чтобы внутренние задвижки у створчатых дверей были задвинуты. 2. Непременно наблюдать каждый вечер, перед сном, целы ли проводники звонков. Их легко можно подрезать. 3. Наблюдать каждый вечер, осматривая под мебелью, все ли в порядке. 4. Один из Ваших адъютантов должен был бы ночевать вблизи от Вас в этих же комнатах. 5. Все ли надежны люди, состоящие при Вашем величестве? Если кто-нибудь был хоть немного сомнителен, можно найти предлог удалить его…»
Из-за того же «страха ночного» в апартаментах Гитлера было установлено множество устройств, которые срабатывали, если появлялся посторонний. Некоторые из них находились у самой кровати фюрера.
Чувство опасности, тревоги и неуверенности порождало стремление заглянуть в будущее, узнать, что ожидает там.
В 1584 году над Москвой появилась комета. Иван Грозный, который перед этим сильно хворал, с трудом вышел на крыльцо, долго смотрел на нее и, побледнев, сказал:
— Вот знамение моей смерти.
Царь не верил уже ни в милость судьбы, ни в силу молебнов. Он обратил свою надежду к колдунам. По его приказу повсюду стали хватать баб-ведуний и срочно доставлять в Москву. Так было привезено шестнадцать ведьм, которых держали под замком, приставив надежный караул. Б. Я. Вельский, один из самых доверенных людей царя, каждый день посещал их, передавая потом слова их Ивану Грозному. Однажды все они в один голос объявили, что царь умрет 18 марта. Царю не понравились такие речи, и он повелел за вранье 18 же марта сжечь их живьем.
Однако, когда утром назначенного дня Вельский явился, чтобы исполнить волю царя, ведьмы принялись вопить, что день, мол, только начался и неизвестно еще, чем он кончится. Правда, ничто не предвещало трагической развязки. Царь чувствовал себя хорошо, был даже весел, насколько вообще был склонен к такому состоянию духа. Но, садясь играть в шахматы, вдруг покачнулся и схватился за грудь. Через несколько минут он потерял сознание и вскоре скончался. Так повествует об этом один из современников.
В течение сотен лет в древнем Шумере, Индии, Египте, наблюдая за движением небесных тел, жрецы пытались увязать их расположение с событиями, которые происходили на земле. Это было очень важно, ведь, исчислив будущее положение звезд, можно было бы предсказать явления, скрытые завесой времени. Той самой завесой, сквозь которую так настойчиво пытались проникнуть настороженные и хмурые взгляды правителей.
Что же больше всего заботило и волновало владык в те отдаленные времена? «Если солнце и луна противостоят друг другу, — читаем мы в предсказании, составленном для Саргона II, — страна благоденствует: народ в изобилии имеет насущный хлеб. Царь страны твердо держится на троне».
Царь страны твердо держится на троне…
Далеко не всегда, однако, предсказания оказывались благоприятными. Гороскоп, составленный при рождении датского короля Кристиана II, предвещал ему вероятность темницы. Вероятность эта, однако, угрожала ему только после пятидесяти лет. И действительно, спокойно прожив до этого срока, на пятьдесят первом году он был заточен в крепость и провел за решеткой двадцать семь лет.
Исполнявшиеся предсказания западали в память, не исполнявшиеся — забывались.
К магам, астрологам и предсказателям обращались многие известные политики и правители. Это делали Юлий Цезарь, Красе, Помпеи и другие государственные деятели и императоры. При помощи магических «карт Таро» тщетно пытался заглянуть сквозь завесу будущего Чингисхан. А Наполеон в зените своего могущества, мучимый сомнениями и страхами, искал ответа у гадалок.
Постоянными клиентами всякого рода прорицателей были и русские цари. При дворе вечно околачивались всевозможные «старцы», «блаженненькие». К их сумбурному бормотанию и выкрикам старательно прислушивались, ища в них какой-то тайный, скрытый смысл. При Александре I функции такого прорицателя выполнял Никита Федотов, пророчествовала баронесса Крюденер. Его преемник Николай I посещал известного московского блаженного и прорицателя Ивана Корейшу, имевшего обыкновение встречать посетителей самой скотской бранью и даже побоями. Не любопытство, а все тот же страх, ощущение шаткости собственного бытия погнали царя на окраину Петербурга, в лачугу гадалки Марфу ши.
