выставочным героем-любовником. Две с половиной страницы журнальной площади были полностью посвящены описанию его несравненной красоты и «благородных» привычек, на самом деле говоривших о тенденции беситься с жиру и о домашнем тиранстве.
Краем глаза Рита ловила взгляды пассажиров, устремлённые на Чейза. Народ сравнивал. Как раз когда она читала про то, как кокер под настроение прихватывал зубами хозяйку, не пуская её в любимое кресло, да ещё и порывался цапнуть журналистку. Чейз положил голову Рите на колено, просунул под руку морду и трогательно вздохнул.
— Девушка, — не выдержала дама с котёнком. — Вы, может, намордничек-то с него снимете? Он же, сразу видно, безобидный у вас, что ему зря в наморднике маяться?
В очередном номере корреспондент «Друга» отправился в гости к «главному кавээнщику всей страны» ещё советских времён, а теперь и России. Прежде этот человек никогда не нравился Рите, хотя она не взялась бы чётко сформулировать, чем конкретно он ей не угодил. И вот поди ж ты — кавээнщик оказался толковым и ответственным владельцем симпатичного бриара.
— Когда у них там следующий выпуск? «Кавээна», я имею в виду? — деловито поинтересовался мужчина, сидевший по ту сторону прохода. Рита поймала себя на том, что тоже не отказалась бы посмотреть «КВН». Если, конечно, на даче у Олега Вячеславовича был телевизор.
— Станция имени сорок девятого километра, — объявил по трансляции машинист. По вагону прокатилась волна доброжелательного смеха.
Открылись и закрылись двери, из тамбура ввалилась компания подростков, видимо отмечавших скорое прощание с летом. У одного из них звякала в руках гитара, но пассажиры дружно потребовали тишины. Все слушали Риту.
Следующей в списке знаменитостей оказалась Певица. Как следовало из интервью, эстрадная дива поочерёдно вспыхивала пламенной любовью то к одной, то к другой собачьей породе — и ничтоже сумняшеся оповещала об этом поклонников прямо во время концертов. И, естественно, ей в тот же день дарили щенков. То афганскую борзую, то немецкую овчарку, то пекинеса...
«Наверное, у вас теперь много разных питомцев?» — спросила её журналистка.
«Ах, что вы, — последовал ответ. — Сейчас никого».
Оказывается, афганская борзая, будучи вывезена на дачу, «куда-то побежала, и больше мы её не видали». Немецкая же овчарка заметила кошку, сорвалась с поводка — и погибла под колёсами автомобиля.
— Как это — сорвалась с поводка? — чуть ли не прокричала Рита, свирепо потрясая журналом. — Ну вот объясните мне, как это может быть? У неё что, поводок был из гнилого мочала? Или карабин из канцелярской скрепки?..
Все опять невольно посмотрели на Чейза. На пёстрый, двенадцать миллиметров толщиной — КамАЗ буксировать, не порвётся! — альпинистский шнур и могучий, с накидной гайкой, карабин поводка.
...Ну а пекинес оказался попросту подарен маленькой принцессе-племяннице на день рождения. Ровно пятый по счёту. Наверное, для того, чтобы обоим повязывать одинаковые бантики на головах. Впрочем, племянница обитала в другом городе, так что за дальнейшей судьбой собачки эстрадная знаменитость не следила.
Пока шло восторженное описание очередной породы, о которой на данный момент возмечтала Певица, парень-«браток» мрачно засопел, принялся рыться в сумке, вытащил кассету и... метко запустил её в открытую форточку. Только и мелькнула фамилия на обложке.
— Сеструхе вёз, дуре, — буркнул «браток» и с треском задёрнул молнию сумки. — Падла буду!
После станции Васкелово вдоль вагона пошли контролёры.
— Проездные документы готовим!
Народ предъявлял билеты, «зайцы» совали мзду, соответствовавшую негласному прейскуранту, и все дружно требовали тишины. Рита молча сунула в протянутую руку три билета — свой, бабушкин и на Чейза — и продолжала читать.
