относительный порядок во Вселенной и хоть сколько-то стабильную власть.
– Так вы хотите единоличной власти над миром?! – У Язона точно пелена с глаз упала. – Как это оригинально!
– А вы не хотите? – атаковал Солвиц встречным вопросом.
– Хочу ли я властвовать над Вселенной? – Язон искренне растерялся.
Потом задумался на пару секунд и честно ответил:
– Нет, не хочу. Честное слово, не хочу. Я всегда мечтал быть богатым, сильным, свободным. Но никогда не стремился стать самым-самым, меня вполне устраивает быть одним из. Наверно, в этом главная разница между нами.
– Наверно, – согласился Солвиц. – А вы еще спрашиваете, зачем вы мне нужны.
– Теперь мне все понятно. – Мета неожиданно поднялась из-за стола, в ярости комкая салфетку. – Этот сумасшедший доктор мечтает захватить весь мир, да к тому же твоими руками, Язон. Пошли отсюда.
– О Боже! – взмолился Солвиц. – Только женских выкрутасов мне еще здесь и не хватало. У нас мужской разговор, Язон динАльт! Вы можете избавить меня от подобных выходок?
Язон едва успел перехватить руку Меты, к счастью, не с пистолетом, а со столовым ножом.
– Я вас предупреждал, Солвиц! Непочтительный тон в адрес моей дамы чреват серьезными последствиями. А рассуждения Меты вполне резонны, кстати. Извольте объясниться. Нечего устраивать тут истерику!
– И первым делом потрудитесь рассказать, зачем вы все-таки убили Троу, – продолжала настаивать Мета, едва сдерживая свои эмоции.
– О Боже! Я ведь, кажется, уже объяснял.
Разве нет?
Солвиц явно тянул время, и Язон, как бы поддаваясь, решил сбить его неожиданным вопросом:
– Почему вы так часто упоминаете Бога? Это напомнило мне одну давнюю историю, когда я непростительно долго общался с неким проповедником по имени Майк Сэймон. Вы тоже верующий?
Эффект оказался неожиданным: Солвиц расхохотался.
– Я – верующий?! Да, я верю в Бога! Я верю в то, что Бог – это я. Ведь я сам создал свою планету, вот этот мир, и создам еще много других, если только мне не будут мешать. Да, Язон динАльт, Бог – это я. В меня не надо верить, со мною просто можно иметь дело.
– Допустим, – мягко согласился Язон. – И все же. Зачем вы убили Троу?
– Да не зачем, а почему. Его препарировали там, наверху. Моя охрана. Они... они уже не всегда подчиняются воле хозяина. Знаете, как в древности заводили при тюрьмах больших собак, натасканных на убийство. Домашние животные становились настолько злыми, что приходилось держать их в клетках, как диких зверей. Цепные собаки начинали бросаться уже на всех, даже на своих хозяев... Такие дела. А ваш друг Троу проявил чрезмерную агрессивность. Там, наверху, нельзя вести себя так – это верная гибель. Я попытался взять ситуацию под контроль, но вы своими выстрелами чуть было все не испортили. К счастью, Троу все-таки жив, и скоро вам предстоит встретиться.
– Вы лжете, – не выдержала Мета, вновь надвигаясь на Солвица. – Человек не может выжить после такого.
– Вы почти правы. Надо только конкретизировать, что каждый из нас понимает под словом «человек».
– Неужели и это неясно? – удивился Язон.
– Вот видите, как странно мы с вами разговариваем. Перескакиваем с одного на другое, а в итоге ничего нельзя понять. Вы просто с ослиным упрямством не хотите слушать все по порядку.
– Ладно, давайте, – смирился Язон.
А Мета свирепо глянула на него – мол, за себя говори – и воинственно повернулась к Солвицу:
– Начните с ваших цепных псов, которые даже вас не слушаются. Это особенно интересно.
