Майкл обнял ее и вздохнул:
– Ох, Лиза…
– Любишь? Ну скажи. Если судить по вашему поведению на нашей свадьбе, у вас сохранились какие-то чувства друг к другу.
– Может быть, но…
– Тогда, пожалуйста, не сдавайся.
– Я не закончил. Но сейчас мы оба очень осторожны, особенно мама.
– Я думаю, что она любит тебя. Очень. Но я понимаю, почему она боится показать тебе это. Как же не бояться, когда тебя бросили ради другой женщины? Не сердись, что я это сказала. Я не принимала ту или другую сторону, но сейчас я это делаю. Я принимаю обе стороны, потому что-я так сильно хочу, чтобы вы снова были вместе. Я просто… я просто не знаю, как мне выразить это. – Лиза повернулась к нему со слезами на глазах:
– Дай мне твою руку, папа.
Майкл знал, что она сделает, еще до того, как это произошло. Лиза положила его ладонь на живот и сказала:
– Это твой внук, крошечное существо, которое, возможно, будет похоже и на тебя, и на маму. Я хочу, чтобы у него было все, что нужно ребенку. Все, что входит в понятие «дом бабушки и дедушки», куда он будет приходить в воскресенье. Я хочу, чтобы время от времени вы брали его к себе, водили в церковь или на детскую ярмарку, бывали у него в школе или… или… О, ты понимаешь, что я хочу сказать. Пожалуйста, папа, не сдавайся. Это ведь ты ее оставил, поэтому именно ты должен все вернуть, убедить ее, что ваш развод был ошибкой. Попробуешь?
Обнимая Лизу, Майкл сказал:
– Опасно так все идеализировать.
– Я не идеализирую. Я видела вас вместе. Я знаю, в день моей свадьбы между вами что-то происходило. Я просто знаю, и все. Пожалуйста, папа!
Это было потруднее, чем обещать, что он будет всегда перевозить ее пианино.
– Лиза, я тебе не могу это обещать. Если бы все сложилось немного иначе, чем в вечер нашей встречи…
Их встреча с Бесс закончилась так, что все происшедшее выглядело фарсом. Майкл не мог не считать свое поведение глупым и своенравным. Лизины речи привели его в окончательное замешательство. Если, как уверяла Лиза, Бесс любила его, то она несколько странно демонстрировала это. Если нет, то ее поведение было еще более непонятным.
Лиза высвободилась из его объятий. У нее был усталый вид.
– Ладно, я считала, что должна попытаться, – с грустью сказала она. – Пожалуй, я пойду.
Майкл прошел с ней к лифту, спустился вместе с ней в вестибюль. Она остановилась И повернулась к нему:
– Я еще кое о чем хотела тебя спросить.
– О чем?
– Ты хочешь присутствовать на родах? Мы пригласили и родителей Марка.
– И маму, конечно, тоже?
– Конечно.
– Еще одна попытка объединить нас? Да, Лиза?
Дочь передернула плечами:
– Конечно. Почему бы и нет? Но это может оказаться и единственной возможностью посмотреть редкое зрелище. Я знаю, что, когда рождались я и Рэнди, ты при этом не присутствовал. И я подумала…
Она снова пожала плечами.
– Спасибо, что пригласила. Я подумаю.
Лиза ушла, и мысли Майкла вернулись к Бесс.
После той субботы он обходил телефон так, как грешник обходит исповедальню. Ему страшно хотелось набрать ее номер, сказать, что просит извинить его, ему просто необходимо было понять ее. Но позвонить ей значило снова подставить под удар себя и свою гордость, и он подавлял в себе это искушение.
На другой день тем не менее Майкл позвонил в одиннадцать часов утра, рассчитывая, что ответит Рэнди.
К его удивлению, к телефону подошла Бесс.
– Бесс! – воскликнул он, чувствуя, как вспыхнуло его лицо. – Что ты делаешь дома?
– Хватаю бутерброд и каталоги, которые я забыла, они нужны мне для встречи в двенадцать.
– Я не думал, что застану тебя, я позвонил Рэнди.
– К сожалению, его нет дома.
– Я хотел его поздравить. Я слышал, что его берут в оркестр.
– Да, действительно.
– И наверное, он очень рад.
– Не то слово. Он бросил работу на складе и барабанит целый день – утром дома, после обеда с оркестром. Сегодня он поехал искать подержанный фургончик. Он нужен ему, чтобы перевозить барабаны.
– У него есть деньги?
– Думаю, что нет, но я не решилась предложить.
– Как ты думаешь, я могу это сделать?
– Как знаешь.
– Я прошу у тебя совета. Он наш сын, я хочу сделать как лучше.
– Я думаю, что будет лучше, если он сам сумеет с этим справиться. Если он хочет работать в оркестре – а он очень хочет, – сумеет добыть фургончик сам.
– Ну, тогда я не буду ему предлагать деньги.
Наступила пауза. Сюжет был исчерпан, надо было переходить к другой теме.
Майкл взял со стола степлер, переложил его на другой конец письменного стола, затем вернул на прежнее место.
– Бесс, я о той субботе…
Она молчала. Он нажал на степлер четыре раза, но недостаточно сильно, чтобы выскочили скрепки.
– Я думал об этом все время. Мне, наверное, нужно было сразу позвонить тебе и извиниться.
Оба они долго молчали. Майкл тер пальцем степлер, словно стирая с него несуществующую пыль.
– Я думаю, ты была права, Бесс. Наверное, нам не стоило этого делать.
– Не стоило. Все только усложнилось.
– Нам, видимо, не следует больше видеться?
Никакого ответа.
– Мы только зря тешим Лизины надежды. Я хочу сказать, что нас это никуда не лриведет.
Его сердце так колотилось, что, казалось, разрез на кармане может лопнуть. Господи, так было, только когда они были молоды, говорили в колледже по телефону, всеми силами желая быть вместе, собирая всю волю, чтобы делать то, что надо, и всегда терпели поражение.
Когда он снова заговорил, то мог лишь прошептать:
– Бесс, ты тут?
Ее голос тоже был напряжен:
– Черт побери. Правда как раз в том, что так здорово мне не было ни с кем и никогда со времени нашей женитьбы. Я только и думаю об этом после субботы, о том, что потребовалось столько лет, чтобы это понять. Как легко и здорово с тобой. Ты чувствуешь то же самое?
– Да, – хрипло прошептал он, чувствуя, как напрягается все его мужское естество.
