– Здесь жарко. Почему ты не открыла окна?
– Я не думала, что мне следует это делать.
Он раздвинул занавески и широкие двери в обоих концах комнаты. Ворвался свежий ветер, смешанный с легким бризом, от которого зашелестели листья цветов и складки занавесок.
Майкл подошел к Бесс:
– Давай я помогу.
– Нет, нет. Это моя обязанность. Да ты и одет неподходяще, не для работы.
– Ты тоже.
На ней было красивое желтое платье, жакет тога же цвета она бросила на спинку дивана.
– Дай мне.
Он взял из ее рук инструменты, опустился на колени и стал снимать оставшиеся наклейки.
Бесс отряхнула руки:
– Ну ладно, спасибо.
– Это что-то новое. – Он кивнул на шелковый букет.
Она поднялась на ноги, обутые в черные лакированные туфельки.
– Мне хотелось, чтобы он был простым. Цветы одного типа и небольшие. Мне казалось, что это больше подходит для комнаты, где живет мужчина.
– Красиво. А если мне надоест на них здесь глядеть, я разложу их на ковре и буду играть. Знаешь, есть такая детская игра…
Бесс засмеялась и стала осматривать один из распакованных стульев. Он был с толстой матерчатой спинкой в форме ковбойской могильной плиты, обивка в розовато-лиловых и серых тонах, которые напоминали морское побережье после схлынувшей волны.
– Красивые, правда? Все так гармонирует друг с другом. Ты доволен или тебе что-то не нравится? Потому что ты должен все одобрить в конечном счете.
– Мне нравится! Ты прекрасно со всем справляешься.
– Приходится, иначе прогорю.
Майкл закончил распаковывать стул, поставил его на место, ослабил узел галстука и расстегнул пуговицу на воротнике.
Вновь принявшись за работу, он сказал:
– А ты загорела.
– Да вроде бы… немножко.
– Где?
Майкл посмотрел на нее и быстро отвел глаза. За все время их брака ей никогда не хватало времени, чтобы просто полежать на солнце.
– Хидер все ворчала на меня за то, что я не умею отдыхать. И я стала понемногу лежать на солнце на заднем дворе. Должна признать, это божественно. За все годы, когда мы… я никогда не пользовалась этим двориком. Оттуда великолепный вид, особенно когда плавают лодки.
– Я тоже стал загорать на веранде. – Он кивнул в сторону стеклянной двери. – Вот стол поставил на веранду, наслаждаюсь видом и водой. А иногда сам плаваю.
– На лодке?
– Да, немножко. Иногда рыбу ловлю.
– Мы что-то не спешим закончить работу.
Майкл поднял на нее глаза. Она улыбалась.
Он оставил стул в покое. Они смотрели друг на друга. Секунды тихо скользили одна за другой. В окно доносилось гудение сенокосилки, и запах свежескошенной травы мешался с ароматом бриза, шевелящего листы бумаги на диване. В парке по соседству смеялись дети.
Перед глазами Бесс проплывало прошлое, сливаясь с настоящим. Это не чьи-то дети играли на улице, а Лиза и Рэнди. И они с Майклом отчаянно торопились: скорее, пока дети заняты игрой. Иногда это случалось так: прекрасный жаркий летний день, прекрасный горячий порыв, сумасшедшая возня с одеждой, скорее, скорее заправить низ рубашки в брюки, они хихикают, а дети уже ломятся в дверь кухни.
Воспоминания пронзали – он был так привлекателен в рубашке с расстегнутым воротом, отбрасывающим тень на горло. Карманы прилипли к груди, брюки упруго натянуты на бедрах, а взгляд говорит о том, что им владеет то же желание.
Бесс опустила глаза первой.
– Я вчера говорила с Аизой, – сказала она, с усилием вырываясь из пелены вожделения.
Они сосредоточили свое внимание на стульях, что было, безусловно, благоразумнее. Майкл снял упаковку с последнего. Бесс собрала упаковочную бумагу. Наконец все вещи заняли свои места. Они стояли у противоположных концов стола и не могли не восхищаться тем, что получилось. На стеклянной поверхности стола остались пятна от пальцев.
– У тебя есть стеклоочиститель? – спросила она.
– Нет.
– Спрашивать, есть ли уксус, бесполезно?
– Уксус есть.
Ему было приятно, что Бесс так удивилась. Он пошел за уксусом на кухню. Там были еще новые приобретения – посудные полотенца в белую и голубую клетку и ролик бумажных.
Он принес уксус, и Бесс сказала:
– Его надо смешать с водой.
Майкл опять пошел на кухню и вернулся с голубой миской, наполненной водой с уксусом. Она протянула руку, но он сказал:
– Я сам.
Он протирал свой новый стеклянный стол, а она молча наблюдала, как он это делает. В стекле отражалось его лицо. Рубашка натягивалась у него на лопатках, а у нее сводило низ живота. Свет от люстры падал на его волосы, ее руки жаждали обнять его.
Майкл отнес миску на кухню. Бесс подошла к столику возле дивана, сняла с него вазу с шелковыми цветами и поставила ее в центре большого стола. Они опять обменялись взглядами, выражающими одобрение.
– Нужна циновка из рафии.
– Хм…
– Тебе они нравятся?
– А что такое рафия?
– Ну, это волокна сушеной пальмы. Восточная такая штука.
– Да, конечно.
– Я подберу в магазине и в следующий раз принесу.
– Прекрасно.
Стол был отполирован, стулья на местах, букет там, где надо, предлогов задерживаться больше не было.
– Ну, что же… – Бесс потянулась за жакетом. – Все в порядке. Я, пожалуй, пойду.
Майкл взял жакет раньше, чем она до него дотянулась, и подал ей. Бесс скользнула в рукава, высвободила попавшие под воротник волосы, взяла черную сумку и повесила ее через плечо. Он стоял очень близко, засунув руки в карманы.
– Как насчет того, чтобы пообедать со мной в субботу? – спросил он.
– Мне? – Она широко раскрыла глаза и приложила руку к груди.
– Да, тебе.
– Почему?
– А почему нет?
– Не думаю, что это следует делать, Майкл. Я уже тебе говорила это два раза, когда ты звонил.
– а о чем ты думала минуту назад?
– Когда?
– Ты знаешь когда.