Ей казалось, что столичные знаменитости ничем её уже больше не потрясут, но, как выяснилось, тут она ошибалась. Кто бы мог предположить, что всех, да ещё с немалым отрывом, обставит пожилая Актриса[3]?..
— Кто, кто?.. — послышалось из угла, где устроились прощавшиеся с летом тинэйджеры.
Нынешней молодёжи фамилия Актрисы действительно не особо что говорила, но когда-то, лет «дцать» назад, она, в самом деле, была немыслимо популярна. Даром ли в заголовке статьи её открытым текстом поименовали «великой», а фотограф, делая снимок для задней обложки, нарочно сбил резкость, галантно маскируя морщины.
Так вот, некогда у неё был пёс.
«Он был такой!.. Ах какой! И ещё такой, такой и такой! С ума сойти какой!» — расписывала питомца бывшая примадонна кино.
«И долго ли он у вас прожил?»
«Три с половиной года. Пришлось отдать...»
Вот так-то. Пёс несравненной преданности и достоинств был отдан чужим людям. Сразу и навсегда. По крайне веской причине.
«Нужно было ехать на съёмки. Эта роль... Мечта всей жизни...»
— Старая сволочь, — задумчиво проговорила бабушка с томиком Донцовой. Сняла очки и невидящим взором уставилась в окно, за которым мелькали лемболовские сосны. Наверное, старушка мысленно прощалась с некогда любимыми фильмами своей молодости. Их ещё не раз покажут по телевидению, но она уже не будет их смотреть. Молча плюнет — и подсядет к внуку, запустившему по видео боевик.
— Может, правда выхода не было... — послышался робкий голос из-за прохода. — Вдруг её в самолёт или в поезд с ним не пустили...
— Есть установленные документы, — авторитетно заверил пассажиров остановившийся контролёр. Он был немолод и явно помнил Актрису. — Все можно оформить. Вот девушка собаку везёт, знает, наверное: ветпаспорт, справочку, билетик — и счастливый путь. А уж если купе отдельное выкупить...
— А денег не было?
— У кого, у неё? Да имейте совесть! — возмутилась дама с котёнком. — Вон, тут же пишет, как опоздала на поезд и на такси его чуть не тыщу вёрст догоняла!
— Если её на улицах узнавали и автографы клянчили, значит, она уже тогда неслабо стояла, — рассудительно предположил «браток». Он морщил крутой лоб, «перетирая» проблему. — Могла хоть к ментам в питомник пойти: подержите собачку!
— Да кто бы в то время ей отказал!
— Или наняла бы кого, не за уважуху, так за деньги...
— Или родственников попросила! Друзей там, поклонников, наконец!..
— Могла, в общем-то, с ним и на съёмки явиться... Сидел бы в вагончике, добро караулил!
— А если совсем никак, то и отказаться не грех был бы, — подытожила старушка с Донцовой. — В смысле, от роли. А она — вон как... Его судьбой за мечту свою расплатилась.
— Ну... собака все-таки, — необдуманно возразили из-за прохода. — Не человек все же.
— Я те дам — человек!!! — свирепея, рявкнул «браток». — Она и детей, может, штук пять по детским домам распихала! Чтобы ещё каким мечтам не мешали!!!
— Станция Орехово, — прокашлявшись, объявила трансляция. — Следующая остановка — шестьдесят седьмой километр!
Вагонная дискуссия продолжалась, но Рита с сожалением принялась запихивать журналы обратно в рюкзак. На следующей остановке им с бабушкой и Чейзом пора было выходить.
«Браток» оценил явную тяжесть поклажи и рыцарски помог вытащить её в тамбур. Электричка свистнула и отправилась дальше — на Сосново, Приозёрск и Кузнечное.
Ангелина Матвеевна, Рита и пёс остались на влажном перроне, спрыснутом недавним дождём. Бабушка без промедления развернула карту, нарисованную Олегом Вячеславовичем, и стала изучать подходы к Рубиновой улице. Рита же вдруг опустилась на корточки и притянула к себе кобеля.
— Ну её, — шепнула она ему в ухо, имея в виду то ли Актрису, то ли прежнюю хозяйку, выкинувшую
