К настоящему времени советскими и западными исследователями собран, систематизирован, изложен огромный фактический материал, который уточняет подробности и детали тогдашних событий, освещает многие частные вопросы, остававшиеся до сих пор в тени. Сопоставление и анализ этих материалов позволяет шире открыть завесу над той напряженной закулисной игрой, которую вела с Вашингтоном и Лондоном фашистская Германия накануне ее разгрома, в последний период существования гитлеровского режима.
ПУТИ РАЗНЫЕ, НО ЦЕЛЬ ОДНА
На основании сохранившихся свидетельств очевидцев и документов архивов ФРГ можно сделать вывод, что в этой критической для фашистского режима ситуации группа заправил рейха, включая Бормана, Геббельса и других лиц, составлявших ближайшее окружение Гитлера, равно как и сам фюрер, допуская мысль о возможных переговорах с Западом, тем не менее напрочь отметали капитуляцию Германии[275]. Переговоры им нужны были для того, чтобы задержать наступление войск союзников и, воспользовавшись официальным или фактическим перемирием, снять с западного и итальянского фронтов наиболее боеспособные части для переброски их на Восток с целью усиления своих группировок на важнейших направлениях.
Инициаторы акций «мирного зондажа» надеялись также выиграть время, необходимое для всемерного разжигания антисоветских настроений в правящих кругах США и Англии, для раскола антигитлеровской коалиции. Другие представители нацистской верхушки, включая Геринга и Гиммлера, считали в принципе возможным достижение сепаратного антисоветского сговора[276]. Ради достижения этой цели они готовы были пойти на серьезные уступки: временно отказаться от территорий, захваченных на Западе, и даже, если того потребуют интересы спасения фашистского режима, пожертвовать самим Гитлером. Первым шагом на пути реализации плана сговора с западными державами должно было стать, как они полагали, заключение перемирия на Западе при одновременном продолжении военных действий на Востоке[277] .
В системе закулисных комбинаций нацистских главарей особое место занимала привлекавшая к себе последние годы большое внимание на Западе акция, известная как «миссия Вольфа» (в недрах американской разведки этой акции было присвоено многообещающее название «Восход солнца»[278]).
Касаясь оценки значения «миссии Вольфа» в дипломатической истории финала второй мировой войны, можно сказать, что советские и зарубежные историки подвергли тщательному исследованию документальные материалы, свидетельства очевидцев и другие сведения об этих переговорах[279] и пришли к твердому убеждению, что в данном случае речь шла не только о капитуляции войск. Эту акцию нельзя рассматривать в отрыве от общего политического контекста действий как американских так и эсэсовских «спасителей» третьего рейха.
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА ОПЕРАЦИИ «ВОСХОД СОЛНЦА»
… Теплым мартовским днем 1945 года, когда небо над Цюрихом уже отливало всеми тонами чистой акварельной синевы и солнце весело глядело на черепичные крыши старинного города, в одном из особняков на Генферштрассе — он производил впечатление заброшенного, забытого хозяевами (может быть, потому, что высокие зеркальные стекла окон были затянуты плотными шторами, или потому, что ни во дворе, ни перед домом никого не было видно) — встретились двое: седой профессорского вида человек в очках без оправы, в мятом твидовом костюме, с трубкой во рту, говоривший по-немецки с легким английским акцентом, и белокурый, лет сорока мужчина, чья манера держаться, подтянутость и строгость выдавали в нем военного.
— Мое имя Вольф, Карл Вольф, — сказал белокурый. — Вы, видимо, знаете, что я был одним из тех, кто верил в Гитлера еще задолго до тридцать третьего года… Сегодня мне ясно: поражение неизбежно. Я готов предоставить себя и всю возглавляемую мною организацию в руки западных союзников…
В тот теплый мартовский день о встрече этих двоих знали лишь те, кто был рядом с ними. Придет час, и она станет фактом истории, будет описана в статьях и книгах, к ней будут обращаться ученые и политические деятели. Но тогда это была одна из тех великих тайн, которые свято берегут разведки.
В годы второй мировой войны в Швейцарию, официально остававшуюся нейтральной, потянулись разведчики многих стран мира. Среди них был и будущий глава Центрального разведывательного управления США Аллен Даллес, начавший свою деятельность на поприще разведки еще в первую мировую войну.
Стоит вспомнить, что, когда в апреле 1917 года Соединенные Штаты вступили в вооруженную борьбу на стороне Антанты, Даллес в качестве сотрудника американской дипломатической миссии поселился в Берне и собирал там разведывательные данные о происходящем за линией фронта — в Германии, Австро-Венгрии и на Балканах. «Фактически, —свидетельствует Даллес, — я был в значительно большей степени офицером разведки, чем дипломатом»[280].
В декабре 1918 года Даллес в составе группы советников и консультантов при американской делегации принимал участие в работе Парижской мирной конференции. Он работал над той частью Версальского договора, которая касалась территориального передела мира. Но в не меньшей степени его интересовали проблемы, связанные с положением в Центральной Европе и с революцией в России. Мирные договоры, которые готовила Парижская конференция, должны были, по замыслу ее устроителей, заложить основы системы, направленной не только против побежденных государств, но и против Советской России, против мирового революционного и освободительного движения. И к этой стороне работы конференции Даллес имел самое непосредственное отношение. Среди архивных документов Парижской конференции есть меморандум от 30 декабря 1918 года, написанный Даллесом. «Союзники, утверждалось в нем, не должны воздерживаться от военной интервенции в Россию из опасения, что для такой операции потребуются сотни тысяч солдат»[281]. Этот совет полностью отвечал стремлениям организаторов конференции и общему настроению, царившему в ее кулуарах. Затем последовали разведывательные миссии Даллеса в различные страны: в Германию, Советскую Россию, Турцию. Менялись лишь страны пребывания — объекты приложения сил, но неизменным оставалось главное — подготовка антисоветских комбинаций.
В 1926 году Аллен Даллес решил уйти с правительственной службы и занялся бизнесом. (Время от времени он возвращался на государственную службу, чтобы по поручению правящих кругов принять участие в международных конференциях. В эти периоды ему приходилось встречаться с Гитлером, Муссолини и с руководящими деятелями Англии и Франции.) Его деловая карьера развивалась не менее успешно, чем дипломатическая. Началась она с получения места в одной из крупнейших юридических фирм — «Салливэн энд Кромвелл», занявшей после первой мировой войны прочные позиции на Уолл-стрит, в качестве юрисконсульта ведущих американских монополий. Старшим компаньоном этой фирмы был родной брат Аллена Даллеса Джон Фостер Даллес, впоследствии государственный секретарь США.
Фирма представляла интересы гигантского нефтяного концерна Рокфеллеров «Стандард ойл», имеющего филиалы во многих странах мира. Связанная с крупными промышленными группами, и особенно тесно с финансовой группой Моргана, фирма была близка также и к германским военным концернам, и в частности к «Ферайнингте штальверке» (знаменитый стальной трест Тиссена и Флика), электроконцернам «Роберт Бош» и «И. Г. Фарбениндустри», сыгравшим, как известно, решающую роль в становлении фашистской диктатуры и развязывании гитлеровской агрессии. Фактически братья Даллесы являлись доверенными лицами этих мощных немецких корпораций. Указанное обстоятельство объясняет многое из того, о чем пойдет речь дальше.
Поступив в фирму «Салливэн энд Кромвелл», Аллен Даллес вскоре не только стал ее
