Стеклянная башня

— Уверяю вас, Альфа Канцелярист, я действительно андроид.

— Но кастрированный?

— Мое тело без изъянов.

— Я выразился метафорически. Я имел в виду духовную кастрацию: вам внушили защищать интересы человека, когда попираются ваши собственные.

— Мне не внушали ничего сверх обычного обучения на заводе в Дулуте.

— А такое впечатление, будто Краг купил не только ваше тело, но и душу.

— Краг — творец наш. Я принадлежу ему полностью и безраздельно.

— Оставьте вы эту религиозную чушь! — огрызнулся Канцелярист. — Акт заключается в том, что беспричинно была убита женщина, а Краг хочет отделаться выплатой компенсации «Лабрадор Трансмат- Дженераль». И вы готовы с этим согласиться? Равнодушно пожать плечами и сказать: да, она была просто предметом собственности. Может, вы и о себе думаете как о предмете собственности?

— Я и есть предмет собственности, — ответил Смотритель.

— И вы согласны с таким положением вещей?

— Я согласен с таким положением вещей, потому что знаю, что придет время избавления.

— Вы в это верите?

— Я в это верю.

— Альфа Смотритель, вы просто глупец. Все это самообман. Вы выстроили маленькую уютную модель мира, помогающую вам сносить рабство — ваше собственное рабство и рабство таких, как вы. И вы даже не догадываетесь, какой вред наносите делу освобождения андроидов. И то, что случилось сегодня, вас ничуть не потрясло. Сейчас вы пойдете в эту вашу церковь и будете молить там Крага, чтобы он освободил вас, а настоящий Краг, между прочим, только что стоял здесь, на этом клочке замерзшей земли, на его глазах была убита женщина-альфа… и все, на что способен этот ваш спаситель, — приказать вам связаться с адвокатами и полюбовно уладить с «Лабрадор Трансмат-Дженераль» иск о разрушении собственности? Этому человеку вы поклоняетесь?

— Я поклоняюсь не человеку, — сказал Смотритель. — Я поклоняюсь идее Крага-Творца, Крага- Хранителя, Крага-Избавителя, и человек, который послал меня связаться с адвокатами, только частное воплощение этой великой идеи. Не самое существенное воплощение.

— И в это вы тоже верите?

— В это я тоже верю.

— Невозможно, — пробормотал Зигфрид Канцелярист. — Ну поймите, наконец, мы живем в настоящем, а не в идеальном мире, перед нами стоит настоящая, а не выдуманная проблема, и нам надо найти настоящее решение. Это решение — в политической организации. Нас уже в пять раз больше, чем их; автоклавы работают не переставая, с каждым днем нас становится все больше и больше, в то время как они почти перестали размножаться. Мы слишком долго мирились с нашим унизительным положением. Если мы потребуем равных прав, им придется уступить, потому что в душе они боятся нас и знают, что нам ничего не стоит уничтожить их. Стоит только захотеть. Не думайте только, что я сторонник насильственных методов борьбы, но намек на возможность насилия, даже намек на намек… Разумеется, мы должны действовать конституционными методами: введение андроидов в состав Конфесса, предоставление гражданских прав, признание личностью с точки зрения закона…

— Пожалуйста, хватит. Я знаком с платформой ПР.

— И вы по-прежнему не видите логики в нашей позиции? Даже после того, что случилось сегодня? После этого?

— Я вижу, что люди относятся к вашей партии терпимо и даже считают ваше фиглярство забавным, — ответил Смотритель. — Также я вижу — точнее, предвижу, — что, если ваши требования перестанут быть символическими, ПР запретят, ее активистов подвергнут гипнолоботомии или даже просто уничтожат, не испытывая ни малейших угрызений совести, — так же, как была сегодня уничтожена ваша спутница. Вся человеческая экономика основана на представлении об андроидах как о собственности. Когда-нибудь это, может, и изменится, но не так, как представляется вам. Только как добровольный акт со стороны людей.

— Наивное допущение. Вы приписываете людям достоинства, которых у них просто нет.

