Так вот, Крис, отвечая на во? прос, как он относится к своего рода обожествлению образа Курта, сказал: «Ну, так бывает в шоу-бизнесе. Человек делает что-то особенное, его показывают по телевизору. Никто не видит, как он ест и пьет. И он становится кумиром. А если еще и умирает, так вообще причисляют к ли? ку святых. Довольно любопытно быть по другую сторону всего этого де… – знать и помнить человека, личность». И далее: «Я был более жизнелюбив. Но зато Курт был по-настоящему умен. У него было свое видение мира. И он знал, как себя вести. У него была эта азиатская мудрость и ее главная фишка – молчание. Он умел молчать. И еще разбирался в людях. Курт мог позаботиться о себе и не нуждался в моей защите».
По поводу сумасшедшего успеха альбома «Nevermind» Крис отметил, что это выглядело для них самих неожиданностью, но кроме того: «Мы же были панками, как мы могли признаться, что счастливы от того, что получили признание! Вот эта панк-эстетика и не была соблюдена – мы стали богатыми и знаменитыми… Под конец Курта действительно многое раздражало. Даже успех. Он был очень агрессивный певец и музыкант, но при этом и очень тихий, домашний парень. Ему вообще не стоило покидать свою квартиру в Абердине – тогда все было бы хорошо». Таково мнение близкого друга Курта, который, впрочем, не вдается в подробности и не пытается всем разъяснить истинных причин гибели музыканта. Но это право друга, вряд ли кому-либо может доставить удовольствие разговор о смерти близкого человека, тем более этакий публичный «стриптиз» на тему о причинах…
Что касается прочих версий, то в год 10-летнего юбилея альбома «Nevermind» на Американском континенте вышла книга Чарльза Р. Кросса, одного из авторов, пристально изучавших биографию Курта Кобейна. Кросс сделал попытку развенчать Курта, превратившегося буквально в икону для поклонников «гранжа». Скандальный литератор, среди прочего, обвинил Курта в специально состряпанной гибели, хорошо спланированной и призванной вознести до небес свой образ. Словом, самоубийство Курта явилось актом самоканонизации.
Дело в том, что Кросс (в прошлом редактор музыкального журнала «Ракета») имел доступ к святая святых – к неопубликованным нигде ранее письмам, дневникам, рисункам и видеоархивам семьи Курта. Весь этот материал пролежал «в столе» почти семь лет, и Кортни Лав строго охраняла от постороннего глаза эти сокровища. Кросс в течение четырех лет занимался изучением этого архива, собрал более 400 интервью с родственниками, друзьями и знакомыми Курта. После этого он заявил, что знает о Курте все…
Вдова Кобейна, Кортни Лав, по поводу книги Кросса сказала следующее: «Эта книга – шок. Когда я ее прочитала, то потом целый день не могла выйти на улицу. Биографии знаменитых людей – всего лишь чей-то взгляд на положение вещей, а не объективная реальность. Но Кросс подобрался к истине ближе, чем все остальные».
Итак, Кросс оказался тем самым человеком, который так близко подобрался к разгадке тайны Курта: что же стояло за его самоубийством? Кросс говорил, что Курт на протяжении всей своей такой недолгой жизни сознательно создавал имидж этакого скромного парня, творца, который случайно добился невероятного успеха. Курт же утверждает, что на самом деле он очень хотел быть звездой и разработал целую стратегию, чтобы этого добиться. «…Самое интересное в Курте – это различия между внутренним и внешним. Все эти истории о том, что Кобейн существовал вне или над индустрией, „просто творил“, – чушь собачья. Если посмотреть на все его жизненные выборы и поступки, то видно, что каждый раз он готовил себя к славе. Ничего не было сделано просто так. Каждый шаг – еще один камень в стене популярности. Он жаловался, что ему не нравятся клипы, жаловался, что они много выступают, а потом звонил менеджеру и жаловался, что тот плохо делает свое дело – они должны играть больше».
Даже то, что Курт начал употреблять героин, было сознательным и продуманным шагом. Он в тот момент уже предвидел свою грядущую славу, и к этому времени нужно было создать имидж настоящего героя «гранжа», крепко «подсевшего» на наркотики. Курт говорил, что героин ему нужен для снятия боли в желудке. Кросс заверял, что вряд ли он смог бы чувствовать эту боль, ведь он кололся постоянно. Далее Кросс приводит целую серию причин наркомании Курта. Во-первых, тяжелое детство. Во-вторых, недиагностированная депрессия, которая преследовала его всю жизнь. Ну и, конечно же, стремление создать образ страдальца. Кортни Лав, по свидетельству Кросса, была ангелом-хранителем Курта: она несколько раз спасала ему жизнь после передозировки. То, что Кортни Лав и сама употребляла героин, в этом автор книги винил в первую очередь Курта, именно он сделал жену зависимой от наркотиков. И в довершение всего Кросс утверждал, что Кортни неоднократно прикладывала руку к созданию музыки «Nirvana», особенно это касалось совместного творчества над «Hole».
