— Ни за что! — перед моим мысленным взором снова предстала фигура лорда Уэйлина. Высокий, элегантный, широкоплечий, с блестящими, тщательно ухоженными волосами. Взгляд его серых глаз вызывал какое-то непонятное беспокойство. Гордый профиль, надменно поднятый подбородок, насмешливая улыбка на губах. При одном воспоминании о нем меня снова охватило чувство жгучего стыда.
— Никогда в жизни я больше не переступлю порог этого дома! Пусть меня лучше арестуют за укрытие краденого!
— Только этого нам не хватало! Ты должна пойти еще раз, Зоуи.
Глава 4
В этот вечер у мама был приступ ревматизма, и сильно (как нельзя кстати!) разболелись колени. Поэтому на следующее утро я отправилась в Парэм одна. Ровно в десять тридцать, как и вчера, я застала ее светлость дома. Нам оставалось только одно: или вернуть ожерелье, или запереть Стептоу в подвале, пока мы не придумаем какой-нибудь новый план. Он стал вести себя так вызывающе нагло, что нужно было действовать без промедления. Как только ожерелье будет возвращено в Парэм, мы выгоним его с треском. И пусть тогда кричит, что нашел бриллианты в Гернфильде. Все поверят нам, а не ему. Бродаган объявила, что готова стать лжесвидетельницей, Господь простит ей этот грех, но она больше не может жить под одной крышей с этим чванливым петухом.
Мы с мама надеялись, что когда бриллианты будут возвращены Уэйлинам, они не начнут судебное расследование, даже если Стептоу расскажет, что нашел ожерелье у нас. Леди Уэйлин слишком ленива и не станет таскаться по судам, а сам Уэйлин не захочет портить отношения с такой уважаемой старинной фамилией, как наша, потому что это может повредить его политической карьере. Лорд Уэйлин сдержал свое обещание и еще вчера прислал нам несколько старых пыльных книжек. Это были преимущественно трактаты таких «веселых» писателей, как Джон Донн и Анна Мур, несколько тоненьких томиков скверных стихов, написанных поэтами, имена которых я никогда не слыхала, и сильно потрепанный экземпляр «Памелы», взятый из публичной библиотеки. Книга была в таком состоянии, как будто баронесса переворачивала страницы зубами или разрешала поиграть с ней своему Бубби. Кстати сказать, многие книги в библиотеке находились в таком же плачевном состоянии. Судя по дате — 31 августа 1801 года — книгу нужно было вернуть пятнадцать лет назад. Вот это-то я и использовала как предлог для своего повторного визита. Я пришла, чтобы отдать библиотечную книгу, срок возврата которой давно истек, и которая попала к нам случайно среди книг из библиотеки Уэйлинов.
Я была готова к тому, что меня снова спровадят в маленькую прихожую и решила засунуть проклятое ожерелье там за диванчик, вернуть «Памелу» и, если буду удостоена аудиенции (честно говоря, я надеялась, что этого не случится), сразу уйти. На этот раз Ситон меня узнал.
— Разве ее светлость ждет вас? — спросил он таким же высокомерным тоном, но все же впустил меня.
— Нет не ждет. Я подожду в соседней комнате, пока вы доложите. — Одну минуту, я сейчас, — сказал он и исчез. Он пошел не в голубую гостиную, а по коридору, оставив меня стоять у входа.
Я не стала терять времени даром и тут же принялась осматривать приемную залу в поисках подходящего места для ожерелья. К сожалению, там стояли только одни статуи. Не могла же я повесить нитку бриллиантов на шею Зевса. Пока я оглядывалась, я услышала звук легких шагов, и лорд Уэйлин собственной персоной быстро сбежал по лестнице. Он был одет так, как, по его мнению, нужно было одеваться в деревне: брюки из оленьей кожи и высокие сапоги, безукоризненно чистые, потому что носил он их, по-видимому, только дома.
Он остановился и удивленно посмотрел на меня.
— Мисс Баррон, — сухо произнес он и поклонился.
— Доброе утро, — ответила я и попятилась подальше от Зевса. При воспоминании о вчерашней встрече с ним я густо покраснела. Сейчас он, надеюсь, не подумает, что я собиралась запихнуть себе в карман эту шестифутовую статую.
