направлении, а после еще минут десять петлять по каким-то малолюдным улочкам, ежеминутно приставая к прохожим с расспросами. Зато по пути я сделала одно интересное открытие: дом, в котором останавливалась Ася, находился совсем недалеко от этого учреждения – на расстоянии всего-навсего одного проходного двора! И, вероятно, именно этой дорогой актриса каждый день добиралась от станции метро, приезжая из своего Останкина…
Сердце мое забилось учащенно, когда я открывала дверь рядом с зеленой вывеской «Сбербанка». Судя по этой вывеске, до закрытия оставалось двадцать минут.
Это была совсем маленькая касса, и даже без охраны. Последний посетитель – какой-то паренек – вышел мне навстречу, и женщины за стойкой зашевелились в ожидании скорого побега к мужьям и детишкам. Когда я появилась в дверях, они оживленно обсуждали приключения героев очередного телесериала.
– Девушка, вы чего хотели? Мы сейчас закрываемся! – выглянула из-за «барьера» бойкая толстушка средних лет.
Ее голос, да и весь вид говорили о том, как она недовольна неожиданной помехой. Я замахала руками.
– Не беспокойтесь, я на минутку. Мне только спросить… Насчет внутрибанковской лотереи.
– Ах, вот что… Да чего о ней спрашивать-то? Проверяйте билет, и все дела.
Я тревожно взглянула на большие электронные часы под потолком.
– Сегодня?
– Почему сегодня? Завтра, послезавтра – да когда хотите! – Толстушка смерила меня выразительным взглядом. – Хоть вообще не проверяйте, миленькая, это ваше дело.
Мои брови радостно взлетели вверх.
– Значит, завтра будет еще не поздно?! Уф, а я думала…
– Поздно? Да кто вам такое сказал?! Хоть через полгода приходите: главное – чтоб до следующего тиража успеть, иначе могут быть проблемы с получением выигрыша.
– Спасибо! Ой, женщина, какое вам спасибо! – Я была готова броситься на шею толстухе. – Вы меня просто к жизни вернули. А то сегодня на работе девчонки наплели, что сегодня – последний день тиража. А я, как назло, билет дома оставила, и пораньше вырваться никак не могла…
Я примолкла, как будто от волнения у меня перехватило дыхание. А для пущей убедительности приложила руку к сердцу.
– Да вы успокойтесь, все ведь нормально, – сочувственно проговорила молодая худенькая женщина, голова которой появилась в окошке.
– Да-да… Спасибо вам! Я ведь чего беспокоюсь-то? Не из-за денег, это все ерунда. Мне этот билет сынок подарил, вот в чем дело. С бабушкой, конечно, но все равно… Если б я тираж прохлопала, мои очень расстроились бы, понимаете? Я-то ни в какой выигрыш не верю, а вот мама – она очень на билет надеется. Вот бы, говорит, нам двадцать тысяч выиграть – не помешало бы. Особенно теперь…
Я доверительно подняла глаза на собеседниц и снова их опустила. Закусила губу.
– Муж от меня ушел, понимаете? Только что, на днях… Ладно, – встрепенулась я, – извините меня! Разоткровенничалась тут…
Может, Станиславский и крикнул бы: «Не верю!» – а вот мои слушательницы, похоже, проглотили «наживку» целиком. Послышались сочувственные вздохи. Да я и сама готова была зареветь – так разжалобила меня саму эта выдуманная история!
– Дочка, да не переживай ты так, не надо… – начала было пожилая женщина, больше похожая на вахтершу, чем на служащую банка. Но ее перебила» бойкая»:
– Да уж, точно: вам теперь, в вашем положении, деньги были б кстати. Только насчет двадцати «штук» – это вряд ли, потому что одна такая у нас уже была. Двух случаев подряд просто быть не может. По теории вероятности!
– А что, кто-то выиграл двадцать тысяч? – спросила я, стараясь, чтобы мой голос не дрожал от возбуждения.
Впрочем, женщинам было уже не до моих эмоций: всех трех прямо распирало от желания выболтать то, что, по всей видимости, было главной сенсацией последних дней. Они высунулись из-за стойки и загалдели наперебой.
– А вы еще не слышали? Девушка, на прошлой неделе…
– Нет, дней десять назад – тогда еще Вера работала. Красивая! На фотомодель похожа.
– Да что ты болтаешь – «модель»… Артистка она, Вера мне сама говорила. Только не москвичка, из какого-то другого города. Приезжая, в общем.
– Ну, тогда понятно, почему она выигрыш не стала получать: опасно же ехать, с такими-то деньжищами! Другое дело билет: положил его в какой-нибудь журнальчик, никто и не догадается…
Сомнений не было: они говорили про Айседору Палискиене! Это ее лотерейный билет выиграл двадцать тысяч долларов! Но мне нужны были бесспорные доказательства, и я решила играть до конца.
– Девочки…
Пошатнувшись, я ухватилась за стойку, чтоб не упасть.
– Нет, я не верю в такую подлость судьбы! Неужели это она?!
– Да кто, кто? Что такое?!
– Эта приезжая актриса… Такая высокая блондинка с длинными волосами, очень эффектная, да?
– Точно! – Бойкая переглянулась с «вахтершей». – Настоящая артистка. А вы-то откуда знаете?
– Господи! Да это же она увела моего мужа!!!
