вес золота.
Российские правые – это скорее культурно-возрастное, чем политическое объединение людей. В действительности они никогда не были едины, исповедуя очень разные как морально-этические, так и политические взгляды, от крайнего либерализма Новодворской до абсолютного русофобного цинизма Коха.
Среди правых оказалось столько чиновников и олигархов, что никакой иллюзии об их симпатии к представителям малого и среднего бизнеса быть не может, поэтому вся их риторика на эту тему вызывала недоверие у тех, кому она была адресована.
Разумеется, такое отношение к правым было не всегда. Долгое время в обществе царили мифы и легенды о величии и фантастической эффективности Чубайса, о несгибаемой воле и мудрости Гайдара, о колоссальном обаянии Немцова.
В одном из мифов я убедился сам. Во время беседы с Гайдаром я спросил, с чем было связано назначение Евстафьева сразу после того, как он был пойман с коробкой из-под ксерокса, набитой деньгами, на работу в Фонд Гайпара. Егор Тимурович ответил:
– Меня об этом попросил Толя. Я удивился:
– А вы готовы выполнить любую просьбу Чубайса?
– Да, абсолютно верно.
Каждый из них заслуживает отдельного серьезного жизнеописания, романа. Борис Ефимович один из самых ярких и интересных политиков конца XX века. Я понимаю, что такая моя оценка вызовет неприятие у многих, но ведь это всего лишь мое частное мнение. Все происходившее с ним знаменательно. Золотая медаль по окончании школы, институт, кандидатская, политика, губернаторство. Сейчас как-то забыли, что Немцов не только по праву считался, но и реально был лучшим или уж точно одним из лучших губернаторов 90-х. Не случайно к нему любили приезжать и Тэтчер, и Михалков, и Ельцин, и Явлинский. Смелые, абсолютно новаторские идеи внедрялись быстро и эффективно, советы Григория Алексеевича, казалось, воплощались в жизнь и давали немедленные всходы, приватизировались магазинчики и велась реконструкция дорог, состоялись тендеры на закупки для администрации, налицо всенародная любовь. Позиции Немцова в Нижнем были незыблемы, и вдруг в одночасье все рассыпалось.
Скольжение вниз началось с переезда в Москву, причем Борис Ефимович прекрасно понимал, что, принимая предложение от Бориса Николаевича, озвученное его дочерью, он совершает ошибку, но, как это часто бывает, эмоции восторжествовали над разумом.
Немцов относился к президенту слишком хорошо, должно быть, он видел в нем фигуру отца и дорисовывал ему черты, Борису Николаевичу несвойственные.
Немцов видел в Ельцине человека, а не его должность, причем человека сильного, обаятельного. Он попался на крючок, как многие другие, и, как все, оказался использован даже не в политической игре, а скорее в какой-то сложной психоделической постановке, которой Ельцин подменял расчет. я уверен, что Ельцин последний из великой плеяды интуитивных политиков. Его можно сравнить с шахматистами- романтиками стиля Таля, которые темпом и наитием подмяли расчет. Шаги Ельцина не логичные, ими он завлекал тех, кого считал своими политическими конкурентами, на свою территорию, где вынуждал их делать одну ошибку; за другой, пока они не теряли всяческое представление о происходящем и ослабевали настолько, что зачастую сходили с политической арены. Ельцин предал всех, кто с ним начинал, регулярно обновляя команду, пока не окружил себя членами Семьи, стреножившими его по рукам и ногам и во многом лишившими его возможности сделать последний правильный шаг, подсунув в условиях цейтнота кандидатуру Путина. Это самый важный просчет Березовского, не разглядели, не успели, не дали возможности Ельцину присмотреться и подмять под себя Путина, не успели сломать и сделать послушным, превратив в колесико и винтик; общеолигархического дела.
Самым надежным методом первого гаранта было удушение в объятиях, приближение абсолютно разных людей – от Бурбулиса и Коржакова до Чубайса и Степашина, у которых он создавал иллюзию безоговорочного доверия. В какой-то момент каждый из них был настолько влюблен в Ельцина, что, не сомневаясь, отдал бы за него жизнь, в конечном итоге жизнь не потребовалась, достаточно было карьеры.