– Боюсь, это не самое удачное начало для объяснений, Мета, – вздохнул Солвиц. – Ну что ж, попытаюсь. На поверхности моего астероида, вмороженные в специальную субстанцию, которую вы назвали гиперльдом, находятся не просто самые страшные виды оружия, когда-либо изобретенные человеком. Это...
Солвиц замялся, подыскивая слова и явно пугаясь азартного блеска, вспыхнувшего в глазах Меты при слове «оружие».
– Это – квинтэссенция зла, от которого я мечтал избавиться, выводя смертоубийственные устройства за пределы своего астероида. Но они вступили во взаимодействие с новыми физическими законами и стали жить собственной жизнью. Нет, они не заползали обратно сюда, дабы уничтожить хозяина и творца своего, как уже не однажды случалось в истории человечества. Однако мои чудовища как-то странно мутировали и совершенствовались. Аккумуляторы страха, сгустки боли, излучатели отвращения, биодепрессанты и, наконец, универсальный поглотитель материи – вся эта нечисть стала вести себя немного по-другому, непредсказуемо. Я сумел утопить их и заморозить под слоем гиперльда. Но ведь это не решение проблемы, а только жалкая попытка отсрочить решение. Может, именно вы, Язон, поможете мне.
– Может быть, – сказал Язон. – Но для этого мне потребуется существенно больше информации.
– Безусловно, – согласился ученый с энтузиазмом. – Как раз ее я и хотел вам предоставить.
– Прямо сейчас? – недоверчиво поинтересовался Язон.
– Ну конечно же! Вот покурим после сытного обеда и отправимся прямиком в мою библиотеку. Сами понимаете, там не книги стоят. Впрочем, книги тоже есть – во многом вкусы мои весьма консервативны. С другой стороны, могу похвастаться: именно мною разработан великолепный новый способ усвоения информации. Вы, Язон, наверняка оцените его по достоинству...
Язон перехватил взгляд Меты, которая с преувеличенной настороженностью следила за пальцами доктора Солвица, машинально вертящими сигару.
– А сигареты у вас тут имеются? – спросил Язон, еле заметно подмигивая Мете (дескать, понял тебя, я тоже начеку и пытаюсь его отвлечь, если, конечно, в этом есть смысл). – У меня, знаете ли, последние кончаются.
Солвиц щелкнул пальцами, и андроид принес на выбор несколько пачек. Язон не стал брать самые дорогие, а предпочел любимые – синевато-зеленые с серебряным ободком «Стожары».
Пауза эта была очень кстати. У Язона тоже появилось нехорошее предчувствие. Рваный, комканый и очень напряженный разговор заканчивался как-то уж слишком благополучно. Не к добру это. И опять – та самая жутковато бордовая, словно запекшаяся кровь, сигара.
На планете Солвица табаку или запаху табачного дыма вообще предавалось какое-то особое, мистическое значение. Всякий раз, стоило Язону закурить, что-то происходило. Он был не из тех, кто верит в чудеса. Всегда считал, что любому феномену можно и нужно найти вполне научное объяснение, стоит лишь собрать статистику побогаче да вдуматься в суть вопроса поглубже.
«Что ж, – сказал себе Язон, – приступим».
Это было легко. Не труднее, чем бросить кости тогда, на далекой Кассилии, только теперь на кону стояла не одна лишь его жизнь и даже не судьба планеты Пирр, о которой в тот момент он, кстати, еще и не думал, – теперь на кону стояли жизни миллионов людей.
Язон медленно-медленно, как бы в задумчивости прикоснулся перстнем-зажигалкой к кончику сигареты и сделал первую затяжку.
В ту же секунду весь бар содрогнулся от пола до потолка. Стулья подскочили, как испуганные звери, что-то посыпалось с полок, раздался звон стекла и сразу следом за ним – вой аварийной сигнализации. Взрыв удался на славу. Немалой силы и где-то совсем рядом. Но удивительнее всего было то, что доктор Солвиц буквально подпрыгнул от неожиданности. Конечно, он мог оказаться еще и великим актером наряду со всеми прочими своими талантами, но уж слишком, слишком естественным выглядело изумление и даже страх на его лице.
