Уолтон постоял еще секунду-другую в нерешительности и… А! Что будет, то будет… Сделав глубокий вдох, он твердым шагом направился к большой комнате, в которой размещался архив отделения эвтаназии.
Помещение архива было просторным, как и все современные служебные помещения, — десять метров на семь; одна стена сплошь заставлена стеллажами для трубок микропамяти Доннерсона, другая — полками для микрофильмов. За шесть недель существования ВЫНАС накопил впечатляющее количество самой различной информации.
Пока Уолтон в раздумье стоял на пороге, компьютер как ни в чем не бывало продолжал тихонько пощелкивать, вспыхивали и гасли сигнальные лампочки на многочисленных табло и панелях. Хранилище информации непрерывно пополнялось все новыми и новыми данными. И это, по всей вероятности, ночью продолжалось в том же ритме, что и днем.
— Чем могу быть полезен?.. О, это вы, мистер Уолтон, — произнес техник в белоснежном халате. На службе у ВЫНАСа состояла целая армия техников, полностью лишенных индивидуальных черт, но всегда готовых угодить. — Могу я чем-нибудь вам помочь?
— Обычная текущая проверка. Вы позволите воспользоваться машиной?
— Пожалуйста, пожалуйста. Прошу вот сюда, сэр.
Уолтон слегка улыбнулся и прошел внутрь хранилища. Техник отступил в сторону, всем своим видом давая понять, будто его вовсе нет здесь.
«Мое лицо, безусловно, отмечено некоей печатью избранности», — подумал Уолтон. В этом здании к нему относились как к полубогу, ведь он был окружен светящимся нимбом, в силу того, что был протеже самого директора Фиц-Моэма и вторым по рангу руководителем ВЫНАСа. А вот снаружи, в жестокой реальности перенаселенного мегаполиса, он предпочитал не выделяться из толпы и держать в тайне свой высокий ранг.
Нахмурившись, Уолтон попытался вспомнить, как зовут сынишку Приора… Кажется, Филип. Он набрал на клавиатуре запрос на карточку Филипа Приора.
Прошло несколько мгновений, необходимых для того, чтобы просканировали сформированные импульсом миллионы криотронных ячеек памяти, пока не была найдена одна-единственная, соответствующая по всем параметрам искомой, после чего на лоток принтера выпала желтовато- коричневая карточка, на которой было отпечатано:
3216847 АВ-1 ПРИОР, Филип Хью. Род. 31 мая 2232 г. в г. Нью-Йорке в госпитале общего типа. Первый сын Приора Лайла Мартина и Приор Авы Леонарды. Вес при рождении 2350 г.
Затем следовало подробное описание общего состояния мальчика, заканчивавшееся группой крови, характеристикой ее свертываемости и шифром генетического кода. Уолтон торопливо пробежал глазами всю эту информацию, пока его взгляд не остановился на предупреждении, отпечатанном большими зелеными буквами в бездушно-короткой форме:
ПРОВЕРЕН В Н.-Й. ЭВТ. КЛИНИКЕ 10.06.2232. РЕКОМЕНДОВАН К ЭВТАНАЗИИ».
Уолтон глянул на часы — 10.26. Мальчик, возможно, находится в одной из лабораторий клиники в ожидании печальной участи.
Распорядок проведения эвтаназии был установлен самим Уолтоном: газовая камера погружала своих избранников в Счастливый Сон в 11.00 и в 15.00. Чтобы спасти Филипа Приора, у него в запасе оставалось примерно полчаса.
Уолтон украдкой глянул через плечо — поблизости никого не было — и быстро сунул карточку во внутренний карман пиджака.
Затем он отпечатал требование объяснить применяемый в клинике генетический шифр. По экрану дисплея побежали символы и объясняющий их текст. Уолтон начал быстро сверять их с набором цифр и букв, отпечатанных на регистрационной карточке Филипа Приора. Вскоре он нашел строку, которую искал: 312 — восприимчивость к туберкулезу.
