Стриплинг. — Господин председатель, я считаю, что мы можем разрешить свидетелю пригласить адвоката.
Председатель. — Мистер Эйслер, поднимите вашу правую руку.
Эйслер. — Я не подниму мою правую руку до тех пор, пока мне не будет предоставлена возможность сделать заявление.
Стриплинг. — Господин председатель, я думаю, вы должны объявить, чему посвящено слушание, прежде чем принимать решение о правах свидетеля Эйслера.
Председатель. — Мистер Эйслер, вы в Комиссии по антиамериканской деятельности. На основании шестьсот первого параграфа гражданского права нам вменено в обязанность расследовать характер и объект антиамериканской пропаганды в Соединенных Штатах, а также выяснить, какие иностранные государства стоят за этой пропагандой и является ли ее целью свержение правительства США, а также иные вопросы, возникающие в связи с исследованием главного. Поскольку Коммунистическая партия США признана подрывной организацией, все формы ее деятельности подлежат рассмотрению в нашей комиссии. Поэтому ваши ответы на вопросы должны быть прямыми и ответственными, никаких двусмысленностей. Мы не намерены дать вам возможность выступать с какими бы то ни было заявлениями до тех пор, пока вы не принесете присягу. Лишь после присяги комиссия рассмотрит ходатайство о приобщении вашего заявления к делу. Итак, поднимите вашу правую руку.
Эйслер. — Нет.
Председатель. — Мистер Эйслер, не забывайте, что вы являетесь гостем этой страны.
Эйслер. — С гостями так не обращаются, потому что я...
Председатель. — Эта комиссия...
Эйслер. — Потому что я не гость, а политический заключенный в Соединенных Штатах.
Председатель. — Одну минуту! Вы готовы присягнуть?
Эйслер. — Я не могу присягнуть, прежде чем не сделаю нескольких замечаний.
Председатель. — Нет, сейчас вы не будете делать никаких замечаний.
Эйслер. — Значит, не будет никакого слушания моего дела — во всяком случае, в моем присутствии.
Председатель. — Вы отказываетесь присягнуть? Я правильно вас понял, мистер Эйслер? Вы отказываетесь присягать?!
Эйслер. — Я готов ответить на все ваши вопросы.
Председатель. — Одну минуту... Вы отказываетесь дать присягу?
Эйслер. — Я готов ответить на все ваши вопросы.
Председатель. — Мистер Стриплинг, вызовите другого свидетеля. Комиссия будет соблюдать свой порядок. Вы ведь отказываетесь присягнуть перед лицом нашей комиссии.
Эйслер. — Я не отказывался и не отказываюсь присягать.
Стриплинг. — Господин председатель, по-моему, свидетель должен замолчать. Или же встать и присягнуть. Или же быть выведенным из зала — во всяком случае, до тех пор, пока мы не придем к единому мнению.
Сенатор Мундт. — Господин председатель, спросите его еще раз: готов ли он присягнуть?
Председатель. — Вы снова отказываетесь принести присягу, мистер Эйслер?
Эйслер. — Я никогда не отказывался дать показания под присягой. Я доставлен сюда как политический заключенный. Я прошу дать мне возможность сделать несколько замечаний по делу — всего три минуты — перед тем, как я присягну и отвечу на ваши вопросы, а потом выступлю с моим заявлением.
Председатель. — Я уже сказал, что вы получите право на слово лишь после того, как ответите на наши вопросы под присягой. Затем ваши замечания — если следствие найдет их заслуживающими внимания — будут рассмотрены комиссией. Но сначала вы должны присягнуть.
Эйслер. — Вы ошибаетесь в этом пункте. Я ничего не должен, ибо я политический заключенный. А политический заключенный ничего никому не должен.
Председатель. — Вы отказываетесь присягнуть?
Эйслер. — Я прошу дать мне три минуты для того, чтобы я мог разъяснить комиссии то, что я на...
Председатель. — Мы будем дискутировать ваш вопрос только после того, как вы присягнете.
Сенатор Мундт. — Господин председатель, я полагаю, что свидетель должен быть удален.
Сенатор Ренкин. — Согласен.
Председатель. — Уведите свидетеля.
Стриплинг. — Господин председатель, я бы хотел, чтобы знали, в какую тюрьму отправят Эйслера.