Книга Кросса имела потрясающий успех и до сих пор расходится миллионными тиражами. Никаких протестов от армии поклонников в связи с несколько нескромными заявлениями автора книги выражено не было. Правда, некоторые журналисты склонны считать Кросса не совсем порядочным человеком: «журналистик-неудачник» после увольнения из журнала «Ракета» решил заработать деньги написанием книги о знаменитом музыканте, кумире миллионов, окончившем жизнь вполне трагически, как и подобает истинному бунтарю. Несомненно, что такая книга, дабы принести автору немалые деньги, должна была содержать какой-нибудь скандальный материал и нестандартные, еще никем не заявленные мнения, выводы и т. п., ведь публика просто обожает скандалы и сенсации.
Фраза Кросса: «…попытался доказать, что самоубийство лидера „Nirvanа“ было спланированным актом по самоканонизации» – дает представление о том, какие цели преследовал автор. Сомнительным кажется, что Курт, находясь на вершине славы, пожелал еще большей славы и начал даже по этому поводу советоваться со своими менеджерами и продюсерами, каким способом будет лучше всего уйти из жизни.
То, что Кортни Лав предоставила Кроссу архивы семьи и к тому же сопроводила издание книги своими отзывами, тем самым делая ей рекламу, также вызывает подозрения. Ведь многим известно, насколько сильную неприязнь она испытывает к журналистам. По мнению одного из журналистов, нашего соотечественника, Кортни Лав был необходим автор, который смог бы обелить ее несколько замаранное имя в связи с трагической кончиной супруга. Между ней и Кроссом был заключен своего рода договор, негласный конечно, по которому она должна была обеспечить автора необходимым материалом, а он в свою очередь должен был показать, что она была великолепной женой Курта.
Как бы то ни было, Но Кортни Лав продолжает жить, и ей действительно не все равно, что о ней говорят миллионы поклонников Курта и какого они о ней мнения. Возможно, это и не очень красиво и истинное горе вдовы должно было заставить ее вовсе удалиться от мирской суеты, но… Кортни Лав жива, и в этом вряд ли ее можно обвинять. А провести остаток жизни в тени славы своего покойного супруга и безропотно выносить любые, даже самые нелепые намеки, особенно о ее причастности к смерти Курта, – для этого нужны невероятные душевные силы. Быть звездой – все равно, что быть живой мишенью, поэтому… «не суди, да не судим будешь».
Кризис среднего возраста – этот введенный современными психологами термин те из музыкантов, кто «до хрипоты» и до боли и крови предан своей музе, воспринимают по-своему. Для них это не просто термин, низводящий душевную муку и надлом до уровня обыденного эпизода, вполне объяснимого с научной точки зрения. Те из немногих, кто отдает себя без остатка творческой деятельности и дарит свой талант людям, когда наконец добиваются известных успехов, вдруг понимают, что лучшие годы остались позади. А что их ждет впереди? Кем они будут и как они вообще будут? Вот тут-то и начинается самое страшное: боязнь заглянуть в будущее, нежелание видеть себя никем и ничем, только тенью своего «крылатого» прошлого. Эти вопросы словно подножки, на них-то и спотыкаются, из-за них-то и кажется безрадостным, бессмысленным будущее. Жизнь музыкантов – сцена, творчество, а что касается обыденной жизни, они к ней просто не приспособлены. Отсюда и ставшее девизом для «вечно молодых, вечно пьяных» выражение: «Live fast and die young» («Живи быстро и умри молодым»). Потому и умирают, уходят из жизни, потерявшей всяческий смысл… Да и живут они так, словно завтра наступит последний день, жадно хватая от жизни все – и хорошее, и плохое, «пожирая жизнь».
Таких людей, конечно, не так уж и много, но они были во все времена. Они – те, кто «выпил чашу терпения судьбы до дна, самим своим существованием опровергнув утверждение о тривиальности и предсказуемости человека XX века…».