Уолтон быстро набрал на клавиатуре следующую команду: «Произвести ревизию регистрационной карточки 3216847 АВ-1. Изменить все соответствующие ячейки памяти».
Уолтон взял на себя труд перепечатать все содержание карточки ребенка, опустив только злосчастный код 312 и предупреждение с рекомендацией произвести эвтаназию. Машина безучастно проглотила новую версию общего состояния Филипа Приора. Уолтон улыбнулся. Пока все шло совсем неплохо.
Затем он снова затребовал информацию, касавшуюся мальчика. После некоторой, обычной в таких случаях паузы, на выводной лоток выпала карточка номером 3216847 АВ-1. Уолтон внимательно прочел все, что было на ней отпечатано.
Процесс стирания роковой для ребенка информации прошел вполне благополучно. С точки зрения всеведающего компьютера, Филип Приор был нормальным, здоровым ребенком.
Уолтон снова глянул на часы — 10.37. Оставалось еще двадцать три минуты до того, как будет произведен утренний отбор тех, кому не посчастливилось соответствовать стандартам, заложенным в беспристрастный мозг машины.
Вот теперь только пришла пора подлинных испытаний для него самого. Удастся ли вырвать ребенка из рук палачей-докторов и при этом не привлечь внимания к собственной персоне?
Пятеро врачей хлопотливо сновали по главному отделению клиники, когда в него вошел Уолтон. Здесь, по всей вероятности, находилось около сотни младенцев, каждый лежал в отдельном отсеке. Дел у врачей с новорожденными было невпроворот, а тревожные взгляды родителей, смотревших на свои чада сверху, через смотровые панели, только усугубляли нервозность обстановки.
Закон о Выравнивании требует, чтобы каждый новорожденный в течение первых двух недель находился в местной клинике ВЫНАСа для проверки и выдачи сертификата. Примерно одному из десяти тысяч младенцев будет отказано в сертификате… и, значит, в праве жить дальше.
— Доброе утро, мистер Уолтон. Что привело вас сюда, так глубоко вниз?
Уолтон приветливо улыбнулся:
— Обычная текущая проверка, доктор. Стараюсь, сами понимаете, быть в курсе дел всех наших подразделений.
— Чуть раньше сюда наведался сам мистер Фиц-Моэм. Сегодня, похоже, мы удостоились самой настоящей «генеральной инспекции», мистер Уолтон!
— Гм, возможно. — Заместителю директора не очень-то понравилось это сообщение, но тут уж ничего не поделаешь. Оставалось полагаться только на то, что твердая вера старика в своего ставленника поможет Уолтону выйти из любого затруднительного положения.
— Брата моего не видели где-нибудь поблизости? — спросил Уолтон.
— Фреда? Он сейчас работает в шестой палате, делает анализы. Позвать его, мистер Уолтон?
— Нет, спасибо, не надо его беспокоить. Я встречусь с ним позже. В душе Уолтон почувствовал некоторое облегчение. Фред Уолтон, его младший брат, работал в ВЫНАСе врачом. Братья недолюбливали друг друга, и Рою не очень хотелось, чтобы Фред знал о его посещении клиники.
Невозмутимо шагая по клинике, Рой Уолтон остановил взгляд на двух пухлых, громко вопящих малышах и спросил:
— Сколько сегодня выявилось пассивных?
— Пока семь. Все они будут отправлены препровождению в камеру в 11.00. Трое туберкулезников, двое слепых, один с врожденным сифилисом.
— Итого получается только шесть, — заметил Уолтон.
— О, и еще один со спазмами, — сказал врач. — Сегодня самый большой улов за все время существования нашей клиники. Семеро за одно утро.
— Родители доставляют какие-нибудь хлопоты?
— А вы как думаете? — в свою очередь спросил врач. — Но некоторые, похоже, понимают необходимость осуществляемых нами мер. Правда, один из туберкулезников поднял такой гвалт, что едва не рухнул потолок.
Уолтон вздрогнул.
