— Попросите его войти.
Слуга вышел. Все снова обменялись взглядами.
— Я полагаю, — проворчал Биллингс, обращаясь к Лигетту, — эта жирная свинья протоптала дорожку к другой кормушке.
— Коль скоро Ахиллес сидит разгневанный в своем шатре, его нужно вывести из этого состояния, до того как его меч и щит попадут в недостойные руки, — прошептал миссис Стэнли Теодор Шик.
Жена президента, всегда отличавшаяся умом и смекалкой, бросила в его сторону быстрый удивленный взгляд, а после, полуприкрыв глаза, рассеянно кивнула.
Вошел Моллесон и остановился у стола. Все молчали. Лицо вице-президента налилось кровью, галстук съехал на сторону, а нижняя пуговица жилета расстегнулась. Он, часто моргая, смотрел на собравшихся, а Шик прошептал миссис Стэнли:
— Судя по всему, он выпил гораздо больше виски, чем я.
Моллесону только этого и нужно было — чего-то такого, к чему можно придраться. В конце концов, он повидал много политических кампаний и участвовал во многих стычках.
— А, это вы, Шик, — проворчал он, — не видел вас со вчерашнего дня, когда мы были в доме у Гриннелов и вы что-то подсказывали Джорджу Милтону.
Шик с негодованием отмахнулся от подобной инсинуации, но лицо его заметно побледнело.
— Ой, Моллесон, только не надо рассчитывать на какие-то обходные маневры с моей стороны! — воскликнул он. — Я предпочитаю быть сторонним наблюдателем.
— Вот ваше кресло, Боб, — вмешался в разговор Биллингс.
— Да пошло оно к черту! — С этими словами Моллесон, по-прежнему часто моргая, уставился на миссис Стэнли. — Прошу прощения, мадам, — сказал он, а потом посмотрел на Браунелла и заключил: — Значит, вы уже здесь. Комедия Уорделла продолжается. — После этого Моллесон оглядел всех собравшихся. — Если вы думаете, ребята, что вы творите историю, то это — чертовски плохая история. — С этими словами он склонил голову перед миссис Стэнли и повторил: — Прошу прощения, мадам.
Все смотрели на вице-президента.
— Садитесь, Моллесон, — пригласил Оливер. — Мы хотим задать вам несколько вопросов.
Все замерли в ожидании. Поколебавшись, Моллесон подошел к единственному незанятому креслу, отодвинул его и сел. Он оказался на противоположном конце стола, прямо напротив миссис Стэнли, справа от него сидел министр труда, а слева — Биллингс. На том конце стола, где всегда сидел президент, кресла не было, миссис Стэнли отказалась садиться в него. Дэвис нашептывал что-то Лигетту, и тот кивал.
— Моллесон, не поймите нас превратно, — сказал Оливер. — Вы были членом нашей команды. Вы вышли из нее. Таковы факты. В чрезвычайной ситуации мы делаем все зависящее от нас, но ситуация останется таковой до тех пор, пока не будет найден президент. Вы осложняете нам задачу. Мы считаем это недопустимым и требуем объяснений.
— Я пришел сюда не затем, чтобы давать объяснения, — огрызнулся Моллесон.
— Наверное, вы пришли ради чего-то еще, — негромко заключил Дэвис.
— Независимо от того, зачем вы сюда пришли, с вашего разрешения давайте начнем с объяснений, — подал голос Лигетт.
Моллесон откашлялся:
— Мне нечего объяснять. За одним исключением. Во вторник, во второй половине дня, в этой самой комнате министром торговли было высказано мнение, что в отсутствие президента руководство исполнительной властью становится естественной конституционной обязанностью вице-президента. Тогда я отказался… нет, не отказался, а просто не поддержал это предложение. Попытка избежать возложенной на меня конституцией ответственности была трусостью с моей стороны. Когда человека избирают на высокий пост, он должен быть готовым выполнять свои обязанности при самых непредвиденных обстоятельствах точно так же, как и в обычных условиях. В особенности нельзя уклоняться от ответственности, связанной с исполнением обязанностей, накладываемых выборной должностью. Конечно, у вас, джентльмены, нет оснований испытывать подобное чувство. Естественно, что ваш первейший долг — это долг перед президентом, назначившим вас на посты. Мой же долг — это долг перед страной, перед народом Америки. Мне следовало понять это и взять на себя руководство еще тогда, когда оно было предложено. Смею уверить вас, теперь я понял это и готов принять власть.
Высоко подняв голову, он оглядел собравшихся.
— Да вам никто и не предлагал ничего подобного, — забеспокоился Браунелл.
— Боб, вы, по-моему, сами все придумали, — вторил ему Биллингс.
— Помнится, я действительно делал подобное предложение, — поспешил вставить Шик, — но оно было единогласно отклонено.
— Вы что, хотите сказать, что намереваетесь взяться за работу, выполняемую Уорделлом? — задал вопрос Лигетт.
— Да мы и не выбирали никакого руководителя, — заявил Дэвис. — Мы передали Уорделлу полномочия, связанные с поисками президента. Мы полагали, что вы будете заняты в Капитолии, представляя там нас.
— Мне не нужны оправдания, — отрезал Моллесон.
Лицо его стало еще краснее, он вытащил из кармана платок и вытер пот.
— Да вы их и не получите, — огрызнулся Уорделл, — давайте ближе к делу. Чего вы хотите?
— Вопрос не в том, чего хочу я, — Моллесон стукнул кулаком по столу, — а в том, чего требует конституция и чего ожидает страна.
— Я вижу, — подал голос Теодор Шик, — что рано или поздно все начинают любить конституцию.
Но Уорделл на эту ремарку не обратил внимания.
— И чего же требует конституция? — спросил он.
— Чтобы пост президента Соединенных Штатов не оставался незанятым. Спросите генерального прокурора. Дэвис, может ли быть какое-то еще толкование этого пункта?
— Определенно, нет.
— Ну так и что же?
— К данному случаю это не относится. Пост президента занят.
— Занят? У нас что же, есть президент? Где же он тогда?
Посыпался град упреков. Дэвис поднял руку. Речь его была ровной и выдержанной.
— Послушайте, Моллесон, — сказал он, — не надо втягивать нас в дискуссию. Нет смысла играть словами. Мы все знаем, как это звучит. Конституция гласит: «В случае отстранения президента от его должности, в случае его смерти, отставки или возникновения иных препятствий исполнению обязанностей на названном посту эти обязанности передаются вице-президенту». Все зависит от того, что понимать под «иными препятствиями»; и вопрос об этом поднимался не раз. Конституция не предлагает толкования этому положению и не говорит, кто обязан его истолковать. В сложившейся ситуации мы, кабинет министров, то есть те, кто стоит во главе исполнительной власти, даем ему свое толкование; нет никакого сомнения, что у нас есть на это столько же прав, сколько и у вас. Мы утверждаем, что пост президента занят.
— А я не согласен, — заявил Моллесон.
— Что вы сказали?
— Я говорю, что со среды являюсь президентом Соединенных Штатов. — Сказав это, Моллесон с вызовом оглядел всех.
— Ну, вот мы и дожили, — пробормотал Шик.
— Но, Боб, вы же видите, что вы в явном меньшинстве.
— Вы не можете ставить конституцию на голосование.
Вы бы попытались…
Здесь Лигетт перебил Моллесона:
— Нам бы не повредило запротоколировать результаты голосования, не правда ли? — Он оглядел собравшихся, все закивали в знак согласия. — Миссис Стэнли, мистер Браунелл, если вы не возражаете, мы ограничим участников голосования только членами кабинета министров. Цель голосования в том, чтобы
