– Жизнь порой ещё причудливее, – философски заметил Ульвейн. – Аэтерос, мне кажется, порою сам чувствует себя трагиком перед огромной толпой…
– У тебя, Ульвейн, в голове помутилось от ужаса, – фыркнул Аррис. – При иных делах за такие слова…
– Стой! Ничего не слышишь?..
Аррис не успел ответить.
Всё действительно случилось, «как в балладах», – к окружённым со всех сторон подмастерьям Хедина пришла помощь. Небо Мельина лопнуло, распоротое длинным огнистым клинком, вниз горохом посыпался рой алых искорок.
– Арбаз, – тряхнул головою Аррис. – Иначе старый хвастун не умеет.
– Его счастье, что у козлоногих нет луков…
– Верно, и, кстати, почему? Или до такого им не додуматься?
– А зачем? У них ведь и оружия тоже нет…
В отряде все повскакивали на ноги, небо над головами вспыхнуло сигнальными огнями; сотня Арбаза, точно коршун на добычу, камнем валилась прямо на головы козлоногим, и гномы пустили в ход весь свой арсенал, ещё даже не ступив на землю.
Из всех видов чародейства Арбаз и его товарищи предпочитали пламя – во всех видах и формах. Холм с каменной короной опоясало сразу несколько огненных колец, тёмную массу козлоногих рассекли полыхающие дорожки – словно искусный кондитер резал огромным ножом праздничный пирог.
Прорываясь сквозь бушующие рыжие языки, козлоногие все вместе рванулись на штурм – не замечая погибших, бросаясь прямо в огонь, проскакивая его – опалённые, с горящей шерстью, они мчались прямо по склону, падали и уже не поднимались, сражаемые всем, чем только могли встретить их воины Арриса и Ульвейна.
– Держись! – прогрохотал плечистый коротышка Арбаз, вскинув на плечо здоровенную трубу бомбарды, богато разукрашенной непонятными даже многознающим эльфам рунами. Его огнеброс заставил бы Креггера позеленеть от зависти и слопать собственную бороду: несмотря на то что рецепты зарядов Арбаз щедро раздавал всем желающим, повторить не получалось ни у кого, и перед каждым боем сотнику приходилось, ворча, раздавать своим туго свёрнутые холщовые цилиндрики, покрытые рунами, нанесёнными красной охрой.
Там, где острый клин козлоногих прорвался-таки сквозь огонь, сверкнуло нечто идеально-белое, белее снега на горных вершинах, самая сущность пламени; Аррис и Ульвейн едва успели зажмуриться. Не меньше пяти сотен тварей исчезло бесследно, не оставив даже трупов или хотя бы обугленных костей; земля выгорела на добрый локоть в глубину.
– Пока не опомнились – открываем двери, открываем и прочь отсюда! – рявкнул Арбаз, опуская бомбарду и вытаскивая из-за пазухи прозрачно-желтоватый кристалл.
– Аэтерос не просил нас оставлять Мельин! – выкрикнул Аррис, без промаха посылая очередную стрелу.
– Он вас и умирать тоже не просил! – прорычал гном, сжимая камень в кулаке, да так, что тот мигом потрескался. – И в ловушку попадать не требовалось! Выберемся из кольца и будете дальше воевать, только второй раз, чур, не попадаться, мы на помощь уже не успеем! Гаррат велел – как вас выручим, со всем поспешанием двигать обратно, там большая заваруха вот-вот начнётся! Вроде как нашли тех гадов, выследил их владыка! А вам – тут дело справлять, козлоногих удерживая, чтобы никуда б не вырвались, в спину б не ударили!
Аррис не удержался от гримасы разочарования:
– Аэтерос не доверяет нам?
– Ерунда! – вновь зарычал гном. – Экие вы, эльфы, гордецы, не подступишься! Нельзя Мельин рогачам отдавать, нельзя, хоть тресни! Забыли, что это за мир?!
