Царапнули в пробке машину — за рулем сидит чекист. Болит с утра голова — это Путин натравил Грабового, и тот наколдовал мигрень.
В 30-е годы в США было очень много журналистов, которые писали о коммунистической угрозе. Что бы ни случилось плохого — им казалось, что это операция красных чекистов. Что бы ни случилось хорошего — они спешили предупредить, что это отвлекающий маневр красных чекистов, за которым обязательно последует что-нибудь плохое. Разумеется, что-нибудь плохое скоро случалось, и эти журналисты с умным видом снова приписывали все это проделкам коммунистических агентов. В конце концов, американцы прозвали этих журналистов «reds under the beds» (красные под кроватью) и перестали их читать и слушать. Надо ли говорить, что «предательство» своей аудитории «красные под кроватью» тоже мгновенно приписали умело спланированной акции советских спецслужб.
Такое ощущение, что некоторые современные российские публицисты специально ездили в Америку, нашли там парочку престарелых журналистов такого толка и переняли у них секреты мастерства.
Впрочем, возможно, все намного проще. Зачем ехать в далекую Америку, если можно поучиться… у Грабового.
А что? Он сидит в своем кабинете, шевелит своими энергетическими усиками и видит насквозь всю вселенную: вот тут огромный астероид мчится на Землю — надо остановить. А вон МКС накренилась — надо поправить. Нет, МКС мы поправим потом, надо срочно спасать Козлодуйскую АЭС, там через минуту рванет. Уфф, успели. Теперь можно и за МКС взяться. Чем хуже юлии латынины? Мы-то, дураки, иногда по старинке работаем ногами: бегаем по стране, собираем информацию, анализируем, проверяем и лишь потом пишем. Не хотим осваивать новые методы. А прогрессивная общественность в лице лучших ее представителей уже давно взяла на вооружение технологии Григория Петровича. Делов-то — немного напрячь свое духовное зрение, и вот оно, все как на ладони. Вот Грабовой, вот Путин, вот кровавая рука Кремля, а вот продажные СМИ, которые этой рукой направляются. А вот и они — аплодисменты.
А ну, дай-ка тоже попробую. Как это.. Ах, да. Круглая сфера, сектор радости, делаю управление… Так… Ну, то, что Литвинович и Латынина работают вместе — это ясно как дважды два. Не зря же у них фамилии начинаются на одну букву. Да и в эфире радио «Свобода» Юля честно призналась, что как-то раз летала в Беслан за счет Гарри Каспарова. «А что тут такого?» — на голубом глазу удивилась Юлия. Подумаешь? Ну, случилась оказия, почему не воспользоваться? Русский журналист ведь самый честный. Он и деньги возьмет, и правду напишет. Но я опять анализирую, отвлекаюсь от технологий. Так, еще немножко управления. Так, так, так… Бог ты мой! А не используют ли меня втупую?! Точно, точно. Как же я раньше не догадался.
Значит, так: «Матери Беслана» стали «Голосом Беслана» вовсе не из-за того, что Грабовой их скомпрометировал. Это все было спланировано заранее. И меня, и Грабового использовали как последних дурачков.
Сейчас я открою страшную тайну. Информацию о том, что 11 членов комитета «Матери Беслана» поехали в Москву к Грабовому, я узнал… от самих членов комитета «Матери Беслана». От тех, которые не поехали. Сначала — не поехали к Путину, потом — не поехали к Грабовому.
Не дошло?
Утечку организовали не агенты спецслужб, не кремлевские наймиты-пиарщики, а сами матери Беслана.
Просто проболтались? Ребята, ну мы же не дети. Просто так только лягушки прыгают. Мое духовное зрение мне подсказывает, что все это — спланированная акция Марины Литвинович. Зачем? Да чтобы радикализовать комитет. Отстранить от власти Сусанну Дудиеву, которая после встречи с Путиным стала умеренной, назначить радикально настроенную Эллу Кесаеву и таким образом снова сделать комитет боевой единицей. Как известно, Литвинович была категорически против визита матерей к Путину. Они все же поехали, более того — поверили Путину. Это совершенно не устраивало стоящую за «Матерями Беслана» оппозицию. Надо было срочно что-то делать. И тут как нельзя кстати — поездка к Грабовому. Дальше все просто: случайный слив в прессу, скандал, обвинение в адрес спецслужб в циничной попытке дискредитировать комитет, смещение Сусанны Дудиевой, радикализация комитета под старыми знаменами, и — мы снова в бой пойдем.
