершенно незнакомые (Тима обычно появлялся здесь часов в шесть вечера по среднеевропейскому времени). На новенького никто не обратил внимания, кроме пожилого биона за стойкой, терпеливо ожидавшего от гостя первых команд.
– Смываемся! – не сдержавшись, голосом выкрикнул мальчик. При этом он уставился на на биона – вдруг тому вздумается запустить вслед за поспешно отчалившим гостем «прилипалу». Но бармен нимало не озаботился Тимиными проблемами и выполнял свою древнюю как мир программу – натирал бокалы чистым полотенцем.
Этим он вверг Тиму в жуткое бешенство.
– Вирус тебя побери, – злобно прошипел он. – Я же ни в чем не виноват!
Под руку подвернулся пустой стакан, Тима в ярости схватил его и швырнул в пространство. Не сдерживаемый тяготением, стакан пролетел через весь зал, несколько раз сверкнув отраженным светом, и беззвучно поглотился стеной. На ее поверхности возникли быстро «затухающие» концентрические круги.
Скрыться от полифага в пределах узла было невозможно, так же как и переспорить личную программу. Та всего лишь старательно следовала своим инструкциям, выдавая беглеца сетевому патрулю. Разумеется, Домовой не мог испытывать сомнений в своей правоте.
Из окружающего Тимин стул участка пола стремительно полезли узловатые, жесткие корни отвратительно розового цвета. Они с легкостью проткнули твердую с виду стойку. В течение нескольких секунд корни намертво спутали образ Тимы в Сети, хоть он и не думал сопротивляться (во всяком стереофильме или любой постановке, где имелись сцены с полифагом, ни одному актеру не удавалось избавиться от полицейского захвата).
Его полная неподвижность привела к тому, что твердые языки не проткнули Тиму насквозь. А то бы не избежать театрального хруста костей и потоков виртуальной крови.
8
Бионы задвигались еще интенсивнее. «Отец» вырвал-таки конечность из тисков гравитационной ямы, в последний момент спася свой пыльный ботинок (его физическое тело вот уже лет десять находилось в полностью автономном боксе, якобы стерильном – никому не приходило в голову открыть его и протереть тряпочкой), Натали принялась лежа подскакивать на кровати, а обладательница неисправного разъема вдруг выдернула кабель из шеи и обиженно сказала:
– Все надо мной смеются. Вместо «и» я говорю «ы», и наоборот.
Вероника, пораженная, уставилась в черноту, будто могла рассмотреть в ней бесплотный образ Кассия.
– Ты испортила мне жизнь! – взвизгнула Вера-4 и швырнула кабель в лицо сестре, но тот попал в силовую ловушку и отклонился от прямолинейной траектории.
– Это хорошо, – одобрила Вероника. – Это даже в чем-то символично: сломанный пин и сломанная жизнь создают связку техника – человек, демонстрируя взаимозависимость.
– Осмелюсь уточнить, что пока имеется только намек на зависимость человека (персонажа Кудли) от физического состояния коннектора (его характеристик). Зависимость последнего от персонажа Кудли явным или неявным способом не обрисована.
Вероника нахмурилась и стала прохаживаться вокруг прозрачного цилиндра, всячески демонстрируя усиленный творческий поиск – она морщила лоб, чесала в затылке, потирала виски и порой замирала, созерцая пустоту.
9
Интерьер полицейского участка – чрезвычайно бедный и даже аскетичный – столько раз фигурировал в разнообразных (в том числе интерактивных) постановках и их проекциях на плоскость, что Тима словно очутился в давно знакомой и привычной обстановке. Только на этот раз, к несчастью, он не был актером самодеятельного театра.
Его пристегнули ржавыми цепями к жесткому стулу, привинченному к металлическим плитам пола. Голову стискивала бутафорская сканирующая консоль – мальчик знал, что со стороны та похожа на камеру для фигурной укладки волос.
Компьютер не отозвался – очевидно, канал связи был заблокирован.
Пустые внутренности серого куба расплылись рябью и впустили в себя коренастую фигуру полностью лысого, одетого в черную форму патрульного. Его грудь пересекала одна серебряная полоса, и Тима с некоторой обидой подумал, что его делом будет заниматься самый младший в иерархии полицейских бионов. Людям – если они вообще работают в полиции – его случай был неинтересен.
– Я не виноват, – сказал он и пошевелил пристегнутыми руками (массивные цепи даже не зашуршали – примитивная, но прочная имитация).
– Ложь, – холодно ответил бион. – В лог-файле Департамента образования зафиксировано временное обладание чужим противозаконным устройством с не установленными свойствами и бегство от полифага по адресу учебного Центра того же Департамента. Сообщник?
– Его зовут Манни. Я не знаю его адреса. И я не знал, что у него было незаконное устройство.
Про сетевой адрес он мог бы и не говорить – полицейская программа первым делом изучила память Домового. Конечно, нужных сведений в ней не обнаружилось: семейного узла, куда бы стоило приглашать друзей, у Манни не было. Его брат, видимо, ухитрился обойти одно из правил для частных экспертных систем и действительно запретил своей программе вызывать сетевую полицию. Судя по всему, ему нередко приходилось нарушать закон.
Да уж, Манни его крепко подставил… Очевидно, парнишка попросту стащил сканер, чтобы побаловаться им на «безопасном» узле. Но какова Рибосома! Надо же было нарваться на такую гадину в первые же пять минут.
Но почему Домовой не вызвал полифаг в учебный Центр? Видимо, сканер был не так прост и содержал в себе обманку – его использование показалось стандартной домашней программе вполне невинным занятием. А красивая сучка все равно что-то заподозрила!
– Закон был принят девяносто шесть дней назад, как только появились первые такие программы, – пояснил бион, по-прежнему двигая только картонно- бледными губами.
– Какой закон?
– «О запрещении несанкционированного правообладателем изменения проецируемого в Сеть образа произвольного содержания». Ознакомьтесь с его текстом. – Статьи в сопровождении визуального ряда примеров замелькали у Тимы перед глазами, спустя секунду уже намертво отпечатавшись в его постоянной памяти. В то же самое мгновение он уже знал меру своей вины.
Чудовищное, несоразмерное преступлению наказание не замедлило воспоследовать.