– Спокойно, Аррис, всё в порядке, Арбаз, – вступил Ульвейн. – Все всё понимают. Мы знаем наш долг и исполним его в точности. Или ты и в этом сомневаешься, гноме?!
– Никто ни в чём не сомневается, – буркнул бородатый воитель, вновь вскидывая чудовищную бомбарду. – Гаррат почти никого с собой не берёт. Кирддин держать надо, быкоглавые тоже давят будь здоров, только успевай поворачиваться! Мы там понадобимся, вы – здесь; а уж владыке советовать, когда он не просит, и вовсе пустое дело. Ну, хватит разговоры разводить! Я ворота открываю, кто не успеет – рогатым на подстилку пойдёт!..
Хедин торопился, но поспешал, как и положено Богу, медленно. Известие о Спасителе застало его на полпути между Кирддином и Эвиалом, среди дивного многоцветия тонкого мира, где шёл его небольшой отряд. Сейчас Познавший Тьму жалел, что с ним нет Гелерры: адата одержала свою первую победу, сама командуя полком, сил после такого прибывает, да и вообще… отчего-то самому Хедину становилось спокойнее, когда рядом оказывалась совершенно неспокойная крылатая дева с дивными антрацитовыми глазами. Её отряд возвращался в Кирддин; обманный мир зелёных кристаллов достался подмастерьям Познавшего Тьму, и в другое время он бы и сам отправился туда – наверняка найдётся много интересного; но главная битва этой войны разыграется в Эвиале. И, к сожалению, это не то сражение, где всё решится числом.
С собой Хедин взял только семерых. Человек, гном, эльф, мормат, радужный змей и дракон. Седьмым, конечно, оказался Читающий.
Но прежде чем выступить, Познавший Тьму послал ещё одну весть. В мир под названием Хьёрвард, на его северный континент, где с незапамятных времён обосновался тот, кто по справедливости должен был стоять всё это время рядом с новым распорядителем Упорядоченного.
Хедин отправил послание Старому Хрофту.
Спаситель в Эвиале. Что ж, неожиданно – и ожидаемо. Уже какое-то время Он не появлялся возле ключевых миров, отираясь где-то на дальних окраинах Упорядоченного. Мечта Ракота исполнилась – едва ли Спаситель теперь станет спасаться бегством, коль уже удалось впиться в ещё живое.
«Он хуже вампира, хуже Неназываемого, – думал Хедин, и кулаки его сжимались сами собой. – Новые Боги так и не разгадали тайну его появления, общие слова о „воплощении надежд и чаяний“ остались общими словами. Я встал лицом к лицу с Молодыми Богами, мы схватились с хозяевами Обетованного, но я не испытывал к ним ненависти. Не давал себя уничтожить, не более. А здесь… здесь я именно ненавижу. Это вечно-постное выражение, эти лживые скорбь и сочувствие; ненавижу Его драную накидку, какой побрезговал бы и иной нищий; ненавижу подлые приёмы, уклонение от честного боя; ненавижу само Его существование. И это плохо, потому что ненависть – прерогатива Ракота Восставшего, а я, Познавший Тьму, её себе позволить не могу, она затуманивает сознание, мешая размышлять».
Что сделает он, Хедин, столкнувшись со Спасителем, когда ни один не захочет уступать, Познавший Тьму пока не думал. Некогда он, в то время ещё Истинный Маг, надеялся боем разведать пределы отпущенного Ямерту и его собратьям; сейчас скорее всего выйдет то же самое.
Прочь колебания, прочь сдержанность; очень скоро Закон Равновесия затрещит по всем швам, потому что ещё никогда в пределах Упорядоченного две такие силы не сходились в открытом бою.