Ну, Григорий Петрович! Ну, голова! А я-то, дурак, почем зря на вас целый год наезжаю. Вот, даже целую книжку обличительную написал. Может, зря я это.
Вот и некто Яков Кротов, который называет себя священником [33], вступился за Грабового. Почитаем:
«На Грабового выплескивают ненависть, которую не смеют выплеснуть на Церковь. А до этого претензии к православию проецировали на ислам, на „Аум Синрикё“, на католиков. Нормально полагать, что знакомство с Грабовым дискредитирует. А что, сидеть за одним столом с президентом России — не дискредитирует?.. А быть русским — когда быть русским в глазах совестливых людей означает быть нациствующим милитаристом, невежественным, трусливым, норовящим сделать любую гадость, если будет гарантия безнаказанности?..»
Все-таки грустная получилась история. Я уже больше месяца про Грабового не пишу. Не потому, что нечего писать, а потому что противно. Потому что криминальная история стала политической. А политикой я не занимаюсь. Потому что в журналистское расследование влезли политтехнологи и все загадили.
У специалистов по манипулированию сознанием есть такой прием — называется «размывание тезиса». Например, ты говоришь: «В цивилизованном обществе людоедство недопустимо». А тебя спрашивают: «А что такое цивилизованное общество?» «А если для кого-то людоедство является частью религиозного культа — не будет ли это дискриминацией по конфессиональному признаку?» «А если человек по какой-либо причине согласен, чтобы его съели — целиком или частично. Имеем ли мы право ему запрещать?!» Или: «Я согласен, что людоедство недопустимо, но тогда давайте уж будем честными до конца: разве наша человеконенавистническая власть не является по сути разновидностью людоедства?!» И наконец: «Допустимо ли людоедство в цивилизованном обществе — это второй вопрос. Для меня гораздо более важно, кто инициировал эту общественную дискуссию именно сейчас, когда это наиболее выгодно власти…»
И так далее, и тому подобное. Тезис расширяется, расширяется и наконец тезис лопается, и его автор уже сам не уверен, что людоедство — это плохо.
Работники прокуратуры, как правило, умеют писать не очень красиво, но в некоторых ситуациях только их корявое слово имеет вес. В истории с Грабовым сейчас именно такая ситуация. Мне сказать о Грабовом больше нечего. Для меня сейчас одно слово прокуратуры — «возбудить» — стоит всей этой книги.
Но пока прокуратура молчит.
Недавно меня зачем-то снова вызывали для дачи объяснений. На мои неофициальные вопросы, когда же что-то родится, представитель прокуратуры Москвы опять что-то мямлил об отсутствии потерпевших. Я напомнил, что есть на свете такой журналист Владимир Ворсобин, который, в сущности, выполнил работу милиции, произвел «контрольную закупку» воскрешения лично у Грабового и описал все это на страницах «Комсомолки». Прокурор на это ответил, что Ворсобин все равно не может считаться пострадавшим. На вопрос, почему, он как-то странно разводил руками и отворачивался. Потом признался, что решение о возбуждении или отказе в возбуждении уголовного дела в отношении Грабового так или иначе придет свыше — из Генпрокуратуры. То есть формально принимать его будут в прокуратуре Москвы, но указание поступит сверху. Его скромное дело — ждать и надеяться.
Я прекрасно понимаю работников прокуратуры. Они оказались в глупом положении. Если они возбудят уголовное дело и доведут его до суда, то там начнется фарс. Представляете, потерпевший говорит: «Я заплатил деньги, а он не воскресил». Защита обвиняемого отвечает: «А с чего вы взяли, что не воскресил? Вы что, всю планету обыскали? Требуем провести независимую экспертизу планеты на предмет наличия на ней родственника пострадавшего».
Весело, да?
А если прокуратура откажет, то получится, что в России можно за деньги все, что угодно — хоть
