– Вы что, собираетесь открыть ресторан?
Они не обратили на меня никакого внимания.
– Я хочу отчитаться, – продолжал я, – сорок пять человек ели конфеты из тех коробок, и все они скончались в агонии. Кремер мертв, Х.Р.Крэг мертв. Богини мертвы. Я болен.
– Заткнись, Арчи. Машина перед домом? Фрицу понадобятся некоторые продукты.
Я знал, если начнется доставка припасов, то у меня уже не будет никакого шанса. Я также знал, что никакие мольбы не помогут. И дерзость тоже. Я был в отчаянии, перебрал в уме все слабости Вулфа и выбрал одну.
– Послушаете, я знаю: этот ваш нахальный пир, на который вы держите курс, мне не остановить. У меня уже есть опыт. Ладно…
Вулф посмотрел на Фрица
– Но не красный перец. Если ты сможешь найти один из тех сортов желтого змеевидного перца на Салливан-стрит…
Я не осмелился коснуться его. Но подошел как можно ближе и заорал:
– А что я скажу мисс Фрост, когда она придет сюда в два часа? Вы поручили мне назначить деловые свидания, не так ли? Она ведь дама, да? Конечно, если обычная вежливость уже не принята…
Вулф остановился, поджал губы и повернул голову. Он посмотрел мне в глаза и через минуту спокойно спросил:
– Кто? Какая мисс Фрост?
– Мисс Элен Фрост. Дочь мистера Эдвина Фроста, кузина нашего клиента, мистера Луэлина Фроста, племянница мистера Дадли Фроста, помните?
– Я ничему не верю. Все это надувательство. Приманка для птиц.
– Безусловно. Когда она придет, я скажу, что превысил свои полномочия, рискнув назначить ей деловое свидание… Фриц, к завтраку меня не жди.
Я ушел в кабинет, сел за письменный стол, вытащил листочки бумаги из кармана, недоумевая, подействует ли на Вулфа моя стычка с ним, и что я буду делать, если не подействует. Я тревожно прислушивался.
Прошло по крайней мере две минуты, прежде чем до меня донеслись какие-то звуки из кухни, по- видимому – отодвигаемого Вулфом стула, и его топот. Я продолжал заниматься бумагами и не обратил на него внимания, когда он вошел в кабинет, прошел к своему письменному столу и опустился в кресло. Наконец, он произнес елейным тоном, который вызвал во мне желание дать ему пинка.
– Итак, мне нужно менять свои планы по прихоти молодой женщины, которая к тому же и лгунья. Или, по крайней мере, откладывать их.
Я молчал.
Тогда он взорвался.
– Мистер Гудвин! Вы слышите?
Я ответил не глядя на него:
– Нет.
Молчание. Спустя некоторое время я услышал, как он вздохнул и вернулся к своему нормальному тону:
– Ладно, Арчи. Расскажи мне обо всем.
Это уже что-то меняло.
В первый раз я смог остановить рецидив, зашедший так далеко – до стадии меню. Но это было похоже на лечение головной боли путем отсечения моей головы. Однако другого выхода не было, и единственный способ, который пришел ко мне в голову, – ухватиться за тонкую нить, закачавшуюся передо мной у Мак-Нэра в то утро, и пытаться продать ее Вулфу за стальной трос.
– Хорошо, – сказал я и повернулся, – мы поехали и провели эксперимент.
– Продолжай, – Он прищурился, глядя на меня. Я знал, что он не очень-то верит мне. И не удивился бы, если бы он встал и отправился в кухню. Но этого не случилось, и я продолжал:
– Почти ничего. – Я взял листочки. – Кремер раздражал меня, как нарыв на носу. Конечно, он не знал, что я следил за тем, какие конфеты они выбирали. Он думает, мы искали какие-нибудь нюансы в их поведении. Треть из них была напугана, половина нервничала, некоторые просто обезумели, а несколько человек отнеслись ко всему слишком небрежно. Вот и все, что можно сказать. Согласно указаниям, я наблюдал за их пальцами, в то время как Кремер и Диксон смотрели на лица. Я делал пометки, обозначившие их выбор. – Я полистал листочки. – Семеро взяли «иорданский миндаль». Один из них взял два.
