«антитеррор»! Я поехал к нему на доклад, вернее, он сам меня вызвал. Не успел я открыть рот, как он та- а-ак наехал на меня!! Та-ак орал, что оконные стекла звенели в его кабинете!!
— На какую тему был наезд? — спросил Карахан. — Из-за меня?
— А вот черт его знает, — Соломатин вновь неопределенно пожал плечами. — Кричал, что вокруг одни «идиоты» и «предатели», что «кто-то наломал дров, а ему одному за все отвечать», что если кое-кто не умеет работать, то пусть «не рыпается», пусть «не гонит волну», а сидит в своем кабинете и «перекладывает бумажки».
— На меня, что ли, намек? — криво усмехнувшись, спросил Карахан.
— Не знаю, он не уточнял. Мне он вообще запретил покидать без его разрешения здание Управления. Вроде как под домашний арест посадил.
— Ну а что сейчас? — спросил Волков. — Маленько отошел уже генерал? Или по-прежнему мечет громы и молнии?
— В Конторе он сегодня появился только к часу дня, — сказал Соломатин. — Смурной какой-то, как будто малость не в себе. Я его еще таким не видел. Около часа времени они о чем-то совещались с глазу на глаз с Лозовым. Когда он вызвал меня к себе, настроение у него было уже вполне бодрым. Сели мы втроем, Керженцев, Лозовой и ваш покорный слуга, перед включенным «ящиком» и стали смотреть новости.
— Из Москвы? — спросил Карахан; — По какому каналу?
— Да нет же, наше, областное телевидение, двухчасовой выпуск новостей. Ну а в них показали кусок пресс-конференции, которая недавно состоялась в Доме печати. Давали ее прокурор Кулагин и начальник горотдела милиции, третьим был Аркушин. Журналистов там было с десяток, почти все из прирученных. Ну а пресс-секретарь Воронина дирижировал этим хором.
— Ну и что там было такого интересного, — спросил Волков, — что вы уселись смотреть это действо?
На лице Соломатина появилась мрачноватая усмешка.
— Если вкратце, то Кулагин сказал, что прошедшие по городу слухи о том, что к преступлению в «Левобережном» причастны сотрудники органов — он не уточнил, каких именно, — абсолютно не имеют под собой никаких оснований. Как и то, что при обыске на квартире у одного из оперативных сотрудников УФСБ…
— То есть у тебя на хате, Герман, — уточнил Волков.
— … найден пистолет, из которого были застрелены Кормильцин и Аксенов, и еще крупная сумма денег, — закончил свою мысль Соломатин. — Главный городской мент озвучил версию, что убийство этих двоих связано, скорее всего, с их левой коммерческой деятельностью. Круглов уточнил, что среди убитых в «Левобережном» действительно есть сотрудник одной из спецслужб. Но он, как показало следствие, зашел туда как рядовой посетитель и вообще был не при исполнении, потому что числился в отпуске.
— Нашего Шевчука, значит, тоже записали в случайные жертвы? — скривив губы, процедил Волков.
— Да. Как и бармена заведения, — кивнул Соломатин. — Когда мы прослушали эти новости, наши начальнички заметно оживились.
— Подозреваю, что уже имеется некая тайная договоренность, — задумчиво заметил Карахан.
— Лозовой ушел, — продолжил рассказ Соломатин, — а Керженцев стал меня расспрашивать про ту заварушку, когда нам удалось отбить Маркелова у центурионовцев. Дискету я, конечно, вынужден был отдать ему… Забавная, надо сказать, история с этой маркеловской дискетой приключилась. Потом как- нибудь расскажу.
— Копию сделал? — спросил Карахан.
— Да, втихаря скачал все на другую дискету. Но вынести ее из здания пока не рискнул.
— Пусть пока у тебя побудет, — сказал Карахан.
— Хорошо. Керженцев, кстати, спрашивал, сделал ли я копию. Я сказал — нет, как можно? Не знаю, поверил он мне или нет, но сказал примерно следующее: «Советую вам, Соломатин, держать язык за зубами… » Потом спросил у меня, знаю ли я, как с тобой можно связаться. Я сказал — нет, не знаю.
— А Керженцев что?
— Врешь, говорит. Свяжись, мол, с Караханом и передай ему, что все подозрения сняты целиком и полностью.
— Выходит, Герман, что Керженцев тебя отмазал? — удивленно произнес Волков. — Надо же, какой поворот.
— Не все так просто, — заметил Соломатин. — Да, по этому эпизоду с провокацией, как он заверил, вопросов к Герману нет и в будущем не должно возникнуть. Но все ж есть какие-то напряги. Короче, Герман, он просил тебя связаться с Ним, вам предстоит какой-то сложный разговор.
Карахан на мгновение почувствовал такую усталость и внутреннюю опустошенность, что ему даже показалось, что он уже не живой.
Проговорив еще минут десять, он коротко обнялся с Соломатиным, поблагодарив приятеля за помощь и поддержку.
Втягивать в дальнейшее Соломатина он не собирался.
Кое-кто просил его о помощи, и Карахан чувствовал себя отчасти виновным в том, что произошло — и сейчас, наверное, происходит — с журналисткой Анной Зеленской.
Кроме того, в отличие от генерала Керженцева, которого он раньше крепко уважал, Герман Карахан еще не закончил выяснение отношений с теми, кто убил Шевчука и так жестоко подставил его самого.
— Я с тобой, Герман, — сказал Волков, уловив то, что творилось сейчас на душе у Карахана. — Тебе ведь все равно понадобится напарник?..
Аркушину было велено выделить двух толковых ребят из числа его сотрудников. Одного он усадил дежурить возле телевизора, настроенного на тот федеральный телеканал, по которому еженедельно, воскресным вечером, выходит передача Андрея Уралова. Другой, специалист по Интернету, должен был отслеживать малейшие изменения на сайте, где публиковалась интернет-версия той же передачи и где анонсировались главные темы последующих выпусков.
Около восьми вечера в служебный кабинет Аркушина в здании обладминистрации позвонил интернетчик. Геннадий Юрьевич опрометью метнулся в соседнее помещение, которое сейчас занимали эти двое наблюдателей. Пока он всматривался в картинку на плоском экране монитора «LG», запиликал его сотовый телефон.
— Только что звонили из Москвы, — более встревоженным голосом, чем обычно, сказал референт Володя. — Они только что выставили на своем сайте какую-то информацию… Запишите и срочно принесите дискету мне!
Вместо анонса воскресной передачи, среди перечня тем которого не содержалось никакого упоминания о событиях в Н-ской области, а также о ЧП в ресторане «Левобережный» и двух пропавших в этом городе журналистах, на сайте закрутили видеоролик длительностью около минуты, смонтированный из ляти очень коротких, в несколько секунд, эпизодов.
Эпизод № 1 — воскресный митинг в Новомихайловске (в кадре несколько лимузинов, цепь охранения и перевозбужденная толпа… перебивка… драка… перебивка… окровавленный человек, которого двое под руки волокут к карете «Скорой»).
Эпизод № 2 — Черняев и Шацкий, идущие по проходу меж ресторанных столиков, в сопровождении двух телохра-нов. Снималось, и это заметно, скрытой камерой… Одновременно пошли титры внизу, закавыченные, как прямая речь: «Значит, так… Будем валить этого борзого парня». — «Когда?» — «Завтра. Крайний срок — пятница… »
Эпизод
Эпизод № 4 — в кадре, как чертик из табакерки, появляется человек в маске… Вытягивает руку с