— Вы, наверно, пришли с визитом к мама?
— Да, чтобы вернуть одну из тех книг, которые вы любезно прислали для нашего Общества, — сказала я, протягивая «Памелу». Он взглянул на книгу, потом поднял глаза и внимательно посмотрел на меня.
— Вы не любите Ричардсона? Местами немного пикантно, но вы ведь уже не школьница.
Насмешливый тон, которым он постоянно со мной разговаривал, был очень неприятен. Мне казалось, что он пристально рассматривает мое лицо, стараясь найти морщинки и дряблую кожу и, конечно, находит и то и другое.
— Я просто решила, что вы захотите вернуть ее в библиотеку, откуда она была взята пятнадцать лет назад.
— Ах, она просрочена? Вот как! — он взял книгу и открыл обглоданную обложку. — Как это мы не заметили? Очень любезно, что вы ее принесли. Прошу вас, пройдите в библиотеку и выберите себе какой- нибудь другой роман.
— Я не пришла к вам за милостыней, лорд Уэйлич!
Однако, уходить мне было еще нельзя, потому что я не выполнила свою миссию. А библиотека, пожалуй, была подходящим местом, чтобы спрятать ожерелье. — Хотя, может быть, у вас есть какие-нибудь романы, которые вы прочитали?
Он жестом показал мне, где находится библиотека и я, поблагодарив его, пошла по широкому коридору. Лорд Уэйлин сопровождал меня, по-видимому, опасаясь за свою библиотеку.
— Я должен похвалить вас, мисс Баррон, за удачное начинание. Хорошо, когда женщины находят себе занятие, чтобы не скучать, — сказал он снисходительным тоном.
— Да, конечно, ведь не у всех же имеется для этого собака.
Он резко повернул голову и зло посмотрел на меня. Я, как ни в чем не бывало, продолжала идти дальше.
Когда мы пришли в библиотеку, лорд Уэйлин остановился в дверях.
— Вы можете взять отсюда все, что вам понравится, — сказал он, указывая на груду книг на столе. — Я собираюсь выбросить их, чтобы освободить место для новых книг. Нужно идти в ногу с прогрессом. Философия, поэзия…
Он поклонился и вышел, холодно усмехаясь.
Одного взгляда на старые книги было достаточно, чтобы понять, в чем дело. Зубки Бубби здесь хорошо поработали. Среди них попадались и хорошие книги в кожаных переплетах с золотым обрезом. Я быстро осмотрела комнату, стараясь найти место, куда сунуть бриллианты. Но библиотека — это только библиотека. Вдоль стен плотно стояли ряды книг. В середине комнаты стояли два стола и несколько стульев. Не могла же я просто положить ожерелье на стол. Высокая стеклянная дверь вела в небольшой розарий, обрамленный тисовыми деревьями. Лучшее, что я могла придумать — это спрятать ожерелье за книгами в надежде, что его обнаружат в ближайшее время. Но, взглянув на книги, я поняла, что их никто не читает, это были просто декорации, как в театре. Ожерелье могло пролежать там сотни лет, пока не понадобится какая-нибудь цитата, или не проголодается Бубби.
Я выглянула из двери и увидела другую комнату всего в нескольких шагах от библиотеки по коридору. Здесь у меня было больше шансов. Комната была небольшой и служила, по-видимому, только для выставки китайского фарфора. Там стояли застекленные шкафы, набитые вазами всевозможных фасонов и расцветок. Прекрасно! Не знаю, как книгами, но своим фарфором лорд Уэйлин интересуется постоянно и, конечно, обнаружит ожерелье. Я подскочила к ближайшему шкафу и хотела его открыть, но дверца была заперта на ключ. Я подергала другую дверцу, еще и еще, пока не обошла всю комнату. Оказалось, что все шкафы надежно заперты, как сейфы.
В центре комнаты стоял большой квадратный стол. На нем возвышалась фарфоровая лошадь и несколько статуэток, но ни в одной из них не было удобной выемки, чтобы положить бриллианты. А если
