— Не знаю! Умер!
— Как умер?
— Тоже пока не знаю! Похоже, что скоропостижно!
Тело Годецкого действительно не имело никаких признаков насилия. Создавалось впечатление, что он просто умер во сне от сердечного приступа.
На тумбочке около кровати стояла пустая рюмка. Рядом с рюмкой — пузырек с каким-то лекарством. Я взяла рюмку и осторожно понюхала. Мне в нос ударил запах обычной валерианы. Но пахло не только валерианой. Примешивался еще один запах, который четко перебивал первый. Характерный запах жженого миндаля! Цианистый калий! Ничего себе!
— Так! Быстро все вниз! Георгий Михайлович, проследите, чтобы никто не выходил из дома! И сходите за Басовым и его подружкой! — сказала я Скоробогатову. Точнее, даже не сказала, а приказала.
— Хорошо! — Видимо, у меня был столь решительный вид, что он даже не вздумал перечить.
— Что это? Неужели яд? — спросил меня Аркадий, перед тем как спуститься вниз.
— Как ты догадался?
— Просто я заметил, как изменилось выражение твоего лица, когда ты понюхала рюмку.
— Давай-ка вниз! — устало проронила. — Я сейчас тоже спущусь.
Аркадий последовал моему совету, а я, решив больше ничего в этой комнате не трогать, плотно закрыла дверь и прошла в соседнюю комнату, к себе. Там я достала из сумки свой мобильник и набрала домашний номер Лисовского. После пятнадцатого или шестнадцатого длинного гудка из трубки наконец раздался недовольный и заспанный Сережин голос:
— Алло! Кто это?
— Это Женя! Привет!
— Господи! Ты откуда?!
— Я с турбазы. Слушай, здесь очень большая проблема. Годецкий мертв.
— Годецкий? Это поляк? Блин!.. Ну ты даешь!..
— По всей видимости, его отравили!
— Еще лучше! Чем?
— Банальным цианистым калием!
— Так… А что за база?
— «Островок»! Я же тебе говорила!
— Да, конечно! Извини, я просто еще не проснулся! Так… Что же делать?.. В общем, ты там постарайся держать ситуацию под контролем. Я сейчас свяжусь с кем следует и постараюсь как можно быстрее приехать к тебе с бригадой! Сколько сейчас времени?
— Почти два!
— Ага.. Ну ладно! Жди!
— Сереженька, только поторопись, пожалуйста!
— Естественно! Я сейчас переверну всю контору, но найду нужный транспорт! Ты там держи хвост пистолетом!
Он положил трубку. Кстати, насчет пистолетов.
Я достала из-за пояса «беретту» и проверила. Обойма полная, все в порядке. То же самое я проделала с «грачем». Так… Еще гранаты. Ну вот, теперь вроде бы все в порядке, хотя против кого я собралась применять весь этот арсенал — ума не приложу!
В холле тихо сидели действующие лица сегодняшнего спектакля, который из фарса внезапно превратился в трагедию. Алевтина и Ольга Петровна плакали, Басов что-то тихо нашептывал на ухо печальной Веронике, Аркадий с задумчивым видом ходил по холлу, зачем-то внимательно разглядывая бревенчатые стены. Скоробогатов сидел в кресле перед камином, мрачно уставившись куда-то в одну точку, туда, где, по идее, должно было бы плясать согревающее, уютное пламя. Словно лев в клетке, а точнее, словно колобок, нервно катался от стены к стене Горбунов.
— Я позвонила в милицию! — сообщила я всем. — Обещали приехать как можно быстрее!
— Так у тебя был телефон? — почему-то удивился Аркадий.
— Разумеется! — ответила я. — А почему тебя это удивило?
— Да так просто… — смутился он.
— До приезда милиции все остаются в доме.
Можете разойтись по спальням, но в комнату, где лежит труп, никому не входить!
При слове «труп» Алевтина снова зарыдала.
— А на каком основании вы, Женечка, здесь командуете? — осмелился спросить Горбунов.
— На том основании, что я единственный человек, находящийся здесь не на отдыхе, а при исполнении служебных обязанностей! — отрезала я и вышла на улицу.
Господи! Как там было хорошо! Тихо, спокойно, никого и ничего! Внезапно тишину нарушил какой- то непонятный звук. Он шел со стороны пристани, такое характерное «вжжжж! вжжжж! чух!» — как будто кто-то пытался завести лодочный мотор.
Почему «как будто»? Это действительно кто-то пытается завести мотор того самого невесть откуда взявшегося «Прогресса»! Я достала «беретту», сняла ее с предохранителя и бросилась к пристани.
На катере действительно кто-то был. На корме рядом с двигателем копошилась темная фигура.
К сожалению, я забыла фонарь и не могла осветить того, кто безуспешно дергал за заводной шнур двигателя.
— Бесполезно! — сказала я, приблизившись и наведя на неизвестного ствол «беретты». — Бензобака нет!
Фигура дернулась — видимо, человек обернулся в мою сторону. Затем произошла совершенно неожиданная для меня вещь — он быстро перепрыгнул через борт и с шумным всплеском исчез в воде.
Затем, вынырнув в нескольких метрах от берега, неизвестный тип быстро поплыл к противоположному берегу озера.
— Стой! — закричала я. — Буду стрелять!
Прицелившись на всплески, я выстрелила два раза. Похоже, что не попала, потому что всплески не прекратились.
Мне не оставалось ничего другого, как, не раздеваясь, броситься вслед за ним. Плыть в одежде было тяжело, но, несмотря на это, я медленно, но верно нагоняла неизвестного.
К сожалению, мой противник достиг противоположного берега раньше меня! Он выбрался из воды и быстро побежал в сторону леса. Я тоже добралась до берега и последовала за ним. Бежать было тяжело, в кроссовках хлюпала вода, а мокрая одежда, казалось, весила целую тонну!
— Стоять! — снова закричала я и еще раз выстрелила. Бесполезно! Он и не думал останавливаться. Но тем не менее я его уверенно догоняла.
Мне уже было прекрасно слышно, как шуршат листья под ногами бегущего впереди человека и как тяжело он дышит.
На бегу я сняла с пояса одну из гранат. Нас разделяло примерно пятнадцать метров. Если кинуть ее на тридцать, как я это делала в отряде, то граната должна оказаться прямо перед ним. Я сорвала чеку и, на секунду остановившись, швырнула гранату вперед. И тут же зажмурилась, потому что ее вспышка в полной темноте должна была произвести просто катастрофическое для глаз действие.
Впереди раздался взрыв, ночь прорезал яркий свет, который проник даже через мои зажмуренные веки. И тут же наступила гробовая тишина.
Даже цикады умолкли, видимо, испуганные вспышкой и грохотом взрыва. Только где-то далеко, на островах, лягушки продолжали свой бешеный концерт.
Я быстро побежала вперед и метров через десять споткнулось о лежащее на земле тело. Человек лежал навзничь, закрыв руками глаза. Лежал и тихо стонал. Я схватила его за шиворот, резким движением поставила на ноги и приставила к шее пистолет.
— Двинешься — убью! — пообещала я.
Но он и не думал сопротивляться, только молчал. В темноте я не могла разглядеть его лицо, он был невысокого роста и слегка сутуловат.
