важное, или, может быть, Вулф только упражнялся в каких-нибудь смехотворных угрозах, но мне помешали, прежде чем я выбрал метод нападения. В девять тридцать зазвонил телефон. Я взял трубку.
– Хэлло, это контора Ниро Вулфа.
– Арчи? Фред. Я говорю из Брустера. Лучше соедини с мистером Вулфом.
Я предложил ему не бросать трубку и повернулся к Вулфу.
– Фред звонит из Брустера. Пятнадцать центов в минуту.
Вулф перестал читать и даже не вложил закладку. Затем поднял свою трубку. Я велел Фреду продолжать и открыл свою записную книжку.
– Мистер Вулф? Фред Даркин. Сол послал меня в деревню позвонить. Мы не нашли никакой красной коробки, но зато нашли маленький сюрприз. Мы обыскали весь дом, просмотрели каждый дюйм и отправились наружу. Сейчас для этого самое плохое время года. После того как стемнело, мы работали с ручными электрическими фонариками и увидели фары автомобиля, едущего по дороге. Сол заставил вас потушить фонарики… Там узкая грязная дорога, по которой нельзя ехать быстро. Машина завернула в ворота и остановилась на пути, ведущему к дому. А мы поставили свой «седан» в гараж, и он был не виден. Огни потухли, мотор заглох, и из машины вышел человек. Он был один, поэтому мы затаились за какими-то кустами. Он подошел к окну, осветил его фонариком и начал пытаться открыть его. Орри и я стали между ним и машиной, а Сол подошел к нему и спросил, почему он не идет через дверь. Он выслушал, не волнуясь, и объяснил, что забыл ключ, затем сказал, что он не знал, что будет кому-то мешать, и хотел уйти. Сол заметил, что ему лучше скачала войти и выпить, заодно побеседовать. Парень засмеялся и сказал, что он не против, и они вошли. Орри и я вошли следом за ними, мы включили свет и уселись. Этого парня зовут Геберт: высокий, худощавый, темный парень с тонким носом.
– Да, я знаю его. Что он сказал?
– Ни черта особенного. Он говорит, но ничего не сообщает. Он сказал, что Мак-Нэр был его другом, и что в доме есть несколько вещей, принадлежащих ему, и он подумал, что мог бы поехать и взять их. Он не испуган, но не слишком податлив. Он все время улыбается.
– Это я знаю. Где он сейчас?
– Ну, он там. Сол и Орри задержали его. Сол послал меня спросить, что вы хотите, что с ним делать?
– Отпустите его. Что еще вы можете сделать? Если только вы не голодны и не захотите приготовить из него суп. У Сола ничего не получится с такой птицей. Вы не можете держать его.
– Еще как можем! Я еще не кончил, подождите, пока я не расскажу вам. Мы были там в доме с Гебертом десять или пятнадцать минут, когда послышался шум перед домом. Я выскочил, чтобы досмотреть. Это были две машины, и они остановились у ворот. Из них вышла целая куча людей, и они пошли за мной во двор, и, клянусь Богом, они вытащили ружья. Можно было подумать, что я Диллинджер (известный гангстер). Я увидел военную форму и издал вопль, чтобы предупредить Сола, а потом они на меня напали. И меня окружили – кто бы вы думали?.. Роуклифф, этот болван лейтенант из уголовной полиции, три других шпика, два рядовых и еще маленький коротышка в очках, который сказал мне, что он помощник окружного прокурора из округа Патнэм. Ну как, разве я не был окружен?
– Да, наконец-то. Они стреляли в вас?
– Еще бы, но я ловил пули и бросал их обратно. Хорошо, кажется, они пришли для того, чтобы искать эту красную коробку. Они подошли к двери и хотели войти, Сол оставил Орри там за дверью, подошел к окну и заговорил с ними через стекло. Конечно, он попросил показать ордер на обыск, и у них его не оказалось. Потом они долго препирались, и полицейские сказали, что войдут в дом за Солом, потому что он нарушает закон, а Сол показал бумагу, подписанную мистером Вулфом, через стекло, и они направили на нее электрический фонарь. Последовали дальнейшие переговоры, потом Сол велел мне ехать в деревню и позвонить вам, а Роуклифф сказал, что ничего не выйдет, пока он не обыщет меня из-за красной коробки, а я сказал ему, что, если он прикоснется ко мне, я сдеру с него кожу и повешу ее сушиться. Но я не мог вывести «седан», потому что машина Геберта стояла на въезде к дому, а другие машины загораживали дорогу у ворот. Поэтому я объявил перемирие, Роуклифф взял свою машину, и мы оба поехали на ней в Брустер. Это только три мили. Мы оставили остальную часть всей этой банды сидеть там на пороге. Я в телефонной кабине ресторана, а Роуклифф дальше по улице в аптеке звонит в главное управление. Мне в голову пришла мысль сцапать его машину и поехать назад без него.