Кого только не называли в качестве преемника, но стоило названному поверить и не отнекиваться до потери пульса, как это делал Путин, у Ельцина закрадывалось подозрение, недоверие, и человека сжирали.
Немцов все понимал, но поддался уговорам, поверил, что стареющий президент нуждается в нем, дал себя уговорить.
Удивительно, что даже сильно подкосивший репутацию Немцова демарш с пересадкой чиновников на «Волги» не открыл ему глаза на Ельцина. Ведь именно Ельцин попросил Бориса Ефимовича выступить с этим, мягко говоря, недалеким заявлением, а потом оказался в тени, наблюдая, как все журналисты упражняются в остроумии на костях Немцова.
Пребывание Немцова в исполнительной власти оказалось недолгим, но поучительным.
Во-первых, он убедился в продажности псевдодемократической журналистики, которая по заказу то Березовского, то Гусинского прессовала правительство. Во-вторых, увидел работу олигархов в сложившейся уже к тому времени Семье, осознав, что все решения принимаются не в Белом доме и даже не в Кремле, а на дачах. Именно на даче произошло знакомство Бориса Ефимовича с Романом Абрамовичем. В поедании шашлыков на воздухе участвовали господа Волошин, Немцов, Юмашев, госпожа Дьяченко и прочие теневые вершители судеб, а какой-то парень все время суетился вокруг, то винца нальет, то закусочки поднесет, на вопрос, а это кто, дочь Ельцина ответила:
– А это Рома, он умеет дружить.
Как человеку умному, Немцову быстро стало понятно, что никаких шансов стать президентом у него нет. Исчезли также иллюзии, что в стране что-то можно изменить к лучшему, поскольку характер принимаемых решений отличался от заявленной и официальной структуры власти. Очень похожий путь разочарований прошли и многие другие правые политики, в частности Хакамада и Кириенко.
Собственно говоря, те, кого теперь называют правыми, появились на политической арене благодаря перестройке, причем, в отличие от своих левых коллег, которые узурпировали ностальгическую нишу, и Хакамада, и Немцов, и Кох, и Чубайс на первых порах оказались выгодоприобретателями от всех чубайсо-гайдаровских реформ.
Должно быть, поэтому общественное мнение по-прежнему их ассоциирует с властью, да и критика экономического курса всегда в их устах выглядит неубедительной.
Многие из правых искренне считают себя бизнесменами. В биографии большинства из них значатся довольно успешные проекты, хотя и связанные напрямую с близостью к власти. По своему характеру они мечутся между прагматиками и романтиками, им не хватает чиновничьего цинизма, чтобы выбирать победившую сторону и вливаться в ряды очередного пропрезидентского образования, хотя опыт 90-х и удерживает их от жесткой конфронтации с властью. Пуповиной они связаны с современным чиновничеством. Они тешат себя иллюзией о симпатиях к среднему классу, однако совсем не понимают его, считая малый и средний бизнес лишь промежуточным этапом развития олигархических структур.
Правые хорошо образованны, они стильные, сравнительно молодые люди, скорее прозападные, но опять же не в своих воззрениях, а по своему внешнему виду. Среди них модно рассуждать о протестантизме, и при этом, как часто случается с терминами в России, они имеют в виду прагматам.
Они не могут не быть героями СМИ, так как вышли из той же узкой прослойки детей ИТР, хорошо говорят и любят это делать, их трагедия в ином – разговоры заканчиваются пшиком.
Нет ни одного правого политика, который не потерпел бы тяжелейшего поражения. В отличие от левых правые были во власти, но добились трагического результата.
Они собственноручно выкорчевали основы демократического общества, создав олигархическую форму правления при византийской системе принятия решений.
Особенно болезненными для меня и моих друзей оказались разочарования в тех людях, с которыми я лично связывал большие надежды. Как это часто бывает, можно простить политические поражения, но вот что делать с личной нечистоплотностью? Здесь я даже не имею в виду узаконенное в их представлении о жизни разночтение официальных доходов и реальных затрат. Умиляет мелочность.
Когда группа писателей из демократического правительства была поймана на получении гонорара