Вулф позвонил и попросил пива.
– И?
– Скажу вам, я недостаточно ловок для подобных вещей. Вы знаете это, и я знаю… Да и кто мог бы быть ловчее? Тем не менее, я не такой уж тупица. Шестерых из тех, кто взял «иорданский миндаль», судя по выражению лица, их служебному положению и манерам, навряд ли можно в чем-либо подозревать. А седьмой… Я не знаю. Правда, с ним всегда может случиться нервное потрясение, он сам вам об этом говорил. Его очень удивила просьба взять конфету, впрочем, как и всех других. Но Кремер организовал все правильно. Его люди следили за тем, чтобы никто не знал, что происходит в той комнате, где были мы. Впрочем, мистер Бойден Мак-Нэр вел себя странно. Когда я протянул ему коробку и попросил его взять конфету, он отступил немного назад, затем овладел собой, шагнул вперед и заглянул в коробку, его пальцы потянулись прямо к «иорданскому миндалю», а затем он отдернул их и взял шоколадку. Я быстро попросил его взять еще конфет, не давая возможности опомниться. И на этот раз он коснулся сначала двух других конфет, а затем взял «иорданский миндаль», белый. При третьей попытке он сразу потянулся к драже и взял его.
Фриц вошел с пивом для Вулфа и недовольно посмотрел на меня. Вулф открыл бутылку и, наливая, пробормотал:
– И каково, Арчи, твое заключение?
Я швырнул листочки на стол.
– Мое заключение состоит в том, что Мак-Нэр сознательно брал «иорданский миндаль». Я допускаю, что все это бездоказательно, но вы послали меня туда, чтобы посмотреть, не обнаружит ли кто-нибудь, что «иорданский миндаль» отличается для него от остальных конфет. Либо таким оказался Бойден Мак-Нэр, либо у меня просто душа мужчины-стенографиста.
– Мистер Мак-Нэр… действительно… – Вулф осушил стакан пива и откинулся назад. – Мисс Элен Фрост, по словам ее кузена, нашего клиента, называет его дядя Бойд… Ты знаешь, Арчи, что я тоже дядя?
Он очень хорошо знал, что мне это известно, так как я печатал письма, которые он каждый месяц отправлял в Белград. И, конечно, не ждал ответа. Вулф закрыл глаза и сидел неподвижно; его мозг, может быть, работал, но и мой тоже работал. Мне нужно было придумать благовидный способ выбраться отсюда, прыгнуть в машину, поехать на Пятьдесят вторую улицу и похитить Элен Фрост. История с Мак-Нэром меня не беспокоила. Он единственный клюнул там, в примерочной, и я действительно думал, что мы можем вытащить какую-нибудь рыбу. Кроме того, я доложил об этом Вулфу, и теперь его дело было разобраться. Но свидание в два часа, о котором я упомянул… Боже, помоги мне…
У меня возникла идея. Я знал, что, закрывая глаза, чтобы дать возможность своему гению работать, Вулф часто бывал недосягаем для внешних стимулов. Несколько раз я даже опрокидывал пинком корзину для бумаг, а он и глазом не моргнул. Я сидел и наблюдал за ним некоторое время, видел, как он дышит, и этого было достаточно. Наконец, я решил рискнуть. Я поджал под себя ноги и встал с кресла, так что оно даже не скрипнуло. Я не спускал глаз с Вулфа. Три коротких шага по резиновому коврику привели меня к первому ковру, а на нем тишина была бы обеспечена. Я прошел его на цыпочках, затаив дыхание, постепенно ускоряя шаг, по мере того, как приближался к двери. Я перешагнул через порог… один шаг в передней… другой… Гром раздался из кабинета позади меня.
– Мистер Гудвин?
У меня возникла мысль схватить шляпу и убежать, но после минутного размышления я понял, что она была бы гибельна. У него снова возник бы рецидив во время моего отсутствия. Я повернулся и вошел в
