потом и Николай приехал…
— Мам, какой шторм ужасный! Мы еле проехали — волны почти до шоссе доставали, сейчас уже, наверное, достают…
Юлька стала толкать брата, чтобы тот умолк и не выдавал матери лишнюю информацию, но Алла уже успела представить себе, что было бы, если бы волна достала до шоссе, и побледнела.
— Мамочка, успокойся, все ведь обошлось, все хорошо.
— Так значит, врач не сумеет проехать…Я подумала, что, может быть, съездить за врачом.
— Что вы, вот утром увидите — весь пляж будет под водой, а ведь шоссе за туннелем ближе к морю подходит, чем ваш участок.
— Что же с ними делать?
— Во-первых, нужно попробовать их напоить и накормить чем-нибудь горячим. Перевязал я их по всем правилам, сыворотку противостолбнячную вколол, болеутоляющее. Нужно еще снотворного им дать. А утром посмотрим, будем действовать по обстановке. Вкусно пахнет! Покормите нас?
Все собрались на кухне за большим обеденным столом. Псы лежали снаружи: в кухню им заходить запрещалось, а поели они раньше — Алла всегда кормила их до людей, чтобы собаки не завидовали.
Алла смотрела на своих невольных домочадцев и думала, как по-разному все едят, и как манера есть выдает характер человека.
Толик ел истово, как и полагается молодому человеку, солдату, которому надоела казенная кухня. У него, что называется, « за ушами трещало», а лицо выражало блаженство.
Николай ел со сдержанным аппетитом, быстро, но не жадно.
Зойка лениво ковырялась в тарелке и еле жевала, весь вид ее выражал скуку. Несколько раз она вынимала сигарету из кармана своей бессменной курточки, но, словно опомнившись, быстро взглядывала на Аллу и прятала обратно в карман.
Алла порадовалась, что дети приняли ванну до ужина. Они сидели в своих пижамках и халатах такие чистенькие и умилительные, такой румянец сиял на их загорелых мордахах, что у нее заныло сердце в странном предчувствии непонятно чего.
Глаза у них слипались, но ели они довольно активно, правда, всего не съели и отправились спать, предварительно «клюнув» Аллу с двух сторон в щеки теплыми носами.
— Зубы почистите, — сказала Алла им вслед, и дети вышли из кухни. Ральф поплелся за ними.
Только— только Алла открыла рот, чтобы заговорить, как раздался дикий крик двух детских голосов, одного мужского и бешеный лай Ральфа. Николай тут же вскочив и, выхватив откуда-то из своей одежды пистолет, кинулся на крик. Рекс бежал впереди адъютанта,
Алла бросилась за ними.
— Держитесь за мной, — коротко кинул Николай ей, а сам широкими прыжками через несколько ступеней помчался вверх по лестнице следом за собакой.
На втором этаже возле кабинета хозяина жался к стене один из мотоциклистов — тот, что шел сам, — Ральф лаял, рычал и наскакивал на него с одной стороны, Рекс с другой, а на ковре сидели дети и плакали.
— Что здесь происходит? — мрачно спросил Николай, — Алла Сергеевна, отгоните собак, вас они слушаются.
— Да вот, я пить захотел… а дети… я не знаю…— он с ужасом косился то на собак, то на пистолет в руке Николая и был, судя по всему, напуган не меньше детей.
— Ребятки, что с вами, почему вы кричали? — обнимая и целуя детей, спрашивала Алла.
— Да-ааа, мы ид-дд-дем, а-а-а тут кто-то… мы ис… ис… испугались.
— Так ведь вы же знали, что наверху люди.
— Мы заб… забылиии…
— Вы есть хотите? — спросил Николай больного. — Кстати, питьевая вода у вас в комнате есть, я специально графин со свежей поставил.
— Да, не отказался бы, есть хочется. Не увидел я графин, извините.
— Да, при чем тут «извините»! Просто можно было не вставать, вам отдых нужен. А как ваш друг?
— Он спит.
Николай подошел к перилам и свесившись вниз позвал негромко:
— Анатолий, ко мне.
Толик выскочил из кухни, тоже с пистолетом в руке и примчался наверх.
— Проводи человека до кухни и покормите его, а мы с Аллой Сергеевной детей уложим.
Толик пистолетом велел больному идти вперед, но тот зашатался и ухватился за перила. Толик поддержал его, и они стали медленно и осторожно спускаться, причем ужас больного перед пистолетом, который Толик так и держал в руке, выражался в том, что он все старался отодвинуться от своего провожатого и спускался, почти лежа на перилах.
Николай и Алла с детьми поднялись в мансарду. Алла пошла с ребятами в их комнату, а Николай заглянул в спальню, где лежал пострадавший.
— Мамочка, ты посидишь с нами? — спросила Юлька.
— Конечно, мои хорошие, ложитесь и засыпайте, все будет в порядке.
Дети уснули быстро, и Алла спустилась в кухню, оставив перед дверью детской Ральфа.
Внутри у нее все дрожало мелкой дрожью, и она подумала, что нужно бы выпить рюмку коньяка, чтобы успокоиться.
Захватив из бара в гостиной бутылку, она вошла в кухню.
Больной ел под присмотром Толика. Николай сидел у стола и что-то чертил на листке бумаги, а Зойка стояла у окна.
— Хотите выпить? — спросила Алла у Николая.
— Спасибо, нет, — ответил тот.
— Я хочу, — вскинулся Толик.
— Вот и хоти молча, понял?
— А почему?
— Рядовой Бурмистров, вы как разговариваете со старшим по званию?! — возмущенный рык Николая был, тем не менее приглушенным: он помнил о детях и не хотел их разбудить, — вы на службе, какие могут быть выпивки?
— Я думал… То есть… Виноват, товарищ… — тут Николай жестом прервал его и разрешил сесть.
Больной перестал есть и смотрел на обоих вытаращенными глазами и забыв закрыть рот.
— Кушайте, кушайте, — успокаивающе сказал ему Николай, а потом обратился к Алле, — вы рюмочку выпейте, много не надо. Будете лучше спать. Зоя, вымойте посуду и уберите со стола — нужно хозяйке дать отдых. Так, Анатолий, ты ночуешь в комнате с пострадавшими.
— А вы, — заикнулась Алла.
— А я в холле на диване.
— Зоя, ты можешь занять одну из спален в мансарде. Тебе там будет удобно: при ней ванная комната, все есть. Я тебе на кровать положу нужные вещи.
Зойка только дернула плечом и небрежным тоном сказала:
— Ваще-то Толян может в моей комнате спать. Я видела — там во всех спальнях по две кровати.
— А чо, — загорелся Толик, — я готов, в их комнате все равно обе кровати заняты.
— В другой раз, — осек его Николай, — я сказал, где ты ночуешь. Идем, я тебе раскладушку выдам и постель. Идемте с нами, — кинул он больному, и тот, шатаясь пошел к двери. Николай и Толик подхватили его под руки и почти понесли по лестнице.
Алла тоже медленно побрела вверх. Она заняла спальню хозяев, пока их не было. Комната была просторная и уютная. Алла села в кресло, налила себе рюмку коньяка и попыталась осмыслить все события дня.
Что— то странное было в происходящем, но она никак не могла понять, что именно.
