Задолженность у меня большая, понимаешь? Вот и приходится активность проявлять. А попозже, глядишь, у нас и точки соприкосновения появятся. Бюрократически выражаясь, есть у нас, Романыч, предпосылки к успешному сотрудничеству.
— В чем же ты эти предпосылки увидел? — покосился на собеседника реинкарнатор.
— В совместной деятельности, — сказал нижний. — Мы с тобой запросто можем создать совместное предприятие. У них здесь есть российско-финские предприятия или, скажем, «Ленвест», «Франросс»… А у нас с тобой будет, скажем, «Росада», или «Будад», если захочешь! Договорчик по полной форме составим, и вперед!
— Знаю я эти договорчики, — покачал головой Даосов. — И что же мы будем делать? Души скупать?
— Погоди, — прервал его собеседник. — Я недавно по делам в столицу выезжал. Вот где раздолье для работы! Проститутки всю Тверскую заполонили, в подвалах гей-клубы процветают, лесбиянки вовсю тусуются! Вот я и подумал, провинциально живет Царицын, плохо живет! Ну, сам прикинь, дискотек почти нет, гей-клубов нет, способные мужики по театрам жмутся! Город проедешь, нормальной проститутки не найдешь! Разве это хорошо, Романыч? А если мы с тобой общий язык найдем? Я у своих деньги выпрошу на организацию дискотек и клубов, души под будущую работу из дома получу! Вот тогда мы и развернемся. Я буду своими делами заниматься, ты будешь души в нужном направлении исправлять. Девочкам некоторым мужские души пересаживать, мальчикам — женские, наркоманам и алкоголикам вторую жизнь дадим… Представляешь, Романыч?
Представить картины, которым обрадовался бы нижний, Даосов мог без труда. Вот только не нравились ему эти апокалиптические картины, от них недалеко было до дня Страшного Суда. Да, чувствовалось, что собеседник его мечтал о более достойном положении в своей котельной службе, поэтому желал всю Россию превратить в огромный бордель., Сразу было видно, что до своего нынешнего назначения бес не одно столетие провел во втором круге Ада, отсюда и идеи его были такие специфичные.
— Ладно. — Собеседнику явно не понравилось молчание Бориса Романовича. — Как говорится, голый грешник не обязательно нудист! Так что ты решил? Меняемся?
Даосову было жалко терять свои запасы. Но с другой стороны, Наталью было жаль не меньше. Нравилась она ему своей непосредственностью, хорошо ему и спокойно было С этой женщиной, которая никогда не посягала на его свободу и не тяготилась сложившимися отношениями. Страшно было даже представить, что произойдет с ней, если сидящий напротив него бес действительно выполнит свою угрозу. Но выдвинутыми требованиями бес в обличье кладбищенского сторожа подрывал саму основу благосостояния Бориса Романовича. Само собой разумелось, что «Мистерию жизни» пришлось бы закрывать на неопределенное время, пока не соберется новый запас душ, позволяющий как-то строить свои отношения с клиентами. А что скажет мэр? Вспомнив о нем, Борис Романович помрачнел. Ссориться с мэром в его планы не входило. А в том, что мэр будет недоволен, и сомневаться не приходилось!
— Подумать надо, — сказал он осторожно. — Ты меня прямо за грудки берешь. Вынь тебе и положь!
— Времени нет, дружище, — развязно сказал бес. — Ты ? думаешь, на меня никто не давит?
Даосов задумался. В душе он уже понимал, что с содержимым шкатулки он сегодня расстанется. Понимал, но не хотел с этим смириться.
— Давай так, — предложил Борис Романович. — Ты Наталью отпускаешь, а я тебе души через недельку в нужном количестве отцам. Ты понимаешь, есть тут некоторые заморочки, не один ты ко мне с претензиями подкатываешь. Бес нагло заржал. Сквозь привычную Даосову маску кладбищенского сторожа на мгновение проглянула его настоящая сущность. Лучше бы Борису Романовичу ее не видеть! Понятное дело, никому не хочется видеть свое возможное будущее. Особенно если оно с таким наглым и жутким мурлом.