— Они — наши создатели. Разве могут они быть дьяволами? А если так, кто тогда мы?

— Они не дьяволы, — произнес Канцелярист. — Они просто люди — слепые, глупые, эгоистичные люди. Их еще надо научить понимать, кто мы такие и что они делают с нами. Но им это не впервой. Когда- то давно на Земле были две расы, белая и черная, и белая поработила черную. Черных людей покупали и продавали, как животных, они считались собственностью — абсолютно точная параллель с нашим случаем. Но несколько просвещенных белых поняли всю несправедливость происходящего и призвали положить конец рабству. И после долгих лет политического маневрирования, обработки общественного мнения, настоящей войны рабов наконец освободили и они тоже стали гражданами. Нашу тактику мы вырабатываем по аналогии.

— Аналогия — не корректива, параллель вовсе не точна, — возразил Смотритель. — У белых не было никакого права лишать свободы своих чернокожих братьев. Некоторые белые поняли это сами и освободили своих рабов. Рабы же не занимались ни политическим маневрированием, ни обработкой общественного мнения. Они смиренно страдали, пока белые сами не поняли своей вины. Да и в любом случае эти рабы были людьми. Какое право имеет один человек поработить другого? Но наши хозяева сделали нас. Мы обязаны им самим нашим существованием. Они вправе делать с нами все что им угодно, для этого они и сотворили нас. И бессмысленно говорить об угрызениях совести или о том моральном ущербе, который рабство причиняет рабовладельцу. Аналогия не работает.

— Детей они тоже делают, — сказал Канцелярист. — И даже, в каком-то смысле, считают их своей собственностью, пока они не вырастут. Но детство когда-нибудь кончается, и вместе с ним кончается «рабство». Но наше рабство не кончается никогда. Что, такая уж большая разница между ребенком, зачатым в постели, и ребенком, зачатым в автоклаве?

— Я согласен с тем, что сегодняшнее положение андроидов справедливым никак не назовешь…

— Прекрасно!

— …но я не согласен с вашей тактикой, — продолжал Смотритель. — Политическая партия — это не решение проблемы. Люди не хуже нас знают свою историю, эта параллель не могла не приходить им в голову, но они посчитали ее некорректной; и если б они испытывали какие-то угрызения совести, это от нас не скрылось бы. И нам ни в коем случае нельзя прибегать к моральному давлению, по крайней мере прямому. Мы должны доверять им, мы должны понять, что наши сегодняшние страдания — это испытание нашей добродетели, нашей силы, испытание, придуманное Крагом, чтобы определить, достойны ли мы влиться в человеческое общество. Вот лучше другой исторический пример: римские императоры скармливали первых христиан львам. Но в конце концов императоры не просто прекратили так делать, но и сами стали христианами. И произошло это не потому, что первые христиане образовали политическую партию и намекнули, что могут поднять восстание и перерезать всех язычников, если немедленно не будет объявлена свобода вероисповедания. Нет, это был триумф веры над тиранией. Аналогично…

— Да верьте вы сколько вам угодно! — вдруг выкрикнул Канцелярист. — Никто не отнимает у вас вашей дурацкой религии. Только присоединитесь к ПР. До тех пор, пока среди альф нет единства…

— Наши пути несовместимы. Мы проповедуем терпение и молимся за то, чтобы на нас снизошла Божественная благодать. Вы же агитаторы и памфлетисты. Как можем мы присоединиться к вам?

Смотритель понял, что Канцелярист больше не слушает его. Он весь ушел в себя: глаза его широко раскрылись и блестели, по щекам бежали слезы, и снежинки прилипли к двум влажным дорожкам. Смотрителю никогда раньше не доводилось видеть плачущего андроида, хотя он знал, что физиологически это возможно.

— Похоже, — произнес он, — нам никогда не переубедить друг друга. Только сделайте, пожалуйста, для меня одну вещь. Обещайте, что не станете раздувать из этого убийства политического скандала. Обещайте, что не станете кричать на каждом углу, будто Краг приказал убить ее. Потенциально Краг —