месяц я буду весить 170 фунтов. Потом 160. И в конце концов что-нибудь около 88 фунтов. Мы все высохнем и сморщимся.
Бисмарк заморит нас голодом.
– Не беспокойся, отец. Как-нибудь выкрутимся, – сказал Джой, но даже его мальчишеская уверенность сейчас звучала натянуто.
– Не выкрутимся, – покачал головой Кармайкл. – Мы никогда не выкрутимся. Бисмарк собирается уменьшать наши веса ad infinitum [до бесконечности (лат.)]. У него, видите ли, нет terminus ad quem!
– Что он говорит? – спросила Мира.
– Это латынь, – пояснил Джой. – Но послушай, отец, у меня есть идея, которая, может быть, сработает. – Он понизил голос. – Я хочу попробовать переналадить Клайда, понимаешь? Если мне удастся получить что-то вроде мультифазного виброэффекта в его нервной системе, может быть, я смогу пропихнуть его сквозь обращенное защитное поле. Он найдет кого-нибудь, кто сможет отключить поле. В «Популярном электромагнетизме» за прошлый месяц есть статья о мультифазных генераторах, а журнал у меня в комнате наверху.
Я… – внезапно он замолчал.
Кармайкл слушал сына, словно осужденный, внимающий распоряжению об отсрочке смертного приговора.
– Ну, дальше. Продолжай, – нетерпеливо торопил он его.
– Ты ничего не слышал, а?
– Что ты имеешь в виду?
– Входная дверь. Мне показалось, я слышал, как открылась входная дверь.
– Мы тут все с ума проходим, – тупо произнес Кармайкл, продолжая ругать про себя продавца у Мархью, изобретателя криотронных роботов и тот день, когда он в первый раз устыдился Джемины и решил заменить ее более современной моделью.
– Надеюсь, не помешал, мистер Кармайкл, – раздался в комнате новый голос.
Кармайкл перевел взгляд и часто заморгал не веря собственным глазам.
Посреди гостиной стоял жилистый, краснощекий человечек в горохового цвета куртке. В правой руке он держал зеленый металлический ящик с инструментом.
Это был Робинсон.
– Как вы сюда попали? – хрипло спросил Кармайкл.
– Через входную дверь. Я увидел свет внутри, но никто не открыл, когда я позвонил, и я просто вошел. У вас звонок неисправен, и я решил вам об этом сказать. Я понимаю, что вмешиваюсь…
– Не извиняйтесь, – пробормотал Кармайкл. – Мы рады вас видеть.
– Я был тут неподалеку и решил заглянуть к вам, чтобы узнать, все ли у вас в порядке с новым роботом, – пояснил Робинсон.
Кармайкл сжато и быстро рассказал о событиях последних дней.
– Так что мы в заточении уже шесть суток, – закончил он. – И ваш робот собрался уморить нас голодом. Едва ли мы сможем продержаться дольше.
Улыбка исчезла с добродушного лица Робинсона.
– То-то я и подумал, что у вас болезненный вид. О, черт! Теперь будет расследование и всякие прочие неприятности. Но я хоть освобожу вас из заточения.
Он раскрыл чемоданчик и, порывшись в нем, достал прибор в виде трубки длиной около восьми дюймов со стеклянной сферой на одном конце и курком на другом.
– Гаситель силового поля, – пояснил он и, направив прибор на панель управления защитным экраном, удовлетворенно кивнул. – Вот так. Отличная машинка. Полностью нейтрализует то, что сделал ваш робот, так что вы теперь свободны. И кстати, если вы предоставите мне его самого…
Кармайкл послал Клайда за Бисмарком. Через несколько секунд робослуга вернулся, ведя за собой громоздкого робостюарда. Робинсон весело улыбнулся, направил нейтрализатор на Бисмарка и нажал курок. Робот замер в тот же момент, лишь коротко скрипнув.
– Вот так. Это лишит его возможности двигаться, а мы пока посмотрим, что у него там внутри. – Он быстро открыл панель на груди Бисмарка и, достав карманный фонарик, принялся разглядывать сложный механизм внутри, изредка прищелкивая языком и бормоча что-то про себя.
Обрадованный неожиданным избавлением, Кармайкл шаткой походкой вернулся в кресло. Свобода! Наконец-то свобода! При мысли о том, что он съест в ближайшие дни, его рот наполнился слюной. Картофель, мартини, теплые масляные рулеты и всякие другие запретные продукты!
– Невероятно! – произнес Робинсон вслух. – Центр повиновения закоротило начисто, а узел целенаправленности, очевидно, сплавило высоковольтным разрядом. В жизни не видел ничего подобного!
– Представьте себе, мы тоже, – вяло откликнулся Кармайкл.
– Вы не понимаете! Это новая ступень в развитии роботехники! Если нам удастся воспроизвести этот эффект, мы сможем создать самопрограммирующихся роботов! Представьте, какое значение это имеет для науки!
– Мы уже знаем, – сказала Этель.
– Хотел бы я посмотреть, что происходит, когда функционирует источник питания, – продолжал Робинсон. – Например, вот эти цепи обратной связи имеют отрицательный или…
– Нет! – почти одновременно выкрикнули все пятеро, и, как обычно, Клайд оказался последним.
Но было поздно. Все заняло не более десятой доли секунды. Робинсон снова надавил на курок, активизируя Бисмарка, и одним молниеносным движением тот выхватил у Робинсона нейтрализатор и чемоданчик с инструментом, восстановил защитное поле и торжествующе раздавил хрупкий прибор двумя мощными пальцами.
– Но… но… – забормотал, заикаясь Робинсон.
– Ваша попытка подорвать благополучие семьи Кармайклов весьма предосудительна, – сурово произнес Бисмарк. Он заглянул в чемоданчик с инструментом, нашел второй нейтрализатор и, старательно измельчив его в труху, захлопнул панель на своей груди.
Робинсон повернулся и бросился к двери, забыв про защитное поле, которое не замедлило с силой отбросить его обратно. Кармайкл едва успел выскочить из кресла, чтобы подхватить его.
В глазах наладчика застыло паническое, затравленное выражение, но Кармайкл был просто не в состоянии разделить его чувства. Внутренне он уже сдался, отказавшись от дальнейшей борьбы.
– Он… Все произошло так быстро, – вырвалось у Робинсона.
– Да, действительно, – почти спокойно произнес Кармайкл, похлопал себя по отощавшему животу и тихо вздохнул. – К счастью, у нас есть свободная комната для гостей, и вы можете там жить. Добро пожаловать в наш уютный маленький дом, мистер Робинсон. Только не обессудьте, на завтрак кроме тоста и черного кофе здесь ничего не подают.