Последовала немая сцена. На затянувшейся паузе убитая горем героиня кое-как добралась до канцелярского стола с бланками приходных и расходных ордеров и без сил опустилась на квадратную скамеечку. И только тут посыпались реплики персонажей второго плана.
– Боже мой, артисточка из Тарасова! – потерянно твердила я, не обращая никакого внимания на женское сочувствие.
– Кто бы мог подумать… Эта золотоволосая хищница с личиком ягненка! Значит, мало ей было моего Ромы – она еще кучу долларов выиграла! На обустройство, так сказать, молодой семьи…
– А ты, Михална, говоришь – «Во имя любви»… Вот они где, настоящие страсти-то: никаких сериалов не надо! – совсем даже не бойко резюмировала толстушка.
– А ведь точно: из Тарасова она, я вспомнила, – добавила, шмыгнув носом, самая молодая и худенькая. – Ну и дела: кому-то счастье, а кому-то…
– Женщины, миленькие! – вскинулась я. – А мужа моего вы с этой стервой не видали? Высокий такой, плечистый красавец-мужчина… Гад! Хочу знать, когда он с ней гулять начал, с этой…
– Знаете, у нас тогда здесь народу было – не протолкнуться, – неуверенно пожала плечами бойкая – скорее всего, здешняя начальница. – Первая половина дня – самый пик… Эту дамочку наша Вера обслуживала, может, она вам лучше скажет, был ли при той спутник. Только она сейчас в отпуску, Верочка. Да нет, по-моему, одна она была, эта краля. А, девочки?
– Был при ней хахаль, – вдруг изрекла пожилая. – На улице ее ждал. Я как раз ведро выносила, видела, как они к проходному двору потопали. Видать, она ему сразу сказала про выигрыш, потому что он ее на руки подхватил и закружил, с радости-то. А она, бесстыжая, на шею ему прыг – и ну целовать…
Я чуть не забыла, что мне следует держаться в образе убитой горем покинутой жены. Так трудно было самой не завопить «с радости»: дело можно считать раскрытым!
– Боже мой… Какой он был, скажите мне?! Волосы темные волнистые с проседью, да? Маленькие усики?
– Точно, он. Да твой это был, дочка, не сомневайся. Послушай доброго совета: раз такое дело – лучше уж сразу оторвать, по живому. Быстрей зарастет!
– Это точно, миленькая! – энергично вступила в разговор толстушка. – Плюньте вы на этого гада, который родного сына променял на заезжую кралю с «бабками»! Может, она его через полгода выставит, так на коленях обратно приползет, прощенья просить будет. Зачем он ей сдался, если у нее теперь деньги есть? Да она теперь мужиков может менять как перчатки! Вот у нас в доме был такой случай, я вам скажу…
Но сказать она ничего не успела – во всяком случае, мне. Сначала я услышала, что кто-то вошел в помещение сберкассы с улицы – вернее, не вошел, а ворвался. Потом увидела, как густо накрашенные глаза начальницы расширяются, вылезая из орбит. Потом я обернулась… Ах, лучше б мне этого не делать, а сразу упасть бы в обморок!
У входной двери стояли двое в черных кожаных куртках и черных масках с прорезями для глаз. Это было ужасно само по себе, но еще ужаснее были огромные черные пистолеты, которые грабители держали в вытянутых руках! Один из них был наставлен на трех женщин за стойкой, а другой… Другой глядел своим жутким черным дулом прямо мне в лоб.
– Не шевелиться, это ограбление! Все на пол, живо!
Пожилая уборщица слабо охнула и схватилась за сердце. Вероятно, налетчик подумал, что она замыслила какой-то трюк, потому что он резко прыгнул вперед и замахал пистолетом перед самым носом старушки.
– Без глупостей, старая стерва!!! – истерично взвизгнул он. – Кто попробует выкинуть фокус – пристрелю, понятно?
Голос у бандита был очень даже странный для представителя этой опасной профессии: тонкий, почти детский. Однако это не мешало ему «работать» со знанием дела. Молоденькой кассирше, которая стояла позади всех, грабитель швырнул большую черную сумку.
– Ты, пигалица! Сыпь кассу сюда. Будешь умницей – получишь премию: свою жизнь! Остальные – на пол, я сказал!!!
Две перепуганные женщины стали медленно оседать на пол. Я все так же сидела на скамеечке, облокотившись на стол, вполоборота к грабителям, и глядела на них во все глаза.
Можно не сомневаться: это не бунтарский дух моей родной сестры Полины проснулся во мне. Я, конечно, первая выполнила бы требование бандитов – если б только могла! Проблема была в том, что я не могла его выполнить: на меня напал столбняк.
Если б налетчик, который держал меня на мушке, обладал хотя бы зачаточными познаниями в области психологии, он, без сомнения, понял бы, что в таком состоянии я не представляю опасности, и оставил бы все как есть. Но это был – увы! – самый обычный темный бандит без университетского образования…
– А тебе что – особое приглашение требуется?! Лежать! – И, не тратя больше слов, он врезал мне рукояткой пистолета по макушке.
По-моему, у меня даже вырвался вздох облегчения: наконец-то можно лечь и расслабиться… В те несколько мгновений, пока электронные часы над стойкой и морды грабителей в масках с дырками еще вертелись у меня перед глазами, я успела услышать какие-то вопли и звон разбитого стекла. А потом сразу стало очень темно и очень тихо.
Когда я открыла глаза, то первое, что увидела, был Жора Овсянников в белом халате внакидку, склонившийся над моей постелью. И только
