— Мсье Дюпюш!
Ему давно казалось, что он слышит свое имя, не понимая, что зовут именно его. Запыхавшийся бой из отеля наконец догнал француза.
— Я бегал к вам домой, но не застал. Вот повезло, что я вас встретил. Вас просят сейчас же прийти.
— Куда?
— В отель. Вас кто-то спрашивает.
До отеля ходу было три минуты. Площадь в этот час была пустынна, только садовник поливал клумбы около павильона. Бой старался поспеть за широким шагом Дюпюша. Он шел с гордым видом, словно изловил преступника.
Че-Че сидел у кассы рядом с Жерменой. Она подняла голову и посмотрела на мужа.
— Меня кто-то ищет? — не поздоровавшись, спросил Дюпюш.
— Да. Пройдите поскорей в бар, он там. Его пароход отплывает в полдень.
Жермена крикнула:
— Только не перно. Ты же знаешь, как оно на тебя действует.
Когда Дюпюш вошел в бар, из-за стола поднялся мужчина. Он сделал два шага к Дюпюшу и пристально посмотрел ему в глаза.
— Вы Дюпюш?
— Да.
Дюпюш силился вспомнить, где видел этого человека. Его лицо казалось ему знакомым.
— Я Лами. Вы меня не помните?
Руки он не протягивал, сверля Дюпюша недобрыми блестящими глазами. Щеки у него ввалились, у рта залегли горькие складки.
— Присядьте. Несмотря ни на что, мне хотелось вас повидать.
На столе стоял стакан виски с содовой. Дюпюш машинально заказал себе то же.
— Ну как, вспомнили?
Если бы Дюпюшу сказали, что против него сидит сумасшедший, он ничуть не удивился бы. У незнакомца был странный злобный взгляд, от которого становилось не по себе, и потом, он все время подавался вперед с угрожающим и упрямым видом. При этом его губы кривились в саркастической усмешке.
— Не припоминаете? Ну что ж… А я прекрасно помню тот вечер, когда мы с вами гуляли после коллоквиума по улицам Нанси.
Постойте… Вы учились в университете. И были на два курса старше меня.
— На три.
Теперь Лами принял удовлетворенный вид, словно записал очко в свою пользу.
— Я даже помню ваши слова. Вы говорили, что мечтаете жениться, завести детей…
Правильно! Дюпюш носился с этой мечтой еще до встречи с Жерменой.
— Почему вы не сели на пароход? — грубо спросил Лами.
— Какой пароход?
В бар проскользнул г-н Филипп. Слышит ли он их разговор?
— Не делайте невинного лица, Дюпюш. Посмотрите сюда.
Он вытащил из кармана пистолет и положил на стол между стаканами.
— Убивать вас я не стану, хотя сам не знаю, что мне мешает.
— Я вас не понимаю, — пробормотал Дюпюш, пытаясь подняться.
— А этого вы тоже не понимаете?
Лами сунул ему под нос телеграфный бланк. Дюпюш прочел:
«Предлагаю сдать руководство предприятием оставшиеся фонды Жозефу Дюпюшу зпт сесть первый пароход тчк Гренье»
В сердце Дюпюша возродилась надежда. Гренье не разорился! Он дал телеграмму! Но тут же увидел дату.
— Этой телеграмме две недели, — устало сказал он.
— И что же?
— Вы сами знаете что… Судя по ней, я предполагаю, что вы служили в АОКЭ.
— Вот именно!
— Оно обанкротилось.
Они все еще не понимали друг друга. Лами нервничал и, чтобы успокоиться, вторично заказал виски.
— Что вы мне рассказываете? Я сел на пароход неделю назад. Судно было паршивое, товарно- пассажирское, зато проезд дешев. Я так и знал, что встречу вас в Панаме или Кристобале. В этих краях невозможно не. встретиться. И я дал себе слово…
Он бросил взгляд на пистолет. Г-н Филипп опустил веки.
— За что? — только и спросил Дюпюш.
Лами, конечно, был болен. Пальцы его мелко дрожали, нижняя губа мелко дергалась.
— Я и сам не знаю! — выкрикнул он, — Я думал, вы интриговали против меня, чтобы занять мое место.
Иначе почему бы меня вдруг отозвали?
— Я этого не знаю.
— Что вам говорили в Париже?
Дюпюш вспомнил и закусил губу. Он все понял.
Гренье объяснил тогда: «Тамошний главный инженер наполовину выжил из ума. Судя по его рапортам, он пьет чичу[5] и живет с индеанкой».
Значит, это и был Лами, которого он знал по университету в Нанси?
— Так что вам обо мне говорили?
— Теперь это не имеет значения, раз Общество обанкротилось. Но почему они не предупредили вас телеграммой? Или вы уже были в пути?
— Что вам обо мне говорили? — упрямо повторил Лами.
— Я сам узнал о катастрофе, лишь приехав сюда.
Мне дали аккредитив, я пошел получать по нему, а банк отказался платить.
Но Лами это не интересовало. Им владела одна лишь навязчивая мысль.
— Вам сказали, что я пью?
— Что-то в этом роде.
— И что у меня ребенок от индеанки?
— У вас есть ребенок?
— Вас это не касается! Это никого не касается, понятно? Это не мешало мне управлять рудником. Да и было бы чем управлять! Но я обещаю вам потрясающий скандал в Париже!.. И если бы вы приехали туда, я сумел бы повеселить вас четверть часика… Эй, официант, еще виски!
Г-н Филипп встал и все так же молча вышел в холл.
Через минуту в бар, чего раньше не бывало, вошла Жермена и притворилась удивленной.
— Прости, я не знала, что ты занят.
Дюпюш понял. Ее прислали для того, чтобы помешать из разговору или, на худой конец, осадить Лами, который слишком разгорячился.
— Моя жена, — представил Дюпюш. — Господин Лами, бывший главный инженер АОКЭ…
Лами ухмыльнулся.
— Вам здорово повезло, что Общество обанкротилось! Просто повезло, уверяю вас.
Жермена, все еще ничего не понимая, присела к столу.