– Ладно. Чертовски хорошая идея. Он знает, что Геберт там?
– Нет. Геберт побаивается копов, конечно, и не захочет выходить. Что делать нам? Выбросить его? Впустить копов? Мы не можем выйти и копать. Все, что мы можем, – это сидеть там и смотреть, как Геберт улыбается, а там такой холод, как в сердце англичанина, и у нас нет огня. Боже мой, вы бы послушали, о чем говорят эти солдаты, я думаю, там, в пустынях, они ловят тигров и львов голыми руками и едят их сырыми.
– Не вешай трубку. – Я повернулся к Вулфу. – Я полагаю, мне нужно прокатиться?
Он содрогнулся. Я предполагаю, что он подсчитал, что меня ждет, по крайней мере, тысяча толчков на неровностях дороги между Тридцать пятой улицей и Брустером и десять тысяч встречных и проходящих машин. И таящиеся опасности ночи… Он кивнул мне, и я сказал Фреду:
– Езжайте обратно. Задержите Геберта и не впускайте их. Я буду так скоро, как смогу доехать.
Глава 13
Было без четверти десять, когда я вышел к гаражу на Десятой авеню, а потом спустился вниз по склону в своем «родстере». И было одиннадцать часов тринадцать минут, когда я прикатил в Брустер и завернул налево, следуя указаниям, которые Элен Фрост давала Солу Пензеру. Час и двадцать восемь минут – совсем неплохо, учитывая плохую погоду между Маскутом и Кротон-фоллз.
Я следовал по мостовой немного более мили, а затем повернул снова налево на грязную дорогу. Она была узкая, как кругозор фанатика. Я попадал в рытвины и застревал там. Мои фары ничего не показывали, кроме все еще голых веток деревьев и кустарника. И я начинал думать, что брехня Фреда о диких местах была уж не так глупа. Иногда мне встречались отдельные дома, но они были темные и молчаливые, а я продолжал так долго подпрыгивать между резкими поворотами, что начал сомневаться, правильно ли еду. Потом, наконец, я увидел свет впереди, застрял в колее еще на одной кривой и вот прибыл.
Не обращая внимания на несколько мимолетных замечаний Вулфа перед отъездом, я напряг еще свой мозг во время поездки, чтобы представить всю ситуацию, и, по-видимому, в ней ничего не было критического за исключением того, что было бы приятно никому не говорить пока об экспедиции Геберта. Пускай себе ищут красную коробку сколько угодно, раз Сол работал без помех целый день и не нашел ее. Но с Гебертом стоило потрудиться, не говоря уж о том, что нам нужно было заботиться о своей репутации.
Я остановил машину рядом с двумя другими, которые были поставлены у края дороги, высунулся и завопил:
– Подойдите и подвиньте эти автобусы! Они загораживают ворота, а мне нужно въехать.
Грубый окрик донесся с порога:
– Кто вы, черт возьми?
Я откликнулся:
– Стихни, я подвину его сам. Если он свалится в канаву, не вините меня.
Я вышел, забрался в другую машину, открытую, с опущенным верхом колесницу полиции штата. Я услышал и смутно увидел в темноте, как двое парней сошли с порога и пошли по короткой дорожке. Они перепрыгнули через ограду. Первый был в форме, а во втором я узнал своего старого друга лейтенанта Роуклиффа. Солдат был достаточно свиреп, чтобы глупо пугать меня.
– Выходи оттуда, приятель. Двинь эту машину, и я завяжу тебя узлом.
Я ответил:
– Не сделаешь нипочем note 2. Понял? Это каламбур. Меня зовут Арчи Гудвин. Я представляю Ниро Вулфа, я имею отношение к этому делу и дому, а ты нет. Если
