Послание Симона, епископа владимирского и суздальского к Поликарпу, черноризцу печерскому, важно по некоторым историческим указаниям, которыми и воспользовались мы в своем месте. Сочинитель послания, Симон, был сначала монахом Киево-Печерского монастыря, потом игуменом владимирского (на Клязьме) Рождественского монастыря, наконец в 1214 году поставлен епископом на владимирскую и суздальскую епархию. Поликарп был также монахом Киево-печерского монастыря и страдал честолюбием, для укрощения которого Симон и написал ему упомянутое послание. «Брат! - начинает Симон свое послание, - седши в безмолвии, собери ум свой и скажи сам в себе: человек! не оставил ли ты мир и родителей по плоти? пришел ты сюда на спасение, а поступаешь не по духовному. Зачем ты назвался чернецом? Ведь черное платье не избавит тебя от мук. Смотри, как уважают тебя здесь князья и бояре и все друзья твои, говорят: счастливец! возненавидел мир и славу его, уже не печется ни о чем земном, желая одного небесного. Но ты живешь не по-монашески; стыдно мне за тебя: те, которые нас здесь ублажают, получат царство небесное, а мы будем мучиться. Восстань, брат, восстань и попекись мысленно о своей душе. Не будь один день кроток, а другой яр и зол; а то немного помолчишь и опять начнешь роптать на игумена и на служителей его. Не будь лжив: под предлогом немощи телесной не отлучайся собрания церковного: как дождь растит семя, так и церковь влечет душу на добрые дела; все делаемое наедине, в келье - ничтожно; двенадцать псалмов, прочтенные наедине, не стоят одного «Господи помилуй», пропетого в церкви. Надобно было тебе подумать, зачем захотел ты выйти из святого, блаженного, честного и спасенного того места Печерского? Думаю, брат, что бог побудил тебя к тому, не терпя твоей гордости, и извергнул тебя, как некогда сатану с отступными силами, потому что не захотел ты служить святому мужу, своему господину, а нашему брату, архимандриту Анкиндину, игумену печерскому. Печерский монастырь - море, не держит в себе гнилого, но выбрасывает вон. Горе тебе, что написал ко мне о своей досаде: погубил ты свою душу. Спрашиваю тебя: чем хочешь спастись? Будь ты постник и нищ, не спи по ночам но если досады не можешь снести - не получишь спасения. Пишет ко мне княгиня Ростиславова, Верхуслава, что хочет поставить тебя епископом или в Новгород, или в Смоленск, или в Юрьев; пишет: не пожалею и тысячи серебра для тебя и для Поликарпа. Я ей отвечал: дочь моя Анастасия! дело небогоугодное хочешь сделать; если бы он пробыл в монастыре неисходно с чистою совестию, в послушании игумену и всей братии, трезвясь во всем, то не только облекся бы в святительскую одежду, но и вышнего царства достоин был бы. Ты хочешь быть епископом? Хорошо, но прочти послание апостола Павла к Тимофею и подумай, таков ли ты, каким следует быть епископу? Если бы ты был достоин этого сана, то я не отпустил бы тебя от себя, но своими руками поставил бы тебя наместником в обе епископии, во Владимир и Суздаль, как и хотел князь Георгий, но я не согласился, видя твое малодушие. Совершенство состоит не в том, чтоб быть славиму ото всех, но в том, чтоб исправить житие свое и сохранить себя в чистоте. Оттого из Печерского монастыря так много епископов поставлено было во всю Русскую землю; прочти старую летопись Ростовскую, в ней найдешь, что их было больше тридцати, а если считать всех до меня грешного, то будет около пятидесяти. Рассуди же теперь, какова слава этого монастыря? постыдившись, покайся и будь доволен тихим и безмятежным житием, к которому господь привел тебя. Я бы с радостию оставил епископство и стал работать игумену, но сам знаешь, что меня удерживает. Все знают, что у меня, грешного епископа Симона, соборная церковь, красота всему городу Владимиру, а другая суздальская церковь, которую сам построил; сколько у них городов и сел, и десятину собирают по всей той земле, и всем этим владеет наша худость; но пред богом скажу тебе: всю эту славу и власть счел бы я за ничто, если бы мне только хворостиною пришлось торчать за воротами или сором валяться в Печерском монастыре и быть попираему людьми».