Сид Вишес – басист и шоумен легендарной группы «Sex pistols» – один из них. Ему при жизни удалось стать не просто кумиром, а чем-то гораздо большим – легендой, даже богом панк-рока, символом вечного горения, вечного протеста против обыденности, пошлости, банальности, хотя сам он был воплощением безумия и порока. Конечно, он и не предполагал, что когда-нибудь станет живой легендой. И, вероятно, эта ноша оказалась чересчур тяжела для человека, отвергавшего всем своим существом общепринятые ценности – славу, богатство и т. п.
До сих пор о группе «Sex pistols» и помнят, и говорят, ею восхищаются, несмотря на то что она распалась уже более 20 лет назад. Поразительно то, что выступления этой группы продолжались всего-то два года, и за это время вышел один-единственный альбом «пистолетов», из официальных. И все это время группу травили в прессе, запрещали выступления, урезали тиражи, другими словами, всячески пытались уничтожить, подтасовывая даже цифры количества продаж в чартах. Но, невзирая на такие препоны, группа становилась все более и более популярной, знаменитой и любимой. Как писал один из поклонников их творчества, эти едва перевалившие 20-летний возрастной рубеж «парни смогли не только добиться мирового признания, но и дать уже, казалось бы, незыблемым традициям в хэви-метал и хард-роке даже не просто отпор, а самый настоящий удар ниже пояса кожаным ботинком».
«Sex pistols» была не просто первой панк-группой, как принято считать, она была как бы визитной карточкой панк-рока. Потому-то они были столь заметны и служили постоянным объектом для нападок, однако это только прибавило им популярности и даже вознесло до небес, сделав «пистолеты» прямо-таки предметом безграничного поклонения.
Взвалив на себя этот непосильный груз, выраженный как в регалиях, так и в традициях панка, группа уже не могла изменить хоть что-нибудь в своем имидже. Хотели «пистолеты» этого или нет, но теперь они были просто обязаны до конца выполнять свою миссию: бесноваться и рвать на концертах английские флаги, кричать и дебоширить… Они были словно стрелочники. Их манера выступления, песни, вообще манера жить – во всем выдерживались те негативные тенденции, которые, по мнению мировой общественности, были результатом деятельности этих «новых нигилистов». Как отмечала пресса, «…эти полупрофессиональные музыканты, и тем более еще слабо понимавшие, что на самом деле они значат для молодежи, парни не выдержали и… надорвались. Они хотели просто (говоря их языком) валить драйв, отрываться на пьянках, курить дурь, бухать по-черному и заваливать девах в укромных местах. Им же взамен в принципе предлагали то же самое, но только под светом юпитеров и стрекотание телекамер».
«Пистолеты» стали рабами своего имиджа. Своего рода протеже «Sex pistols» (который, кстати говоря, был креатором многих известных групп) Мальком Макларен сыграл немаловажную роль в становлении группы. Именно с его легкой руки, а вернее, при его попустительстве «пистолеты» стали тем, кем они стали. А началось все на сцене «100 Club», где молодые парни впервые дали волю своим чувствам, доведя до исступления всю зрительскую аудиторию клуба. С этого момента за ними прочно закрепилась слава группы, выступающей в манере шоковой терапии. Затем последовал скандальный он-лайн, выступление в программе Билла Грюнди… «Пистолеты» отныне принадлежали исключительно своему имиджу.
«Их подростковое дуракаваляние, – отмечалось в прессе, – было воспринято как протест против всего и вся, их матерщина, богохульство и неприличное поведение вообще транскрибировали как новую политику, так и новый, самый футуристический и прогрессивный образ жизни. „Пистолеты“ стали воплощением каких-то „новых людей“, личностей без компромиссов и без моральных и этических ограничений. В мгновение ока музыканты стали неотъемлемой составляющей шоу-бизнеса, который, приняв бесят в свои цепкие щупальца, уже лепил из Роттена (Джонни Роттен/Лайдон, вокалист, автор текстов „Sex pistols“), Кука (Пол Кук, барабанщик группы), Джонса (Стив Джонс, гитарист) и Вишеса (Сид Вишес, второй и по? следний бас-гитарист бэнда) очередной кассовый аппарат».
Выдержать такой сумасшедший ритм не под силу ни одному человеку, поэтому-то группа, просуществовав совсем недолго, бесславно распалась. Тем более что «Sex pistols» стали чересчур коммерческой группой, а это было вовсе несовместимо с принципами панк-рока. Музыканты зареклись когда-либо выступать под старым названием, превратившимся в неутомимый аппарат добычи денег. По свидетельству прессы, «то, что они сначала организовали по приколу, стало сильно