Хедин оглянулся на свою гвардию. Вот огромный старый мормат, Гвеах, как он назвался Познавшему; один из первых подмастерьев, вставший под знамёна Новых Богов, хаживал ещё на штурм Брандея. Фиолетовые круглые глаза ловят взгляд Хедина, щупальца приподнимаются в обычном для морматов салюте. Вот шагает, по-кошачьи втянув когти, дракон Раабар, единственный из своего племени,[13] кого невероятная игра природных законов наделила способностью к магии, но зато одарила так богато, что оставаться в своём мире он просто не мог – выгорел бы изнутри, не зная, как привести в действие обретённое достояние. С Раабаром поспорит Ктаур из племени радужных змеев – он сам, путём отвлечённых умозаключений, нашёл доказательства существования Новых Богов, сумел найти способ прорваться в Межреальность и отыскал тропку в Обетованное именно в тот момент, когда во дворце Ямерта Познавший Тьму впервые собрал самых первых своих подмастерьев; с этого дня Ктаур и Гвеах неразлучны.
Человек, гном и эльф. Их путь обычен для многих хединских подмастерьев: изначальный талант к магии, неустанный поиск всё нового и нового, стремление во что бы то ни стало «заглянуть за горизонт» или же «уйти по меридиану».
Жаль, что нет Арбаза. Будем надеяться, что гном – мастер огненной магии – успеет справиться в Мельине, как рассчитывал Познавший Тьму.
Да, Брандей… Многие тогда погибли, слишком многие. Несмотря на то что ударной силой служили совсем иные полки.
На сей раз всё будет иначе. Не огромные армии и сотрясающий Упорядоченное штурм – а один укол рапирой, стремительный и разящий. Познавший Тьму не повторит старых ошибок.
…Ракот, конечно, ждать не станет, не утерпит, кинется в самую гущу схватки. Пусть; это только поможет ему, Хедину. Вряд ли усидит в Кирддине и Эйвилль; вот за кем потребуется глаз да глаз. Раз вкусив крови бога, так просто от неё не откажешься.
…Эвиал открылся разом, словно в один миг лопнули скрывавшие его завесы. Семеро замерли на самом краю воображаемой бездны; Хедин видел то же, что и его названный брат: чёрное с прорехами покрывало и пробивающийся сквозь них тёплый золотистый свет. Только теперь на нём проступили и четыре концентрических круга всё того же золотистого оттенка.
Спаситель вступил в Эвиал.
Ракота и след простыл, неугомонный Владыка Мрака, конечно, не в силах ждать. Что же, а у нас, согласно словам Эйвилль, должен присутствовать след…
Разумеется, он отыскался. Искусно укрытый; даже он, Хедин, нипочём бы не обнаружил его присутствия, если бы не слова вампирши.
Как же вы рискуете, подумал Хедин. И насколько же вы уверены в победе. Вы знаете, что Познавшего Тьму можно поймать только на реальную приманку. Вы решили сами стать таковой. Похвальная смелость… и несусветная глупость. Ваши успехи, ваша неуязвимость сослужили скверную службу. Вы стали слишком самоуверенны. Что ж, я не против.
Надо спускаться. Чего ты ждёшь, Познавший? Отчего колеблешься?..
Что-то почувствовав, шевельнул огромными крыльями Раабар; янтарные глаза дракона испытующе взглянули на Хедина.
– Ты прав, дружище. Что-то не так, – проворчал гном.
Хедин вскинул сжатый кулак, и всё мигом стихло, шестеро подмастерьев замерли, словно оледенев.
Вокруг неподвижно застывшей семёрки не заклубился туман, не поднялись завесы тьмы, но отчего-то все, от мормата до человека, поняли, что их наставник замкнул круг неведомой силы, ограждающий их от излишне любопытных взоров.
Познавший Тьму стоял со странным выражением на лице: он вновь чувствовал присутствие сущностей, чьи пути не пересекались с его собственным уже очень, очень долгое время.
Они были здесь. И сейчас где-то рядом.
Хедин покачал головой. Всё интереснее и интереснее. Даже… как-то приятно будет встретить их снова. Вражда порой соединяет не хуже самой глубокой привязанности.
Шло время, Познавший Тьму ждал.