Николай явился к ней инкогнито, в старой офицерской шинели своего покойного брата Александра I.
— Садись, не смущайся, — встретила его гадалка, указывая на лавку, — хоть лавка эта не трон, зато на ней безопасней и спокойней.
— Ты хочешь знать, сколько тебе осталось жить, — продолжала она. — Ну, так слушай. Прежде чем придет весна, наступит твой последний час.
Одного этого было бы достаточно, чтобы вызвать неудовольствие посетителя. Когда же гадалка стала «читать» его прошлое, страшное прошлое, говорить то, о чем, как полагал Николай, знал только он один, царь не выдержал. Отшвырнув от себя старуху, он выбежал вон. Ей было открыто слишком многое. Николай срочно вызвал к себе начальника тайной полиции, а через час у дверей лачуги остановилась темная глухая карета. Но посетители с угрюмыми лицами опоздали. Старуха была бы плохой прорицательницей, если бы не предвидела такого исхода. Лучшая петербургская гадалка, «киевская ведьма», как ее звали, сразу после посещения императора приняла яд. Так повествует об этом дворцовая легенда.
В семье Романовых бытовало предание о предсказании отшельника Серафима Саровского. Предсказание это, касавшееся судьбы династии, было записано одним отставным генералом и по воле Александра III должно было храниться в архиве жандармского корпуса. Однако, когда было дано высочайшее повеление разыскать столь важный документ, его там не оказалось.
Николай II, имевший достаточно оснований беспокоиться о будущем своей фамилии, продолжил поиски легендарного пророчества. В конце концов искомую бумагу обнаружили в департаменте полиции.
Можно понять волнение, с которым царь читал строки, относящиеся к его правлению. В царствование сего монарха, гласило пророчество, «будут несчастья и беды народные. Настанет смута великая внутри государства, отец поднимется на сына и брат на брата…» Были там и слова, посвященные «войне неудачной», что могло быть отнесено к войне с Японией.
Жажда пророчества и чуда не оскудевала во дворце. Только бы обрести наконец верное слово о том, чему быть, чего ждать завтра. В той атмосфере подспудной, но беспрестанной тревоги, в которой пребывала царская фамилия, от каждого убогого ждали пророчества, от каждого слабоумного — внушения свыше. Царь то отправляется в Сэров к некой «ясновидящей» Паше, то прислушивается к пророчествам придворной дамы мадам Лейтенбергской, в которую якобы вселился дух медиума Филиппа.
В городе Козельске Калужской губернии обитал юродивый Митька, лишенный членораздельной речи и издававший лишь рев и мычание. Возможно, никто и никогда не узнал бы за пределами Козельска об этом несчастном, не объявись некий мещанин со странным именем Елпиди-фор, который заявил, что ему ниспослано понимание митькиного мычания. Юродивый и его «переводчик» поселились в ближайшем монастыре. Время от времени они являлись перед богомольцами, которым Митька при помощи своего напарника «прорицал будущее».
Но, предсказывая, что ожидает других, они не ведали о собственном будущем. Случилось так, что вблизи монастыря находилась дача великого князя Константина. От него о калужском прорицателе стало известно при дворе, и вскоре оба — и Митька и его «переводчик» — очутились в Царском Селе.
«Обоих вымыли, одели и показали Николаю, — пишет современник. — Митька, увидев царя, замычал. Спросили мещанина Елпидифора: что это значит? Тот, видно приготовившись, ответил довольно удачно:
— Детей видеть желают.
Чадолюбивому царю это очень понравилось, и детей немедленно привели. Взглянув на такую милую и веселую компанию, юродивый дико завопил и проявил даже некоторое возбуждение, которое переводчик не замедлил объяснить.
— Чаю с вареньем просят, — сказал он.
Нелепость объяснения кинулась даже в близорукие глаза царя. Чаю дали, подержали некоторое
