расписанию? Разве они возместят убытки, которые я могу потерпеть, не уладив своих дел? Разве они покроют неизбежные расходы, если мне придется проторчать сутки на Южной стороне, дожидаясь прилива? Смогу ли я нанять на них хотя бы лодку, которая одна только обойдется мне в пять шиллингов?
Здесь его речь была прервана глухим громыханием, возвещавшим приближение давно ожидаемого экипажа, который двигался со всей скоростью, на какую только были способны тащившие его заезженные клячи. С неслыханной радостью миссис Мак-Люхар следила, как ее мучитель усаживался на кожаном сиденье. Но и тогда, когда рыдван уже тронулся, старый джентльмен, высунув голову в окно, продолжал напоминать ей — хотя слова его тонули в грохоте колес, — что, если дилижанс не достигнет места назначения вовремя, она, миссис Мак-Люхар, будет нести ответственность за все возможные последствия.
Дилижанс проехал уже милю или две, а незнакомец все еще не вполне восстановил свое душевное равновесие, и это время от времени проявлялось в горестных восклицаниях, что-де он и его спутник, по всей вероятности или даже несомненно, упустят прилив. Все же постепенно гнев его начал утихать. Он вытер лоб, перестал хмуриться и, развязав пакет, который держал в руке, вынул оттуда фолиант и стал его разглядывать с уверенным видом знатока, любуясь его внушительными размерами и сохранностью и тщательно проверяя листы, чтобы убедиться, что они целы и все налицо от титульного до самого последнего. Попутчик старого джентльмена отважился задать ему вопрос о предмете его занятий. Старик поднял глаза, и в них промелькнула легкая усмешка, словно он сомневался, поймет ли любознательный молодой человек его ответ и удовлетворится ли им. Затем он объяснил, что книга, «Itinerarium Septentrionale» note 8 Сэнди Гордона, представляет собой описание римских древностей в Шотландии. Молодой человек, не убоявшись такого ученого заглавия, задал еще несколько вопросов, свидетельствовавших о том, что он получил хорошее образование, которое притом пошло ему впрок. Не обладая подробными сведениями о памятниках старины, он все же был достаточно знаком с классиками, чтобы с интересом и пониманием следить за словами спутника. Старший путешественник, которому было приятно, что его случайный попутчик вникает в его слова и отвечает ему, охотно пустился в целый океан подробностей, касавшихся урн, ваз, жертвенников, римских лагерей и правил их устройства.
Этот приятный разговор возымел такое умиротворяющее действие, что, несмотря на две задержки в пути, гораздо более длительные, чем та, которая навлекла на злосчастную миссис Мак-Люхар гнев нашего антиквария, он удостоил эти задержки лишь отдельными «фу» и «ну», казалось, скорее относившимися к чинимым его красноречию помехам, чем к промедлению в пути.
Первая из этих задержек была вызвана поломкой рессоры, исправление которой отняло не менее получаса. Второй способствовал, а пожалуй, и был главной ее причиной, сам антикварий, так как, заметив, что одна из лошадей потеряла переднюю подкову, он указал кучеру на этот существенный недочет.
— Лошадей нам дает по контракту Джейми Мартингейл, он и должен смотреть за ними, — заявил Джон, — а я не обязан останавливаться и терпеть убыток из-за таких неполадок.
— А когда ты отправишься к… я хочу сказать — в то место, которого ты заслуживаешь, негодяй, кто, по-твоему, должен будет по контракту смотреть за тобой? Если ты не остановишься и не отведешь бедную клячу в ближайшую кузницу, я добьюсь того, чтобы тебя наказали, если только найдется мировой судья в Мид-Лотиане.
И, открыв дверцу кареты, он спрыгнул на землю, а кучер приступил к выполнению его приказания, бормоча, что ежели джентльмены теперь упустят прилив, пусть пеняют только на себя, потому что он-то хотел ехать дальше.
Я так не люблю анализировать сложные причины, определяющие поступки людей, что не стану углубляться в вопрос о том, не подкреплялось ли в некоторой мере сострадание антиквария к бедному животному желанием показать спутнику становище пиктов, или, по-местному, «загон». Как раз эту тему он только что подробно развивал, а иллюстрация к ней, «весьма любопытная и поистине совершенная», случайно находилась всего в ста шагах от места, где произошла задержка. Однако, если бы я был вынужден разобраться в побуждениях моего достойного друга (ибо именно таковым и был джентльмен в скромном платье, пудреном парике и широкополой мягкой шляпе), я сказал бы, что, хотя он, безусловно, не позволил бы кучеру ехать дальше на лошади, не способной передвигаться, и, равным образом, не потерпел бы, чтобы его самого торопили, все же мастер кнута, наверно, избежал многих суровых замечаний и упреков благодаря приятному времяпрепровождению, которому предавались путешественники во время остановок.
Эти перерывы в путешествии отняли много времени, и когда дилижанс спустился с холма, возвышавшегося над гостиницей Хоуз, к югу от Куинсферри, опытный глаз антиквария — по ширине полосы влажного песка и по множеству видневшихся вдоль берега черных камней и покрытых водорослями утесов — усмотрел, что час прилива уже миновал. Молодой человек ожидал взрыва негодования. Но потому ли, что наш герой, как говорит Крокер в «Добродушном человеке», заранее негодуя на возможные бедствия, настолько исчерпал силы, что уже не был в состоянии почувствовать эти бедствия, когда они настали, или же потому, что нашел общество, в котором он оказался, слишком приятным, чтобы роптать на какие-либо задержки в пути, — во всяком случае, несомненно, что он покорился судьбе с большим смирением.
— Черт бы побрал этот дилижанс и старую ведьму, его хозяйку! Да и какой это дилижанс? Это же черепаха. Он ползет, как муха в горшке с клеем, по ирландскому присловью. Так или иначе, время и прилив никого не ждут. И поэтому, молодой друг, давайте подкрепимся в гостинице — это очень приличное заведение, — и я буду чрезвычайно рад докончить объяснение различий в способах окружения рвами castra stativa note 9 и castra aestiva note 10; многие наши историки вносят в этот вопрос немалую путаницу. Увы, лучше бы они потрудились посмотреть на все это собственными глазами, чем глазами своих коллег! .. Ну что ж, здесь мы устроимся довольно удобно. И надо же нам в конце концов где-нибудь пообедать! Тогда переезд с новым приливом и вечерним бризом будет еще приятнее.
Покорившись обстоятельствам с таким истинно христианским смирением, наши путешественники сошли у дверей гостиницы Хоуз.
ГЛАВА II
Сэр, что за нравы на дороге этой!
Мне что ни день дают бараний бок,
Засушенный настолько, что лишь терка
Его берет! И запивать извольте
Ужасной смесью сыворотки с пивом!
Претит мне это. Лишь в вине веселье.
Мой дом не остается без вина,
И мой девиз: «Я верю только в херес!»
Когда старший путешественник, тучный, страдающий от подагры и одышки, спустился по шатким ступенькам дилижанса, хозяин гостиницы приветствовал его с той смесью фамильярности и почтительности, какой шотландские трактирщики старой школы придерживаются с особенно уважаемыми постояльцами.
— Господи боже, неужто это вы, Монкбарнс? (Он называл гостя по имени его поместья, что всегда ласкает слух шотландского землевладельца). Не думал я увидеть вашу милость ранее конца летней сессии!
— Скажет тоже, толстый старый черт! — ответил гость, чей шотландский акцент усиливался в минуты гнева, а в остальное время был малозаметен. — Старый скрюченный болван! Ну какое мне дело до
