он улетает и его место займет Лазарус. Черт бы меня побрал, я совсем этого не хочу!
— Именно по этой причине он и улетает, — заметил Кирби, и оба замолчали.
Подошел Каподимонте.
— Все готово, — сообщил он. — От Лазаруса я узнал, что телекинетики ждут только сигнала.
— А как дела у наших направляющих эсперов? — спросил Кирби.
— Они давно готовы.
Кирби выпрямился:
— В таком случае, можно начинать.
— Да, — согласился Каподимонте. — Тянуть нечего.
«Лазарус ждет моего сигнала, — подумал Кирби. — Начиная с этого момента все сигналы на Земле будут исходить от меня, по крайней мере, те, которые относятся к форстерам». Но эта мысль его больше не беспокоила. Он примирился с ситуацией.
Вокруг стартовой площадки стояли символические знаки: иконы лазаристов, большой кобальтовый реактор, религиозные принадлежности обоих культов, которые отныне должны объединиться. Кирби подал знак. Модераторные штанги вытянулись. Заработал реактор.
Голубой огонь затанцевал над реактором, и его отблески заиграли на поверхности капсулы. Холодное свечение Черенкова разлилось по всей равнине, и в толпе зрителей послышались благочестивое бормотание — повторение стадий спектра. А человек, нашедший эти слова, сидел в капсуле за металлическими стенами.
Свет огня был сигналом для венериан, сидевших в своем куполообразном здании. Настало время собрать все силы и выбросить капсулу во Вселенную — открыть для людей путь к звездам.
Прошло несколько мгновений, показавшихся присутствующим вечностью.
— Чего они ждут? — спросил Магнус.
— Может быть, ничего и не произойдет, — высказал предположение Каподимонте.
Кирби молчал…
А потом все-таки что-то произошло…
9
Кирби не знал, как все произойдет. Он представлял, что венериане, взявшись за руки, будут водить хоровод вокруг капсулы и тужиться, краснея от напряжения, пытаясь приподнять капсулу и выкинуть ее в мировое пространство. Но венериан не было видно — они остались в своем здании. Он также представлял, что капсула взовьется как ракета: сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее будет уходить в небо, по мере удаления становясь все меньше и меньше, и наконец превратится в точку, а затем совсем исчезнет. А все было совершенно по иному.
Он ждал вместе с другими. Время тянулось медленно. Кирби подумал о Форсте. Как-то ему будет, там, в чужом мире? И куда он попадет — в пригодный для жизни мир или нет? Наверное, все-таки в пригодный. И как он отнесется к незнакомому миру? Он уже стар и болен. Правда Основатель до сих пор сохранил решительность юноши и непреклонность мужчины. Куда бы ни попал, он все изменит вокруг себя. Кирби стало жаль остальных астронавтов, попавших в подчинение к Форсту.
Как бы там ни было, Кирби не сомневался в успехе экспедиции. Форст удачлив. В этом штопанном и перештопанном полутрупе таилось побеждающее пламя жизни…
— Они улетают! — вдруг завизжал Каподимонте.
Капсула все еще находилась на Земле, но вокруг нее, как в жаркий летний день, уже дрожал воздух.
А потом вдруг ее не стало.
Кирби уставился на то место, где она только что находилась. А все смотрели на небо, словно надеясь увидеть там что-то…
Форст указал путь в неведомое.
— И существует Единство, из которого рождается все живое, — раздался голос позади Кирби. — Движению Электрона обязаны мы бесконечному разнообразию Вселенной…
Первому голосу вторит другой:
— Мужчина и женщина, звезда и камень, дерево и птица…
К ним присоединился еще один голос:
— В силе спектра, кванта и святого ангстрема…
Кирби не стал слушать знакомые молитвы. Он бросил взгляд на равнину, по которой гулял ветер, взглянул наверх, на пустое бледное небо, уже возвещавшее о приближении вечера. Дело сделано. Форст улетел, и все его планы на Земле выполнены. Но начались осуществляться планы по освоению Вселенной. Вырвавшееся из плена Солнечной системы Человечество теперь могло лететь к звездам!
И лишь один из этой толпы верующих, координатор Рейнольд Кирби, повернулся спиной к тому месту, с которого Форст улетел в небо, и, сгорбившись, медленно пошел прочь — туда, где его ждал Лазарус, чтобы переговорить обо всем, что оставил им Основатель…
