увидели, что повелитель плачет. И души их охватил ужас.
Царь же сказал — и сказал голосом простого человека, а не царя:
— Воистину мне печально подумать о краткости человеческой жизни. Через каких-нибудь сто лет ни одного, ни единого человека из всех них не будет среди живых…
И сказав это, царь, не глядя ни на кого, удалился в шатер. А придворные не знали, что им говорить и что делать. Войско же все шло, и земля колыхалась от одного края небес до другого, и казалось, этому не будет конца.
Царь царей, повелитель персов так и не вышел больше в тот день из шатра. На этот раз после смотра не было ни наград, ни казней…
Так, или примерно так, повествует греческий историк Геродот. Произошло это в весенний месяц нишан, во второй день молодой луны, две с половиной тысячи лет назад.
1. Те, кто в пути
Человеку всегда казалось, что природа поступила несправедливо, отведя ему столь краткое существование и обрекая его смерти. Задолго до великого Ксеркса жители древнего Шумера, обитавшие на болотистых берегах Тигра и Евфрата, мучительно размышляли об этом. Почему боги, давшие человеку разум, не наделили его бессмертием? С глиняных табличек, испещренных клинописными знаками, сквозь темные туннели пяти тысячелетий доносится до нас полный недоумения и скорби голос:
Но никогда человек не стал бы тем, что он есть, если бы ограничился лишь причитаниями. Вот почему Гильгамеш, герой первого в мире эпоса, отправляется в опасный путь за далекое море, чтобы добыть там «цветок как терн», дарующий молодость и отодвигающий смерть.
Проходили годы и тысячелетия, менялись представления о добре и зле, умирали боги и рождались новые, но неистребимой оставалась эта мечта, эта вера, что есть путь? единственный среди множества, ведущий к бессмертию. И к чести человечества, всегда находились безумцы, искавшие этот путь. Кто скажет, сколько было их — безвестных и безымянных, рискнувших отправиться по следам Гильгамеша и не дошедших до цели, сбившихся с дороги и погибших на ложных тропах?
Эпос о Гильгамеше говорит о цветке, несущем бессмертие. «Махабхарата», эпос Древней Индии, упоминает о соке какого-то дерева, продлевающем жизнь человека до 10 000 лет. Древнегреческие историки Мегасфен и Страбон тоже упоминают об этом. А Элиан, римский автор, живший во II—III веках, рассказывает о деревьях, плоды которых способны якобы возвращать утраченную молодость.
Другие древние тексты упорно говорят о какой-то «воде вечной жизни». Традиция эта существовала и у африканских народов, и у народов Америки, и у славян в форме преданий о «живой воде». Русские былины помещают источник живой воды на острове Буяне, который стоит посреди океана. Жители же океанских просторов искали источник воды, дающей вечную жизнь, в краях, лежащих за «много дней пути».
Точно так же если жители соседних с Китаем стран помещали такой источник живой воды в Китае, то сами китайцы, следуя той же логике, отправлялись на поиски ее куда угодно, но только как можно дальше, за пределы своей страны.
Одну из таких экспедиций связывают с именем китайского императора Цинь Шихуанди (259—210 до н. э.).
Это был император, который объединил страну и начал строительство Великой Китайской стены. Стена оградила страну от кочевников, а императора — от военных тревог, столь тяготивших его предшественников. Но на смену одним заботам всегда приходят другие. О том, чем был озабочен император, другие правители не смели даже помышлять: Цинь Шихуанди решил жить вечно. И он не жалел ни времени, ни усилий, чтобы найти путь, который привел бы его к этой цели.
…Никто посторонний не мог попасть в Запретный город, где находилась резиденция императора. Любопытных, осмелившихся подойти к воротам слишком близко, стража зарубала на месте. Даже птиц, неосторожно пытавшихся перелететь через канал к императорской резиденции, лучники сбивали на лету длинными красными стрелами. Эта мера была не лишней — злой дух или оборотень мог принять облик птицы, чтобы приблизиться к особе императора и причинить ему вред. Считалось, что злые духи могут передвигаться только прямо или сворачивать под прямым углом. Потому-то все подъезды к Запретному городу, все переходы во дворце и тропинки в императорском парке были проложены так, что нигде не было прямых линий. Изогнутыми были даже края дворцовой крыши, чтобы злые духи не могли продвигаться вдоль них. Но, несмотря на все эти меры и все запреты, была одна страшная гостья, которую не могло остановить ничто. И император каждый день и каждый час помнил о ней.
Напрасно Цинь Шихуанди беседовал об этом с самыми умными людьми своего государства. Они были искушены в достижении и удержании власти, в ведении войны или сборе налогов, но ни один из них не мог сказать своему повелителю, как преодолеть природу и избежать смерти. Тогда император уединился в дальних покоях своего дворца и стал беседовать с теми, кого давно не было среди живых, ища ответа в древних книгах и манускриптах.
«Говорят, — писал один древний автор, — что посреди Восточного моря есть три необыкновенных острова. Они не так далеки от мест, обитаемых людьми, но, к сожалению, едва кто-нибудь пытается пристать к ним, как поднимается ветер, который относит лодку далеко прочь. Если говорят правду, то в древние времена были люди, которым удавалось достичь этих островов. На этих островах живут бессмертные и есть состав, который оберегает от смерти. Все живое там, даже птицы и животные, белого цвета». На одном из этих островов, утверждало предание, бьет источник вина цвета нефрита. Выпивший этого вина обретет бессмертие.
Когда Цинь Шихуанди окончил чтение, он понял, что это знак судьбы. С того же дня по императорскому приказу было начато строительство двух десятков больших кораблей, на которых можно было рискнуть выйти в море. Но никто, ни один подданный, ни один приближенный или министр императора, не знал о цели, ради которой сооружалась эта небывалая флотилия. Однако, чем дальше продвигалось строительство, тем большее сомнение охватывало императора. Может ли он оставить дворец и Запретный город, не рискуя потерять империю? Едва флотилия под парусами из желтого шелка — знаком, что на одном из кораблей находится сам император, — скроется за горизонтом, как в столице вспыхнет