— Дружище! — захлебнулся противным смешком бес. — Ты меня за кого держишь? Если на тебя и другие давят, то что же я получу, если последнего козыря лишусь? Нет, Ро-маныч, так дело не пойдет. Тут у нас обмен должен быть строгий — душа против душ. Слушай, да ты сам прикинь Я тебе отдаю не просто душу, я тебе душу твоей любимой женщины возвращаю. И при этом без каких-либо увечий и повреждений. А ты мне отдаешь души посторонних тебе людей, ты их даже не знал никогда' Ну деньги заплатил. Это ведь не главное! Ну, по рукам?
— Поехали! — сказал Даосов.
— Куда? — не понял его собеседник.
— Не знаю, где ты ее держишь, — сказал Даосов. — Только души я тебе отдам, когда Наталью увижу.
Ну не мог он допустить, когда Наталья неведомо где томилась, а он бы в это время торговался с бывшим бесом из второго круга, получившим неожиданное распределение на Землю! Не мог, и все!
— Решился, дружище? — Бес явно обрадовался. — Правильно, не надо жалеть и жмотиться! Только зачем же куда-то ехать? Давай свои иголочки, я тебе тут же любовь твою и представлю!
— Ну нет! — Даосов покачал головой. — Сначала женщину представь. Я с вашим братом уже сталкивался, и не раз, У вас же ничего святого нет!
— Да откуда у нас святое! — Похоже, что сидящий в машине бес не на шутку обиделся. — Ты, Ромаиыч, все-таки думай, что говоришь. А то ведь, как здесь говорят, за базар и ответить можно!
— Ладно, — сказал Даосов. — Ты мне зубы не заговаривай. Или я сейчас увижу Наталью, или иду домой. У меня времени нет в игрушки играть, понял? Я же вижу, что ты даже обозваться боишься, знаешь, что с тобой может тот сделать, кто имя твое узнает!
— Ты узнай сперва! — Бес оскалил в усмешке длинные зубы. — Много вас таких. Пошли!
Он вылез из машины, и Даосов последовал его примеру. Подойдя к багажнику, бес открыл крышку. Даосов стиснул зубы.
В багажнике, неестественно скрючившись, лежала женщина. Гадать даже не стоило, куда Наталья в этом наряде идти собиралась. А скорее всего именно на дискотеке они ее к прихватили, когда она ламбаду с хорошим партнером отплясывать собралась. Борис Романович стиснул зубы. Сволочи! Вот ведь сволочи! И самое обидное, сделать им ничего за это нельзя. Сразу и в небесах, и под землей вой поднимется: на кого руку поднял! Как осмелился! Да и на земле у них заступников нашлось бы более чем достаточно.
— Наталья! — Он наклонился, осторожно извлекая женщину из багажника.
Женщина была без сознания.
— Ее же в больницу надо! — выпрямился Борис Романович. — Ты что же — весь день ее в багажнике возил?
— Подумаешь нежности! — Бес небрежно поигрывал ключиком на цепочке. — Забирай свою цыпочку, давай сюда души.
Наталья слабо застонала и пошевелила длинной чудной ногой, затянутой в серый капрон. Даже сейчас, будучи без сознания, она выглядела стервозно красивой и обаятельной. Прямо модель с рекламной фотографии фирмы «Голден леди». Даосов наклонился.
— Где это я? — удивилась женщина. — Боренька… — Губы ее тронула слабая улыбка.
— Ну? — Бес нетерпеливо похлопал реинкарнатора по плечу. — Видишь, в порядке твоя баба. Давай, как договаривались, души!
Честно говоря, Борис Романович в это самое мгновение, ,ие задумываясь, свою душу отдал бы, договор подписал кровью на любых, даже самых невыгодных условиях. Только бес этого не понял. Стоял около машины, нетерпеливо притопывая ногой, и смотрел, как Даосов приводит любимую женщину в чувство. Им, потусторонним, плоть ни к чему, они телесную оболочку не воспринимают, поэтому не стоило и удивляться, что этот обитатель ада, маскирующийся под мирного кладбищенского сторожа, обошелся с Натальей подобным образом. Нельзя ведь в жестокости обвинить ребенка, выбрасывающего плюшевого мишку с шестнадцатого этажа! Бес знал, чтос душой женщины ничего не сделается, и именно это обстоятельство было для него самым главным.
Главное — нетленная душа.
Даосов оставил женщину приходить в себя, вернулся к машине и, достав из «дипломата» шкатулку с душами, протянул ее бесу. Тот жадно схватил коробочку, приоткрыл, увидел радужное мерцание ореолов,
