Я обрадовалась возможности хоть что-то предпринять и встала, чтобы проводить его наверх.
— Не беспокойтесь, меня проводит Стептоу.
— Давайте пойдем все вместе, — поспешно предложил Уэйлин как раз в тот момент, когда я обрадовалась, что смогу поговорить с ним хоть несколько минут наедине.
— Там нечего смотреть, — заверила я. — Борсини просто хочет еще раз взглянуть, правильно ли выбран оттенок.
— Я сейчас вернусь, — сказал Борсини и вышел.
Уэйлин быстро спросил:
— Вы позволите Борсини идти наверх одному?
— Он не один. С ним Стептоу.
— Тем более.
— Что вы хотите этим сказать?
— Стептоу приходил сегодня в Парэм. Он не вошел в дом, а послал записку Борсини, и они встретились на лужайке перед домом. Я случайно увидел их из окна своей спальни, Это произошло вскоре после того, как мы вернулись из Альдершота.
— У Стептоу какие-то дела с Борсини?
Что он еще замышляет?
— Понятия не имею. Но когда я сказал мама, что еду к вам, ваш Борсини сам напросился ехать со мной. Его внезапное желание посмотреть студию, возможно, просто предлог, чтобы поговорить со Стептоу наедине.
— Тогда давайте подойдем поближе и послушаем, о чем они говорят.
Мы стремглав выскочили из кабинета. В конце коридора я увидела, что дверь в комнату дворецкого приоткрыта. Никого не было видно, но тут я заметила две тени. Уэйлин хотел сделать шаг вперед, но я его удержала.
— Тихо!
Мы на цыпочках подошли поближе. Стептоу говорил тихим настойчивым голосом:
— Я говорю вам, что видел его собственными глазами.
Борсини спросил:
— Когда? Как давно это было?
— Перед самой его смертью. Я потом перевернул весь дом, но не смог его найти. Боюсь, что он уничтожил его.
— Он не мог этого сделать. Вы получите пять фунтов, если найдете его. — Пять фунтов! — насмешливо произнес Стептоу. — Сотню! И считайте, что вы дешево отделались.
Тени зашевелились, и мы отскочили от двери… Когда они вышли из комнаты, я воскликнула с притворным удивлением:
— Борсини! Так вы не в студии! А мы с лордом Уэйлином решили пойти за вами.
У Борсини был виноватый вид. Стептоу же был более тертый калач. Он только бросил на меня злобный взгляд, но промолчал. Я взяла лампу и повела своих гостей взглянуть на стены в студии. Но в полумраке, при свете одной лампы, мы ничего не смогли как следует разглядеть.
— Я приду завтра, когда станет светло, — сказал Борсини. Стоя у него за спиной, Уэйлин удивленно поднял брови.
— Да, пожалуй, так будет лучше, — согласилась я.
Мы снова спустились в кабинет. Визит был окончен, а приятельницы мама так и не увидели лорда Уэйлина. Он бросил на меня многозначительный взгляд:
— Помните, я хотел поговорить с вашей мама, Зоуи. Я оставлю для нее записку. Проследите, чтобы она ее прочитала.
Он на минуту зашел в кабинет и, вернувшись, вручил мне записку. Взглядом он показал, что записка предназначалась мне. Стептоу проводил их к выходу, а я вернулась в гостиную прочитать записку.
Там была только одна фраза: «Приходите в розарий через тридцать минут». Я вся дрожала от нетерпения.
Двадцать пять минут я сидела, уставившись в томик стихов, в то время, как мысли мои лихорадочно вращались вокруг этой новой загадки. Борсини что-то ищет в нашем доме. Нечто такое важное, что он готов хорошо заплатить (целых сто фунтов!). Стептоу видел это «что-то» у дяди Барри перед смертью. Чем же мой дядя мог заинтересовать Борсини?
Единственное, до чего я додумалась, что из этого «что-то» Борсини может извлечь выгоду, а Стептоу нет, иначе он оставил бы это себе. Значит, это не драгоценность и не дорогая безделушка, которую дядя Барри привез из Индии. Возможно, это документ, который ставит под сомнение репутацию Борсини или его личность? Дворец его родителя постоянно перемещается из одного конца Италии в другой. Может быть, дядя случайно наткнулся на что-то, дискредитирующее художника? Газетное сообщение, например, в котором говорится, что он подвергался аресту. Несколько раз случалось, что Борсини отменял наш урок. А может, он торговал подделками картин, выдавая их за оригиналы, или обесчестил дочь какого-нибудь высокопоставленного человека, который давал уроки рисования? Любое из этих предположений могло оказаться правдой. И это объясняет то, что всегда казалось мне странным — почему Борсини работает в таком маленьком городишке, как Альдершот, где не встретишь ни одного влиятельного человека.
Прошло двадцать пять минут, и я пошла в библиотеку, откуда в розарий вела боковая дверь. Я обратила внимание, что Стептоу на месте не было. Он наверняка опять пошел наверх искать то, что так хотел заполучить Борсини. Я сомневалась, что ему удастся что-нибудь найти. Что бы это ни было, он ведь, не переставая, ищет эту вещь уже полгода с тех пор, как умер дядя Барри.
Я зашла в кухню и попросила Бродаган отыскать Стептоу и проследить, чтобы он вернулся к своим обязанностям, потому что мог в любую минуту понадобиться мама.
— Я знаю, где его найти, миледи. Он проводит больше времени в чемоданах со старыми вещами вашего дяди, чем моль. Этот пройдоха что-то замышляет.
— Заприте дверь на чердак, Бродаган, и ни под каким предлогом не пускайте туда Стептоу.
— Я спрячу лестницу в сарай, а то он, чего доброго, разобьет окно и влетит на чердак, как летучая мышь.
Я уже повернулась, чтобы идти, но она остановила меня и стала причитать:
— Вы видели, какой ужасный торт мне пришлось поставить на стол для ваших гостей, миледи? Он подходил, как легкое облачко, но когда этот мальчишка Джейми уронил большое полено, торт осел и стал похож на омлет.
— Он просто чудесный.
Я улизнула, пока она не начала жаловаться на насмешки или на плохой хлеб, и поспешила в розарий.
Глава 19
Стояла теплая, наполненная таинственными запахами ночь. Луна неясно освещала сад, в ее бледных лучах розовые и желтые розы казались белыми. И, как будто извиняясь за то, что она лишила сад его красок, ночь наполнила воздух благоуханным ароматом роз. В такую ночь Ромео тайком пробирался к балкону Джульетты.
Со стороны парка послышался стук копыт. На гребне холма появилась темная фигура всадника, которая быстро приближалась. Это был Уэйлин, спешивший ко мне на своем черном жеребце в сиянии лунного света. Надо иметь совершенно бесчувственное сердце, чтобы остаться равнодушной при виде такого романтического зрелища.
Я поспешила ему навстречу. Уэйлин соскочил с лошади, и я увидела, что вид у него был мрачный и озабоченный.
— Мне надо было договориться с вами попозже, — сказал он, с трудом переводя дыхание. — Еле