По указаниям на обычаи и нравы замечательно послание митрополита Иоанна (по всем вероятностям, второго) черноризцу Иакову, в ответ на некоторые вопросы, касавшиеся дисциплины церковной. «Ненадобно, - говорит митрополит, - сообщаться и служить с звероядцами и с теми, которые служат на опресноках; но есть с ними ради Христовой любви не запрещается; если кто хочет убегать этого для чистоты или немощи, пусть убегает, но блюдите, чтоб не произошло от этого соблазна, не родилась бы вражда: надобно из двух зол выбирать меньшее. Если, как ты говоришь, некоторые в Русской земле не приобщаются в великий пост, едят мясо и все нечистое, то надобно их всячески отвращать от этого, если же будут упорствовать, то не давать им св. причащения и смотреть на них, как на иноплеменников и противников веры. Также должно поступать и с теми, которые держат по две жены и которые занимаются волхвованием; ослушников должно строго наказывать, но не убивать до смерти и не увечить. Так как в то время не было утверждено, чтобы русские княжны, выходя замуж за иноверных владельцев, сохраняли православную веру, то митрополит и вооружился против обычая выдавать дочерей княжеских замуж в чужие страны, где служат на опресноках, т. е. в страны католические. Митрополит приказывает всеми силами направлять на веру правую тех, которые приносят жертвы бесам, болотам и колодезям, которые женятся без благословения церковного, разводятся и берут других жен. Называет беззаконниками тех, которые продают рабов-христиан жидам и еретикам; вооружается против тех, которые волею, для торговли, ходят к поганым и едят с ними вместе нечистое; против тех, которые часто в монастырях пиры устроивают, созывают мужчин и женщин вместе и стараются превзойти друг друга в том, кто лучше устроит пир. Эта ревность не по боге, говорит митрополит, но от лукавого происходит.
В том же роде вопросы черноризца Кирика, предложенные новгородскому епископу Нифонту и другим духовным лицам с их ответами. Из этого памятника узнаем об обычае ходить на поклонение святым местам; Кирик удерживал некоторых от этого и спрашивал, хорошо ли он делает? Очень хорошо, был ответ: идет он для того, чтоб есть и пить, ничего не делая. Вопрос: если роду и рожанице режут хлебы и сыры и мед? В ответе читаем: «Горе пьющим рожанице». Встречаем известие об обычае оглашать пред крещением булгарина, половчина, чудина в продолжение 40 дней, а славянина в продолжение 8 дней; таким образом, узнаем, что во время Кириково продолжалось крещение славян. Понятия времени выражаются в следующем правиле: по захождении солнца ненадобно хоронить мертвеца, хоронить его, когда еще солнце высоко, потому что последнее видит солнце до общего воскресения. Относительно нравов узнаем, что некоторые явно жили с наложницами. Узнаем об обычае женщин обмывать тело свое водою и эту воду давать пить мужьям, если видят, что последние перестают любить их; на таких налагается епитимья, равно как и на тех, которые детей своих носят к латинскому священнику на молитву или носят больных детей к волхвам.
Теперь обратимся к поучениям, обращенным к целому народу. Здесь первое место занимает поучение св. Феодосия Печерского о казнях божиих: «Наводит бог по гневу своему казнь какую-либо или поганых, потому что не обращаемся к богу; междоусобная рать бывает от соблазна дьявольского и от злых людей. Страну согрешившую казнит бог смертью, голодом, наведением поганых, бездождием и другими разными казнями…» Следующие слова важны относительно нравов и обычаев времени: «Не погански ли мы поступаем? Если кто встретит монаха или монахиню, свинью или коня лысого, то возвращается. Суеверию по дьявольскому наущению предаются! Другие чиханью веруют, будто бывает на здравие главе. Дьявол прельщает и отвлекает от бога волхвованием, чародейством, блудом, запойством, резоиманием, прикладами, воровством, лжею, завистию, клеветою, трубами, скоморохами, гуслями, сопелями, всякими играми и делами неподобными. Видим и другие злые дела; все падки к пьянству, блуду и злым играм. А когда стоим в церкви, то как смеем смеяться или шептаться?… На праздники больших пиров не должно затевать, пьянства надобно бегать. Горе пребывающим в пьянстве! Пьянством ангела-хранителя отклоняем от себя, злого беса привлекаем к себе: дух святый от пьянства далек, ад близок…» Как языческие обычаи примешивались к христианским, видно из поучения, приписываемого также св. Феодосию: «Для обеда две молитвы: одна в начале, другая в конце. Установлена за упокой кутья, - обедов же и ужинов за упокой не установлено, воды не велено приставлять к кутье; также яиц класть на кутью. Тропарей не должно говорить чашам в пиру, кроме трех: при поставлении обеда славится Христос, по окончании прославляется дева Мария, потом чествуется хозяин». Дошло до нас также несколько поручений св. Феодосия, обращенных к братии его монастыря; в одном из них святой говорит: «Если бы только можно было, то каждый день говорил бы я, со слезами молил и к ногам вашим припадал, чтоб никто из нас не пропустил молитвенного времени. Кто возделывал ниву или виноградник и видит плоды, то не помнит труда от радости и молит бога, чтоб сподобил собрать плод; если же видит, что нива тернием поросла, то что сделает! Сколько лет минуло, и никого не вижу, кто б пришёл ко мне и сказал: как мне спастись?» Поучение митрополита русского Никифора замечательно по своему началу, из которого видно, что митрополит-грек, по незнанию русского языка не произносил сам поучений своих к народу, а только писал их. «Не дан мне
