— Это другой конверт, — выпрямилась она. — И печатала не я. Я обычно пишу слово «курьером» с заглавной буквы и подчеркиваю его. А здесь оно все напечатано заглавными буквами и не подчеркнуто. Где вы это взяли?
— Пожалуйста, мисс Дондеро, займите свое место. — Еле дотронувшись до конверта, Вульф положил письмо и конверт обратно в ящик, подождал, пока Сью сядет на место, и, когда она повернулась к нему лицом, сказал: — Благодарю вас за то, что вы, не сомневаясь, помогли мне. Но уверены ли вы, что положили письмо и другие бумаги в тот конверт, на котором напечатали мой адрес?
— Да.
— И заклеили его?
— Да.
— И оставили у себя на столе или в корзинке?
— Нет, не оставила, Его должен был унести курьер, поэтому я послала за курьером. А сама прошла в приемную, положила письмо на стол Бланш и попросила ее отдать курьеру, как только он придет.
— А кто Бланш?
— Она работает у нас в приемной. Мисс Дьюк.
Вульф перевел взгляд.
— Кто из вас мисс Дьюк?
Бланш подняла руку вверх.
— Я. И я понимаю, в чем дело. Я неплохо соображаю. Вы хотите спросить у меня, не переложила ли я письмо в другой конверт. Нет, не переложила. И я не знаю, кто это сделал. Но заходил мистер О'Мэлли и, сказав, что о чем-то позабыли упомянуть, ушел, забрав конверт с собой.
— Мистер О'Мэлли?
— Да.
— Он принес письмо обратно?
— Да.
— Как скоро? Сколько времени он отсутствовал?
— Не знаю. Минуты три-четыре. Во всяком случае, он принес письмо обратно, и, когда пришел курьер, я отдала письмо ему.
— Вы не обратили внимание, оно было в том же конверте?
— О Господи, конечно, не обратила.
— Это очень важный момент, мисс Дьюк. Готовы ли вы засвидетельствовать, что мистер О'Мэлли взял у вас со стола письмо, унес его и вскоре принес либо в том же, либо в похожем на предыдущий конверте?
— Что значит готова? Я свидетельствую.
Взгляд Вульфа, оторвавшись от нее, метнулся вправо, а потом назад, по-прежнему над головой адвокатов.
— По-видимому, нам удается решить нашу проблему, — заметил он. — Нужна еще одна деталь Теперь стало ясно, что мистер О'Мэлли напечатал мой адрес на другом конверте и переложил туда весь материал. Если это так, то вполне возможно, что кто-нибудь из вас, дамы, видел, как он это делал, хотя я, к сожалению, не знаю, как у вас в офисе размещены машинки. Что скажете? В субботу утром, девять дней назад, никому из вас не довелось видеть, как мистер О'Мэлли печатал адрес на конверте?
Все молчали, не сводя с Вульфа глаз.
— Насколько я понимаю, — кивнул Вульф, — он должен был воспользоваться машинкой, которая вам не видна. Следует также расспросить тех сотрудников, которые сейчас здесь отсутствуют, может, кто- нибудь из них видел его? Но мне хотелось бы убедиться, что вы все понимаете ситуацию. Этот конверт — веская улика. Если мистер О'Мэлли держал его в руках и печатал на нем адрес, на конверте, по всей вероятности, остались отпечатки его пальцев, ибо я не думаю, что он в то утро в офисе был в перчатках. Кроме того, довольно легко будет определить, на какой машинке он печатал. Если таковой окажется машинка, стоящая на столе одной из вас, дамы, и вы были на месте в то утро, а мистер О'Мэлли решит отрицать, что он ею пользовался, вы можете оказаться в весьма затруднительном положении. Полиция, возможно, заинтересуется.
— Это моя машинка, — мрачно пробормотал кто-то, причем так тихо, что я едва расслышал сказанное — и, кем бы вы думали? — красавицей Элинор.
— Ага. Разрешите узнать ваше имя.
— Элинор Грубер, — неохотно произнесла она.
— Пожалуйста, поведайте нам об этом, мисс Грубер.
— Я рылась в шкафу с архивами, когда он спросил, можно ли…
— Мистер О'Мэлли?
— Да. Он спросил, можно ли воспользоваться моей машинкой, и я сказала «да». Вот и все.
— Печатал ли он адрес на конверте?
— Не знаю. Я рылась в архивах, стоя к нему спиной. Я сказала, что это — моя машинка, а мне, наверное, следовало сказать, что это, возможно, была моя машинка.
— У вас в столе лежали чистые конверты?
— Конечно. В верхнем ящике.
— Сколько времени он провел за машинкой?
— Не знаю. Очень недолго.
— Минуту-другую?
— Я сказала очень недолго. Я не смотрела на часы.
— Но достаточно для того, чтобы напечатать адрес?
— Конечно. На это требуется несколько секунд.
— Вы видели у него в руках конверт?
— Нет, я же не смотрела. Я была занята.
— Спасибо, мисс Грубер. Извините, что пришлось помочь вам напрячь память, но рад, что она вас все-таки не подвела, — Вульф уставился на Конроя О'Мэлли. — Мистер О'Мэлли, придется вам заговорить. Я не буду формулировать утомительный, с подробностями вопрос, а просто хочу спросить, действительно ли вы в ту субботу утром совершили то, о чем свидетельствуют эти дамы?
О'Мэлли стал совсем другим. Горькая складка у рта исчезла, и щеки больше не висели. Он выглядел на десять лет моложе, а глаза горели почти так, как горят во тьме, если на них попадает луч фонаря. И в голосе появились резкие ноты.
— Я предпочитаю послушать вас. Пока вы не выговоритесь.
— Отлично. Я еще не закончил. Вам понятно, что я обвиняю вас в убийстве?
— Да, можете продолжать.
Перли Стеббинс встал, обошел Кремера и Бриггса, взял пустой стул, поставил его сзади и чуть справа от О'Мэлли и сел. О'Мэлли даже не взглянул на него.
— Совершенно очевидно, — продолжал Вульф, — тот факт, что О'Мэлли взял это письмо с целью сделать на нем пометку, подделав почерк Корригана прежде, чем оно придет ко мне, еще не свидетельствует о том, что он убийца. К тому времени вы все уже слышали название романа Бэйрда Арчера «Не надейтесь…» и любой из вас мог знать или узнать, что эти слова взяты из третьей строфы сто сорок пятого Псалма. Зато письмо доказывает, что О'Мэлли хотел преподнести мне доказательство того, что кто- то в вашем офисе имеет отношение к рукописи, а следовательно, к убийству, и этот кто-то — Корриган. Я…
— Почему Корриган? — спросил Кастин.
— Это я собираюсь вам объяснить. Я намерен сказать вам то, чего не могу доказать, как в случае с Иксом. Он все еще Икс, только теперь я называю его О'Мэлли. Самое странное в письме-признании — это то, что почти каждая подробность в нем соответствует истине и отличается крайней точностью. Человек, который его писал, действительно нашел рукопись у Дайкса в столе и прочел ее; он обнаружил, что содержание рукописи именно такое, каким он его описывает, он побывал у Дайкса дома и побеседовал с ним, а потом убил Дайкса именно по причине, указанной в письме, то есть из страха перед тем, что может случиться из-за того, что ему известно о содержании рукописи, по этой же причине он убил мисс Уэлман и